Кристос Циолкас - Пощечина

• Название: Пощечина
• Автор: Кристос Циолкас
• Издательство: РИПОЛ классик
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-386-02624-0

Это был обычный пикник возле обычного дома в пригороде Мельбурна, на котором собрались совсем обычные люди. И ничто не предвещало, что совсем скоро случится то, что случилось.

Один из гостей, взбешенный поведением чужого трехлетнего ребенка, отвешивает ему полновесную пощечину. И отзвук этой пощечины читатель обнаружит в каждой строчке романа признанной звезды современной австралийской литературы Кристоса Циолкаса.

«Пощечина» — яркий, захватывающий роман о любви, о браке, о родителях и детях, о чувствах и страстях, о том, из чего складывается современная семья. А также какие дороги мы выбираем, какую ответственность несем, какой жизнью живем, какое общество строим и какое будущее готовим себе и своим детям.

«Пощечина» — это портрет современного среднего класса со всеми его особенностями, устремлениями и страхами. Это — острое провокационное произведение о природе таких понятий, как верность, счастье, истина, компромисс, ответственность, выбор, откровение, прозрение, убеждение, вина.

---

— Что случилось, куколка?

— Сава меня ударил.

Елизавета устало чмокнула отца в щеку. Манолис тоже ее поцеловал. Они сдержанно поприветствовали друг друга. Так между ними повелось издавна, с тех пор, как она перестала быть ребенком. В его присутствии она держалась скованно, как и он рядом с ней. Настороженность у обоих вошла в привычку. Никто не хотел первым начинать спор. Потому что если они спорили, дело доходило до скандала.

— Сава тебя не бил. Я ведь предупреждала, чтобы ты не трогала его DVD.

Лицо девочки исказилось от ярости, стало почти что дьявольским.

— Он ударил меня.

Характером она пошла в мать. Та тоже была вспыльчива и обидчива, дулась до последнего. Манолис не обрадовался, осознав, что сценарий повторяется. Они кружили друг против друга, смущенные и, да, немного настороженные. Но он любил свою дочь и был уверен, что она тоже его любит.

Он состроил рожицу Ангелике, и та невольно рассмеялась.

— Как мой маленький ангелочек? Ты рада, что проведешь день вместе с яя и nanny?

Девочка вновь насупилась. Она еще не готова была сменить гнев на милость. Елизавета, пожав плечами, села рядом с отцом. Волосы у нее были длинные, жирные, с проседью. Манолис знал, что его жена обязательно сделает дочери замечание, скажет ей, что она должна следить за собой, должна молодиться. Что она выглядит как старая дева. Какой мужчина позарится на женщину с такой внешностью? Несомненно, она по-прежнему симпатичная, но ведь разведенная, с двумя детьми. Ей нельзя привередничать, нельзя распускаться. В общем, скажет ей все то, что не должна говорить. Все то, что разозлит Елизавету.

— Куда ты сегодня идешь?

— Я же говорила, — раздраженно ответила Елизавета, по-английски. — На конференцию.

На конференцию. Оба его ребенка вечно посещают какие-то конференции. Он понятия не имел, что означает это слово. Собрание? Почему его не проводят на работе?

— Это учительская конференция, папа, — более мягко добавила Елизавета. — Я помогла ее организовать. На ней будет обсуждаться проблема грамотности. — Ну вот, опять непонятно.

— Как помочь детям, которым трудно учиться читать и писать, — попыталась объяснить ему дочь.

— Будут усердно заниматься — научатся.

— Мама, не все так просто. Иногда у них просто нет такой возможности. Я же говорила, многие мои ученики из бедных семей или вообще растут без родителей…

— А где их родители?

Он заметил, как его дочь сделала глубокий вдох.

— В тюрьме, в больнице, умерли. Мало ли где.

Коула покачала головой, поражаясь безумию и эгоистичности современного мира.

— Тебе за это платят?

— Дают отгулы.

Коула фыркнула:

— Лучше б платили.

— Да, это было бы лучше, — рассмеялась Елизавета. Она сунула в рот рахат-лукум.

— У тебя есть время выпить кофе?

— Да, мама, спасибо.

Коула передала Ангелику Манолису. Малышка устремила взгляд через плечо деда в гостиную, где Сава, распластавшись на полу, смотрел фильм.

— Не хочешь посмотреть кино вместе с братом?

Девочка снова заплакала:

— Он меня прогонит.

— Ой, Кики, ради бога. — Елизавета проглотила сладость, с ее пальцев посыпалась сахарная пудра. — Все, мое терпение лопнуло. Иди в гостиную.

Девочка заплакала громче.

Манолис погладил внучку по лицу:

— Может, пойдем погоняем соседскую кошку?

— Не хочу.

— Пусть идет сюда, — крикнул из гостиной Сава. Слезы на лице Ангелики мгновенно высохли, она бегом кинулась в соседнюю комнату.

Елизавета повернулась к отцу:

— Спасибо, что согласились посидеть с ними.

— Что за глупости? Не надо нас благодарить, они — наши внуки.

— Я заберу их часов в восемь. Не возражаешь?

Он кивнул. К концу дня он выбьется из сил. Ему придется развлекать детей, Коула будет их кормить и ругать. После обеда он поведет их на прогулку. К концу вечера все будут зевать от усталости.

