Жюльетта Бенцони - Графиня тьмы

• Название: Графиня тьмы
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-42546-4

С террором покончено, и во Франции 1794 года наконец-то распахнулись ворота тюрем. Вернувшись в свой родной Сен-Мало в Бретани, Лаура Адамс, она же Анна-Лаура де Понталек, мечтает лишь о новой встрече со своим возлюбленным, бароном де Батцем, из рода д'Артаньянов, потерявшим спасенного им короля Людовика XVII, и о том, как бы вызволить из Тампля последнюю узницу — дочь короля Людовика XVI, казненного на эшафоте.

В Париже Конвент доживает последние дни, и игра в любовь и смерть становится как никогда жестокой. После пушек Вальми канонада вандемьера в щепки разносит судьбу Лауры: теперь она одна должна нести на своих плечах груз последней тайны Бурбонов, тайны женщины без имени, которую прозвали графиней Тьмы…

---

— Так что же вы собираетесь делать дальше? Он искоса взглянул на нее.

— Не кажется ли вам, мадам, что я и так уже слишком разговорился?

— Не доверяете мне?

— Если бы не доверял, то вы бы со мной не ехали. Ладно, отвечу: возьмусь за оружие, если представится случай. А пока поживу у себя, где меня в любой момент может навестить молодой Арман… ко всему прочему, я и сейчас выполняю свой долг, — добавил он, кивнув на мешок, зажатый между ног. — До того, как отправимся в Гильдо, заедем ненадолго в Планкоэ к девицам Вильне, двум очаровательным старым девам, моим дальним родственницам. Ясное дело, не получая от них все это время вестей, я обеспокоился…

— Вы хотите сказать, их дом — перевалочный пункт для вашей корреспонденции?

— Лучше сказать «доверенный дом». И разрази меня гром, если это не так! Они с распростертыми объятиями принимают всякого, кто ищет кров, отдых и еду, кому нужна помощь и даже кому не нужна, и все это с улыбкой, хотя делиться им особенно нечем, они небогаты. Я вообще-то недолюбливаю женщин, — заметил он, снова искоса поглядев на Лауру, — но эти две слишком дороги мне, потому что у них детские сердца.

Путешествие прошло без приключений, и если порой Лауре чудилось, что за плетнем кое-где мелькала черная шляпа или блестело на солнце дуло ружья у скалы, то видения эти были так мимолетны, что совершенно не казались реальностью. Никого из Синих не было видно до самого Планкоэ. Да и там все ограничилось проверкой документов пассажиров двуколки, после чего им с ленцой отдали честь, приложив руку к двурогому шлему, и путешественники продолжили свой путь.

— Как же они изменились! — расхохотался Фужерей, как только они отъехали на приличное расстояние. — До Термидора[27] нас бы обыскали с головы до ног, включая и телегу. А теперь, чтобы проявлять любопытство, им сначала нужно ощутимо увеличить свою численность: слишком хорошо известно, что в любой момент и в любом месте на головы им могут свалиться вооруженные до зубов решительные бойцы…

Четыреста домов городка Планкоэ располагались террасами на склонах двух холмов, между которыми протекала река Аргенон. Море было совсем недалеко — всего в двух лье. Излучины реки петляли, одна красивее другой. До революции городок, как и многие другие в Бретани, был настоящим гнездом аристократов. Семья Шатобрианов соседствовала здесь с Ромадеками, Рагенелями, Буатейелями, Вильодренами, Ларжентэ. В красивых каменных домах, обращенных на улицу широким крыльцом и украшенных островерхими коньками крыш, размеренно текла тихая, не лишенная изящества жизнь, наполненная молитвами и безобидными пересудами, что перелетали от замка к замку и от дома к дому, между морем и лесами. Террор прошелся по этим местам тайфуном, унеся огромное количество жизней, так что прежнее искусство жить дало изрядную трещину, и почти ничего не осталось от старомодного, но мирного уклада, сопровождаемого звоном колоколов собора Назаретской Богоматери. Тут все друг друга знали, кого-то — любили, кого-то — недолюбливали: все как обычно в человеческом обществе. Но отсутствующие чувства заменяла изысканная вежливость: она порой становилась убийственной, и слово, произнесенное ледяным тоном, разило наповал не хуже криков и оскорблений. Пришли тяжелые времена, и улицы опустели. Да и к чему выходить за ворота, раз церковь закрыта? Разве что в базарные дни наблюдалось некоторое оживление, но в трактирах сидели в основном секционеры и солдаты Национальной гвардии. Люди на улице не задерживались: сделал свое дело — и домой!

Планкоэ, конечно, изменился, но, как и в Сен-Мало, сейчас здесь ощущались как будто бы подземные толчки, свидетельствующие о том, что жизнь скоро возродится. Вот, например, жители стали открывать ставни.

Обе девицы Вильне встретили гостей с нескрываемой радостью: от них можно было узнать последние новости. Бран Фужерей когда-то был частым гостем в салонах Планкоэ, но в последнее время что-то давно не появлялся. Что до Лауры, уже одно ее имя обеспечивало теплый прием: здесь с ее матерью не были знакомы, но знали, что свадьба дочери устраивалась в Версале, что спустя какое-то время она считалась умершей и что Мария де Лодрен вышла замуж за псевдовдовца. Но известно было и то, что мать умерла, и из деликатности этой темы не касались.

