Семен Красильщик - Встреча на Эльбе. Воспоминания советских и американских участников Второй мировой войны

• Название: Встреча на Эльбе. Воспоминания советских и американских участников Второй мировой войны
• Автор: Семен Красильщик
• Издательство: Агенство печати Новости; «Капра-пресс»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988
• ISBN: 5-7020-0016-1

В книгу, посвященную исторической встрече воинов Красной Армии и войск союзной американской Армии на реке Эльбе в самом конце второй мировой войны, включены воспоминания советских и американских участников встречи о событиях тех незабываемых дней апреля 1945 года, о послевоенных встречах ветеранов. Боевой союз двух армий, рожденный в годы войны, является ярким примером того, как два великих народа могут и сегодня совместно бороться за мир и лучшее будущее человечества.

Книга, рассчитанная на широкие круги читателей, выходит в свет в Издательстве АПН на русском языке и в американском издательстве «Капра-пресс» на английском.

---

— Фрицы относились к нам сносно до самого конца, даже дали радиоприемник. Но эти сукины сыны из СС вели себя жестоко и подло.

— А ты, приятель, когда-нибудь видел, как подстреленный нацистскими крысами американец умирает на улице, и ты не в состоянии ничем помочь. С нами такое бывало. Зрелище не из приятных. Любви к немцам это не вызывает.

— Конечно, мы знаем, что ваши ребята всего лишь патруль. А остальные все еще на Мульде? Проклятое местечко. Высшее командование их там держит? Теперь уж это ненадолго.

— Дай мне на память автограф. Я знаю, ты никакая не знаменитость, но для нас ты важнее любой знаменитости.

— Еще кофе? Его немного, но это все, что нам удалось сейчас достать.

— Уже уезжаете? Очень жаль. Ладно. Конечно, конечно. Мы понимаем. Счастливого пути. Пока, ребята. Удачи вам, друзья. Теперь почти все кончено.

Вот что они говорили. Вот как это было. Притихшие, мы покидали лагерь. Мы не совершили ничего особенного, но мы были символами, в которые эти люди верили в долгие дни заключения. И мы были горды своими мундирами и своими делами.

Энн Стрингер[44]. Ура, американцы!

Эта корреспонденция должна была стать моей последней корреспонденцией с фронта. Первая была озаглавлена «В крепости Юлих. Германия, 24 февраля, 18.30», в ней я рассказывала о форсировании 9-й армией реки Роер зимой 1945 года. Форсирование Роера было первой наступательной операцией союзников после битвы в Арденнах, завершившейся в январе. Моими последующими корреспонденциями были «Взятие Кёльна» (5 марта), «Ремагенский плацдарм на восточном берегу Рейна» (10 марта), «Вместе с американскими войсками в Лейпциге» (11 апреля) и «Концентрационный лагерь Бухенвальд» (21 апреля). Но именно этой, последней корреспонденции суждено было стать самой важной.

Собственно, то, что я находилась на Эльбе, было прямым нарушением приказа. После моего сообщения из крепости Юлих штаб главнокомандования союзных вооруженных сил в Западной Европе повторил свои инструкции специально для того, чтобы они были «доведены до сведения Энн». Это был ультиматум, согласно которому я не должна была «выходить за рамки служебных обязанностей, налагаемых на женщин». Иными словами, мне предписывалось находиться вдали от передовой. Но я была корреспондентом (а не какой-то там корреспонденткой!) ЮПИ и в журналистском деле могла дать сто очков форы любому мужчине. Теперь я собиралась сделать первый репортаж о встрече советских и американских войск на Эльбе, а такой репортаж мог быть отправлен только с передовой.

26 апреля 1945 года. В то утро, когда мы с фотокорреспондентом Алланом Джексоном летели над Торгау на двух небольших самолетах «L-5», городок казался до жути безлюдным. Мы знали, что американские пехотинцы встретились здесь вчера с русскими. В конце концов наши самолеты приземлились на клеверном поле на западном берегу Эльбы. Выбравшись из самолета, мы, преодолев дорожные заграждения, вошли в Торгау.