— Может, пусть останутся на ночь?

— Нет, мам, завтра утром за ними приедет их отец.

Лицо Коулы посуровело.

— Ну и как этот илифио[114], безмозглый кусок дерьма? Все без дела болтается?

— Мама! — Елизавета показала на соседнюю комнату. — Они же могут услышать.

— Вот и хорошо. Пусть знают, что у них за отец.

— Коула, заткнись, — приструнил жену Манолис.

Елизавета поблагодарила его взглядом. Коула поставила на стол закипевший кофе.

— В следующие выходные они ведь у тебя, да?

— Да.

— Чудесно. У твоего двоюродного брата день рождения. Рокко по Саве соскучился. Сэнди сказала мне по телефону.

— А Адам там будет? — перекрикивая телевизор спросил Сава.

— Конечно, малыш.

— А Лисси? — пропищала Ангелика.

— Разумеется, будет, — презрительно бросил ей Сава. — Раз Адам придет, значит, и она тоже.

Коула понизила голос до шепота:

— Ты говорила с братом?

Елизавета нахмурилась:

— На прошлой неделе.

— Спрашивала его про день рождения?

— Он придет, — сухим, уклончивым тоном ответила Елизавета.

— А индианка?

— У нее имя есть, мама.

— Так она придет?

— Нет.

Коула хлопнула рукой по столу:

— Вот ведь свалилась на мою голову. Каждый божий день я вопрошаю Деву Марию, за что моего бедного сына прибрал к себе индийский дьявол. За что?

Манолис покачал головой. Айша — умная, способная, привлекательная женщина и замечательная жена Гектору. И живут они хорошо. Неужели она этого не видит?

— Она не придет, мама.

— Из-за своей глупой подруги-австралийки? Та тоже корова.

— Гарри не следовало бить ребенка.

— Следовало, — крикнул Сава из гостиной.

Коула торжествующе улыбнулась:

— Видишь? Твой сын умнее тебя. Гарри следовало выпороть этого дьяволенка. Не ребенок, а чудовище.

— Дело не в этом.

Коула в изумлении всплеснула руками:

— А в чем же?

— Он ударил ребенка.

— Тот хотел ударить Рокко.

— Но не ударил же.

— Не ударил. Потому что у твоего кузена хватило ума помешать ему.

— В общем, она не придет. Мне Гектор сказал.

Коула глянула на Манолиса. Тот пожал плечами. Он тоже не мог этого понять. Узколобость Айши его удивляла. Гарри, конечно, дурак, что ударил мальчика, но ведь щенок заслуживал наказания. И потом, это всего лишь оплеуха. Всего-навсего. А в результате столько денег потрачено на адвокатов, на суды, на всю эту ерунду. Поколение его детей — просто безумцы. Им что, деньги некуда девать? Или, может, виновато его поколение? Избаловали своих детей. Избаловали?

Коула озвучила его мысли:

— Зачем-то обратились в полицию. Какая гнусность! — Она медленно покачала головой.

— А что им оставалось делать? Он ударил маленького ребенка.

Манолис плотно сжал губы. Лучше промолчать. Хотя что за бред несет его дочь? Как можно обращаться в полицию, к этим недоноскам? Из-за оплеухи.

Коула постучала по столу:

— Вот я тоже бью Савву. — Она скрестила на груди руки, бросая вызов дочери. — Ты подашь на меня в суд?

— Ты не должна его бить.

— Даже когда он сквернословит в мой адрес, когда он бьет сестренку?

— Не путай кислое с пресным.

— И ты его бьешь.

Елизавета переводила взгляд с отца на мать:

— Я не хочу это обсуждать. Айша права. Никто не вправе бить детей. Никто.

— Даже когда они хулиганят?

Елизавета помедлила в нерешительности:

— Да.

Коула в отвращении отодвинулась на стуле, встала и подошла к раковине:

— И сегодня вы заплатите кому-то тысячи долларов, чтобы вам объяснили, почему дети не умеют читать и писать? Лучше мне отдайте эти деньги. Я бы вам растолковала все как есть.

Елизавета тихо выругалась.

— Значит, по-вашему, бить детей — это нормально? Бить детей благородно, да?

У Манолиса лопнуло терпение.

— Господи помилуй, никто никого не бил. Он отвесил ему оплеуху, одну оплеуху, чтоб ей пусто было. И все. И Айша тут же объявила бойкот Гектору, эта тупая австралийка вызвала полицию, а что в результате? Ее ребенок наверняка по-прежнему своевольничает и устраивает истерики везде, где бывает. Что это за чушь?!

— А что бы ты чувствовал, если б какой-то чужак на твоих глазах ударил Саву? — Елизавета теперь тоже кричала.

— Пришел бы в ярость. Но если б Сава получил оплеуху за то, что хотел ударить его ребенка, я бы понял. Принял бы извинение — и дело с концом. Проехали. Ну, может, дал бы ему в морду пару раз. Но мы разобрались бы по-мужски, а не как животные, не так, как это делают грязные недоноски австралийцы.

Манолиса трясло. Он вспомнил переполненный зал суда, страх Сэнди, позор Гарри. Он встал:

— Все, с меня хватит. Позвоню Айше. Она придет на день рождения.

Елизавета закатила глаза:

— Желаю удачи.