Глядя на девиц Вильне, казалось, что двоится в глазах: близнецы были так похожи, что родители, чтобы их не перепутать, в детстве повязывали одной из них на руку голубой бант. Помимо всего прочего, они были совершенно одинаково одеты, так что только самый проницательный человек смог бы с точностью определить, кто из них мадемуазель Луиза, а кто — мадемуазель Леони… Что до их возраста, его просто невозможно было определить на глаз: обе так высохли, что окончательно его потеряли.

Они вовсю старались продемонстрировать свое гостеприимство, потчуя гостей скромными кушаньями, хлебом, маслом и медом, но подавали все это на роскошных розовых тарелках времен Ост-Индской компании, которые оказали бы честь и королевскому столу. После еды, усевшись на краешки стульев и грызя что-то, как мышки, они затихли в ожидании, когда им объяснят причину, по которой гости отправились в дальний путь. Убедиться, что сестры не перешли еще в мир иной, — это само собой, но тонкое чутье подсказывало им, что это не единственный повод. Фужерей не заставил их долго ждать.

— «Друг стихии» пришел ко мне ночью, во время бури, и я приютил его до тех пор, пока он сможет снова выйти в море. Он передал мне мешок, а я привез его вам.

— Слава богу! — воскликнула мадемуазель Луиза и широко перекрестилась. — Мы так волновались, что время идет, а мы так ничего и не получаем.

— Но… вам, наверное, известно, что люди из Валя были арестованы и двое из них погибли? Молодой Шатобриан, приехав, об этом еще не подозревал. Он не мог понять, кому довериться, и отдал все мне.

— Означает ли это, что вы снова к нам вернулись, дорогой друг? — трепетно спросила мадемуазель Леони, с детства питавшая нежные чувства к этому колючему господину из Фужерея. — Как было бы чудесно!

Одним взглядом сестра словно опрокинула на нее ушат холодной воды, остудив такой нескромный пыл: она могла терпеть влюбленность Леони в мужчину, которого сама слегка недолюбливала, только при условии, что та будет держать свои чувства при себе. Их кровный союз был гораздо более важным, чем всякие любовные глупости.

— Нет в этом ничего чудесного, — проворчал герой романа Леони, добавив: — Надо же чем-то заняться. Уж лучше чем-нибудь полезным…

— Не пристало считать наше дело случайным времяпрепровождением, — строго заметила мадемуазель Луиза. — Люди, отдавшие ему жизнь, заслуживают, чтобы им помогали по зову сердца… но главное, конечно, что груз прибыл. Из-за плохой погоды мы так и подумали, что он причалил где-то еще, но полагали, что скорее всего он сделал это в бухте Севинье на мысу Фрейель, и в этом случае первая остановка случилась бы в Монбране, а не у нас.

— Как бы там ни было, мешок предназначается Буазарди, и лучше будет, если я доведу дело до конца. Там золото, ассигнации и приказы. Довольно тяжело и небезопасно для перемещения. Я оставлю мешок у вас, пока мы съездим в Гильдо с мадам де Лодрен. И заберу на обратном пути, чтобы передать Буазарди… если, конечно, вы откроете мне, где он скрывается.

— Это ни к чему! — тут же взвилась мадемуазель Луиза. — Мы сами все сделаем.

— У вас есть посыльный, способный проделать такой путь?

— Я и есть посыльный! — уточнила она тоном, отбивающим всякую охоту смеяться над ней.

Но Леони все-таки улыбнулась:

— Видели бы вы ее одетую в крестьянскую одежду, с козьей шкурой за спиной, в деревенской шляпе! На ногах сабо, а в руке — здоровенный посох! То-то бы удивились! К тому же Луиза, как никто, знает Юнодейский лес…

— Леони, вы разболтались!

— Но ведь с нами друзья! — оправдывалась сестра. — Он доказал, что не враг нам. Так к чему секретничать?

— Так и так Арман сказал мне, что Буазарди занял район Юноде, — оборвал их препирательства Бран Магон, — но территория леса большая, и, поскольку он сам не знал точного места, я позволил себе уточнить у вас. Но теперь, когда вы сами вызвались идти, мне все это ни к чему, а если я понадоблюсь Буазарди, то он знает, где меня найти!

— Я так и передам ему, — уверила его мадемуазель Луиза. — Не обижайтесь на мои давешние слова, — извинилась она с улыбкой, — мы привыкли бояться любого звука, попавшего в чужое… невидимое ухо.

Последние слова, произнесенные с запинкой, были долгом вежливости по отношению к Лауре, которая вполне могла бы принять на своей счет излишнюю сдержанность мадемуазель де Вильне. Лаура с благодарностью улыбнулась ей. Но тут мадемуазель Леони, судя по всему с болью осознав, что мужчина, чудом снова возникший в ее жизни, сейчас уедет, да вдобавок в сопровождении молодой дамы, слишком, на ее взгляд, соблазнительной, решилась задать вопрос: