Валентин Юрьев - Отбросы

• Название: Отбросы
• Автор: Валентин Юрьев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Но двигался Фрози вовсе не совсем туда, куда хотел и я уже ничего не мог сделать, чтобы помочь ему.

Нарушая все инструкции и сильно рискуя, я отстегнул от скобы на корпусе и подтянул к себе пустой фал, оставшийся от Фрози, потом, свой фал от скафандра, соединил их концы, закрепил второй, свободный конец на себя и начал долгие и мучительные прыжки, отталкиваясь от корпуса своей одноногой ногой… Но попасть своим телом в медленно летящее тело экстримала так и не смог.

Десятки раз я руками по фалу возвращался к корпусу, прицеливался, отталкивался и летел, растопырив руки и ноги, каждое торможение напоминало удар рёбрами по кирпичной стенке, но тогда я ничего не чувствовал, никакой боли. Не до того было.

Всё это цирковое представление происходило в полной тишине, без единого зрителя, потому что полёт был нелегальным и запретным, и только тогда, когда Фрози, вращающийся как бумеранг и медленно улетающий, дико дрыгая всеми конечностями, понял, что это уже не шутки и сейчас наступит конец его странной жизни, только тогда он дико заорал.

Тут начался дикий эфирный кавардак, Первый потребовал объяснений, пришлось врать, что Охранник, временно назначенный ремонтником, нарушил инструкцию, отстегнулся и отдаляется от точки своего спасения, выслушать сотню невыполнимых советов и молча смотреть, как по моей глупости погибает самонадеянный болван, но в целом хороший, яркий человек.

Через полчаса, нацепив скафандры, в шлюз выскочили еще несколько спасателей, теперь мы уже вместе прыгали, летали и хватали руками пустоту, на длинных веревках, прекрасно понимая, что всё напрасно. Когда прошло часа два, Фрози замолчал, потому что у него кончился кислород. Его тело в скафандре много дней летало рядом со станцией, пока, наконец, не приблизилось к ней, возвращённое силами притяжения, так что наконец, мы смогли его выловить и похоронить достойно. То есть, оприходовать и запустить в косм пружиной в личном мешке…

Поскольку потери имущества не было, кусок антиграва также прибило к станции, а жизнь человеческая слишком ничтожная величина в нашей тюряге, мне почти всё сошло с рук, но после этого случая я прекратил все попытки шутить в косме и никогда больше не разрешал ненужные выходы. А потом, после разборки на Земле меня и вовсе от наружного ремонта отстранили

И только во снах я частенько видел уплывающее, дёргающееся тело в черном скафандре.

Но сейчас речь шла о более серьёзной ситуации, к нам прилетала Смерть с ядерной косой и можно было рисковать не одной жизнью ради жизни оставшихся.

Бог мой, чего это я, задремал, что ли, спешно проглядываю блокнот, нет, вроде не спал.

— Нет, давай гравики оставим в покое. А вот катушки — любопытно, только не верится пока, надо мозгой повертеть.

— Мужики! А если ракетные пружины попробовать!

В зале вдруг зависает полная тишина. Идея всем понятна, потому что слишком очевидна. Раньше ракета при запуске выталкивалась из шахты заранее взведённой пружиной, чтобы струя раскалённого газа от её двигателя не повредила шахту. Точно также можно и человека запулить как из рогатки. Только полёт это будет неуправляем и скорость его слишком высока. И шахты направлены строго в одном направлении. Но зато как заманчиво!

— А перестраивать пружины можно?

— Да чёрт их знает, никто же не пробовал, вряд ли, у вояк ведь строго всё, сжимается до упора и стреляет.

— Я и говорю, упор если переместить, можно слабей пулять.

— Ты ещё скажи можно прицелиться и оптический прицел использовать.

— Ты поржал, а теперь почеши репу-то. Привари стопор посередине, вот тебе и регулировка.

— А назад-то как? Ты же рывком любую нить порвёшь. Да ну, чушь это свинячья, полетишь не туда как болванка, ни повернуть, ни затормозить.

— А ребята на что? Затормозят тебя потихоньку, не боись, главное — лететь, а вот чтобы сесть точно на лысину нужно что-то ещё. Мухи вон и летают и ползают, так надо и нам научиться ползать.

Я смотрю, кэп потихоньку уже с кем-то из технарей общается на эту тему, пока тут кипят идеи, в одной из шахт, наверно, уже взводят пружину, проверяя сохранилась ли она за годы вечного холода.

А в разговорах из шуток и сарказмов постепенно родился странный двигатель — проволокоход, тут же переименованный в "Волок" portage.

