Стиг Трентер - Скандинавский детектив

• Название: Скандинавский детектив
• Автор: Стиг Трентер
• Издательство: Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-7905-2334-X

Шведский детективный роман занимает видное место в национальной литературе, его лучшие произведения признаны далеко за пределами Швеции. Русскоязычный читатель знаком в основном с произведениями дуэта Пер Вале — Май Шеваль, создавших образ комиссара полиции Мартина Бека и работавших в социально-критическом жанре. Однако спектр шведского детектива гораздо шире, хотя лишь немногие лучшие его образцы известны по переводам на русский язык.

Сборник, в который вошли произведения Марии Ланг, Стига Трентера, Ханс-Кристера Ронблома, Оле Хогстранда и Боба Алмана, призван восполнить этот пробел.

Составитель сборника И. И. Кубатько.

---

— Я предполагаю, — спокойно произнес Кристер, — что деньги ему одолжил Эрик Грен, а когда в конце войны тот умер, Веронике, как вы сами говорили, досталось по наследству все, в том числе и выданные кредиты. Она жестоко обошлась с вами и вашим мужем?

— Она довела до нашего сведения, что устроит нам большие неприятности, если мы не заплатим в срок все до последнего эре. А поскольку ни один из нас не сомневался, что именно так и будет, нам оставалось только работать, копить, экономя на всем, и со страхом ждать завтрашнего дня. Нет уж, я слишком хорошо все это знаю, чтобы отрицать значение денег в жизни.

Машинка остановилась, Гунборг Юнг погрузилась в воспоминания и размышления.

— Жестоко? Да уж, Вероника Грен с самых юных лет была исключительно жестоким существом. Наглая, дерзкая, избалованная, к тому же терпеть не могла, чтобы что-то противоречило ее желаниям. Я присутствовала при одном небольшом эпизоде, когда шила для ее матери. Это, конечно, мелочь, и о ней, может быть, вообще не стоило бы упоминать, но я часто думала об этом случае, и мне трудно отделаться от ощущения, что в нем как в капле воды отражается вся сущность Вероники Грен-Турен. Не знаю, известна ли вам, херр комиссар, детская считалка про шелк и бархат.

— Нет, не припоминаю.

— Да, пожалуй, она более известна девочкам. Нужно перебирать все пуговицы на одежде другого, повторяя считалку, пока не остановишься на последней пуговице: «Шелк, бархат, лоскутья, лохмотья, шелк, бархат, лоскутья, лохмотья…»

— Понимаю. Все хотят, чтобы счет остановился на шелке или бархате, и очень огорчаются, когда он заканчивался на лоскутьях или лохмотьях.

— Да. Веронике было тогда лет девять. Она играла со своей двоюродной сестрой, которая как раз была у них в гостях, — чудесная девочка, той зимой она переболела полиомиелитом и не могла ходить. Наверное, поэтому ей уделяли больше внимания, чем самой Веронике. Так вот, Вероника стала тыкать пальцем в пуговицы на платье кузины и декламировать: «Шелк, бархат, лоскутья…» На этом пуговицы кончились, но тут девочка протянула вперед руки, показывая пуговицы на рукавах, и просияла, когда считалка продолжилась: «Лохмотья… шелк». Тогда Вероника вцепилась в последнюю пуговицу — ту, на которой закончился счет, и рванула ее с такой яростью, что оторвала большой кусок рукава. При этом она вопила злорадно: «Лохмотья… лохмотья! Я — шелк, а ты так и останешься навсегда лохмотьями!»

Кузина зарыдала в голос, фру Грен тут же усадила меня латать порванное платье, а Эрик Грен сказал: «У этой девчонки есть характер, она добьется в жизни всего, чего захочет». Да так оно в принципе и получилось.

Кристера Вика позвали к телефону.

— До какой-то определенной степени, — сказал он, поднимаясь со стула. — Знаете, фру Юнг, беседа с вами очень освежает голову.

Воспрянув духом после разговора с ней, а также от телефонного звонка, принесшего приятную и неожиданную новость, Кристер выставил из салона красавицу Ивонну и велел Палле отчитаться о проделанной работе и прокрутить свои записи. Однако у Палле не оказалось ничего, кроме небольшого обрывка одной пленки, поскольку во время своей беседы с глазу на глаз с Ивонной он забыл поставить новую.

— Чертовски досадно, а? — весело моргал Палле. — Хотя, если честно, мне не удалось выудить из нее ни грамма полезной информации. Стоило мне спросить ее о покойнице или о нашем бородатом Адонисе, у нее тут же разыгрывалась мигрень и она была не в состоянии говорить. Лучше будет, если ты сам ею займешься.

— У меня совершенно нет на это времени. Лучше пошли ко мне вторую красотку, с которой ты флиртуешь.

— Вторую красотку? — возмущенно переспросил Палле. — Я ни с кем не флиртую при исполнении служебных обязанностей. А если ты имеешь в виду Марию, то она совсем не мой тип.

— А может, это ты не ее тип? — хмыкнул Кристер. — Ей наверняка нравятся более основательные и серьезные кавалеры.