На борту надо закрепить барабан с двойным проводом, а на летающего астронавта надеть на спину катушку, концы которой замкнуты и пустить в неё ток. Тогда она станет магнитом. Импульс тока создаст магнитное поле и заставит катушку немного смещаться, откидывая провод назад. То есть как бы отталкиваться от него. Тогда человек сможет потихоньку передвигаться, подтягивая за собой и провод с барабана.

Назад несчастного придётся втягивать этом же проводом, как рыбу на спиннинг, хотя, в принципе, он и сам бы смог долететь, но нас ограничивал запас кислорода в скафандре. А Волок сам по себе мог двигаться только слишком медленно.

Казавшаяся поначалу глупой, идея поражала своей простотой, мало того, наши умельцы, хорошо помыслив, додумались на этих же проводах смонтировать подобие телефона и тем самым обеспечить возможность переговариваться так, чтобы враг ничего не услышал. И уж совсем неожиданным оказалось предложение к этим же проводам подключить сварочный аппарат, сверлилку и другие полезные электроинструменты.

При абсолютном нуле температуры за бортом сверхпроводимость проводов позволяла передавать по ним громадные токи, так что теперь, если бы не эта нелепая война, мы смогли бы даже отремонтировать свою станцию снаружи, заваривая царапины от метеоритов. И не таскать за спиной тяжелые аккумуляторы.

В течение часа первые катушки были намотаны, Волок был опробован на станции и доказал, что ползать с ним можно. В этот же нескончаемый день ребята вылезли в косм и начали там изучать возможности новых способов передвижения. Для них самым страшным оказалось то, что на большие расстояния надо было отстёгиваться от фала и оставаться в пустоте на тонюсенькой проволоке.

Опробовали и пружину. Она и вправду швыряла хорошо, но мы не рисковали и тормозили прыгуна сразу, да и летал он пока что на толстой веревке с дублирующей страховкой.

Волок, наоборот, толкал очень медленно, но конкретно и без сбоев, вскоре отряд добровольцев был отобран, на скафандрах у них красовался второй комплект баллонов с воздухом и ящики с инструментом. Начались тренировки.

Для работы в пространстве годились только самые ловкие, молодые ребята, в их число попало и несколько зэков, хотя со станции их пока не выпускали, опасаясь реакции Первого, тренировали здесь.

Мы были готовы к встрече. А точнее, мы сделали всё, что успели сообразить, сделали то, что успели. А совещание в зале так и не прекращалось, потому что мало было долететь, надо уметь вредить врагу тихо и незаметно, надо научиться всему тому, чего раньше и в голову не приходило и было этого того очень много всякого.

А все остальные спят, тем более, что введен строгий режим запретов на перемещение, кроме того, основные проходы по Главному Кольцу сейчас задраены наглухо. Если взрывом будет нарушена герметичность какого-то участка, то погибнет только персонал этого отсека. Как на подводных лодках. Отличие только в том, что по моей команде шлюз "узнаёт" меня и пропускает, придирчиво обнюхав мои регалии. Потому что я уже тоже ползу спать, силы человеческие небесконечны.

Отменены все развлечения, ограничен доступ в тренажерный зал, зэкам ограничен круг перемещения, мы ощетинились, замерли и ждём. Но ждём спокойно. И хотя ночь здесь ничем не отличается ни от утра, ни ото дня, это всё же ночь и хочется верить, что мы выпутаемся.

Айра

Старик плавал без сознанки в небольшом боковом проходе и чё он забрел сюда, ума не приложу. Я-то тут тащила эти чёртовы пакеты, а он напугал до соплей.

Ну, оттащила его в Кресты, там сразу суматоха поднялась, Клизьма закричала, забегала, Старика в какую-то камеру запихала, с проводами и трубками, только голова наружу, никогда таким его не видела, он ужасно старый, щетина седая, весь какой-то маленький и жалкий, а как вкололи ему какой-то зелёной гадости под кожу, меня чуть не стошнило.

А на руках пятна сине-жёлтые, а я то помню, как он меня раньше по голове гладил, как маленькую и тепло шло по всему телу, а сейчас руку его взяла, а она холодная, я и говорю, что повишу с ним, Клизьма разрешила, чё ей?

Часа три так просопели, у Старика обруч классный, на голову, я его себе нашпилила, Чуча мне видак врубила, а Старик дышал спокойно, но глаза не открывал, может спал, может ещё в отключке был, или от уколов, уж не знаю.

Народу побывало — туча, я и не думала, что на Ковчеге столько разных чудиков, и черные и желтые, где они раньше прятались, не понять, подплывёт каждый, спросит только: "Ну как?" или "Хау из?" и только я скажу "Нормалёк", чему-то улыбаются и уплывают. Меня от этого "Нукака" уже мутить начало.