И снова он задался все тем же вопросом, когда она уселась напротив него за мраморным столом: почему она так невероятно серьезна? Что-то гнетет ее, и дело тут не только в убийстве, потому что она была такая же или почти такая же бледная и вчера вечером и так же, казалось, сгибалась под непосильной тяжестью.

— Вы устали?

Его сочувствие привело к тому, что ее серые глаза затуманились от слез.

— Да… да-а, немного.

— К сожалению, мы вынуждены мучить вас бесконечными вопросами. Как вы догадались, вы — наш главный свидетель. Исключительно важны, например, все временные границы, которые вы можете обозначить. Когда точно вы вышли из дому вчера вечером?

— Около восьми. Наверное, без пяти восемь.

— Уходя, вы случайно не заметили на улице «кадиллака» фру Турен?

Она молча покачала головой. Худые пальцы сжались на коленях.

— А когда вернулись? Тогда он должен был уже стоять здесь, возле ратуши.

Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Здесь? Прямо напротив подъезда?

— Нет, с другой стороны ратуши.

— Это довольно далеко. И потом, было уже совсем темно. Разве она… — Мария вздрогнула, — разве она уже тогда была убита?

— Другой вариант мне представляется совершенно невероятным, — проговорил Кристер. — Это означало бы, что ее убили после вашего возвращения и вы при этом ничего не слышали.

— Я думала об этом, — кивнула она. — Но ведь я закрыла дверь из холла в коридорчик, ведущий на кухню, и дверь в кухню, и дверь в свою комнату. Вполне возможно, что я ничего не услышала — через столько толстых стен. Если никто из них не звонил в дверь, потому что звонок трещит на всю квартиру…

В этот момент в холле раздался звонок, но Мария, задумавшись, не обратила на него никакого внимания. Она облизала губы и проговорила смущенно:

— А почему бы вам не спросить херра Турена? Ведь он наверняка знает, когда его жена уехала из дому… или он не знает?

— Это очень разумный совет, фрекен Меландер, — рассеянно ответил Кристер, в то время как все его внимание было обращено на дверь, ведущую в холл. — Я обязательно ему последую… Входите.

На пороге появился инспектор криминальной полиции Оскарссон. С гордой миной, словно мамаша, демонстрирующая своего отпрыска, он протолкнул вперед высокого мускулистого мужнину с гладкими пепельными волосами и резкими, неправильными чертами лица. Если он в настоящий момент и был немного бледен, то это было незаметно под коричневым тропическим загаром. Херр Турен, новоявленный вдовец и мультимиллионер, наконец, нашелся.

5

— Ну вот, — начал Оскарссон, хотя уже рассказывал все это некоторое время назад по телефону. — Сижу я, значит, на даче в Лидинге и плюю в потолок, и тут в ворота вкатывается на полном ходу его «феррари», и он сам собственной персоной вылезает из машины. И не желает объяснить причину своего мистического исчезновения. Но в машине у него лежали два чемодана.

Хенрик Турен посмотрел на Кристера Вика. Цвет его глаз трудно было описать, они были светло карие, как очень слабый чай, но с вкраплениями зеленого. Однако взгляд у него был твердый и уверенный, так же как и рукопожатие, и вообще он вел себя с той же скромной уверенностью в себе, как и во время их встречи накануне.

— Херр комиссар, как вы хорошо понимаете, я пребываю в некоторой растерянности. То, что я отказался отвечать на вопросы, объясняется единственно тем, что ваш усердный инспектор в свою очередь отказался дать мне какую бы то ни было информацию о том, что все это означает. Почему криминальная полиция врывается на нашу виллу? И почему меня так бесцеремонно забирают и увозят на полицейском автомобиле? Можно подумать, что я… что я арестован… Извините, фрекен Меландер, что я не поздоровался с вами, это так невежливо…

— Вовсе нет, — проговорила Мария. — Я ухожу.

— Нет-нет, оставайтесь, пожалуйста. Мне вы нисколько не мешаете.

Не дожидаясь приглашения, Турен опустился на диван возле мраморного столика. Кристер Вик сделал Оскарссону знак удалиться, а о Марии он, кажется, и вовсе забыл, и поскольку она не решалась удалиться по собственной инициативе, то осталась, хотя ей было очень не по себе.

Кристер откинулся в кресле, внимательно изучая художественную лепку на потолке, и применил один из своих излюбленных методов, а именно — молчал.

Это естественным образом привело к тому, что Турен продолжал говорить:

— Речь идет о Веронике, моей жене, верно? Пока меня везли сюда, я всю дорогу думал, что мы едем в больницу или в полицейский участок. Я был совершенно уверен, что она врезалась куда-то или переехала кого-нибудь. Она уехала на нашей большой машине еще вчера вечером, а особо опытным водителем она никогда не была — она слишком бесцеремонна и слишком… слишком эгоцентрична. Но если бы она попала в катастрофу, меня, наверное, доставили бы не сюда. Так что же все-таки случилось?