Номер американской газеты «Старс энд страйпс» с сообщением о встрече на Эльбе.

Тут я впервые увидала русского — молодого парня, на котором были только синие трусы и пилотка со звездочкой. Множество русских солдат, раздевшись до трусов, плыли через реку на нашу сторону. Парень мчался по улице, и с него стекала вода. Увидав нас, он закричал: «Ура, американцы! Ура, товарищи!» Охваченный дружескими чувствами, возбужденный, он повел нас к берегу, где мы нашли пару обшарпанных гоночных лодок. Поскольку все мосты были уничтожены немцами, мы поплыли через Эльбу на лодке.

Когда русские на восточном берегу увидели, что мы приближаемся, они бросились к реке через высокую мокрую траву, громко приветствуя нас. Среди радостных криков и бешеной пальбы из автоматов в воздух были слышны возгласы: «Да здравствует Рузвельт! Да здравствует Сталин!»

Солдаты помогли вытащить лодку на берег и выстроились по стойке «смирно». Один за другим они делали шаг вперед, отдавали честь, пожимали нам руки и возвращались обратно в строй. Потом лейтенант Григорий Отенчук, воевавший под Сталинградом, вышел вперед и от имени русских произнес речь. «Несколько лет назад, — сказал он, — немецкие солдаты были в Сталинграде. А теперь русские солдаты находятся здесь, в Германии, вместе со своими американскими союзниками».

Русские настояли, чтобы мы встретились с их командиром генерал-майором Владимиром Русаковым. Мы тронулись в путь. Я заметила, что почти у каждого из сопровождавших нас солдат на зеленоватой гимнастерке блестели медали.

Нас представили генерал-майору Русакову, спокойному коренастому человеку с иссиня-черными волосами. Он стоял в окружении своих солдат, а также американских солдат из 69-й пехотной дивизии, прибывших раньше. Командующий пригласил нас перекусить. Мне он сказал, что я первая американка, которую он и его подчиненные когда-либо видели, и посадил меня на почетное место справа от себя.

А потом начались тосты! Тосты за победу, вечную дружбу и вечный мир. Вскоре я поняла, что когда русские пьют за что-нибудь, то это дело серьезное. Мы пили коньяк. Потом вино. Потом шнапс. Потом водку. Потом еще что-то — я не могла разобрать, что именно, но по вкусу было очень похоже на спирт.

На завтрак были поданы сардины, пирожки с очень острой мясной начинкой, яйца. Русские брали сырые яйца, разбивали их и высасывали белок и желток.

После завтрака мы около часа беседовали со своими хозяевами. Материал для корреспонденции у меня был потрясающий — такого не было со дня высадки в Нормандии, — но он ничего не стоил, если бы мне не удалось его передать. Я понимала, что нужно возвращаться в Париж, и как можно быстрее. С большой неохотой покидала я этот праздник в Торгау и, добравшись до западного берега на все той же гоночной лодке, спросила у «моего» летчика, не может ли он доставить меня в Париж. Он очень терпеливо объяснил мне, что долететь до Парижа на крохотном «L-5» никак невозможно, но пообещал лететь на запад, покуда хватит горючего.

Подхватив пишущую машинку и пленку, которую Аллан попросил меня передать, я влезла в наш «L-5», и мы полетели на запад. Внезапно пилот сообщил, что видит самолет «С-47» ВВС США. Мы полетели за ним. Непонятно, почему этот «С-47» приземлился на каком-то поле, и мы сели вслед за ним.

Я бросилась к двум американским летчикам и попросила доставить меня в Париж. Это их весьма развеселило и озадачило, и они спросили, что за спешка. Я объяснила, что только что встретилась с русскими, что у меня сенсационный материал и что мне просто необходимо попасть в Париж, чтобы передать его. Оба летчика понимающе улыбнулись насмешливо и с явным недоверием. «Как же, как же, — сказал один из них. Я, значит, Сталин, а вот он — Рузвельт».

Видя, что спорить бесполезно, я спокойно уселась на траву под крылом «С-47». Устроившись в тени, я открыла пишущую машинку и начала печатать. Удивленные летчики подошли сзади и стали читать через плечо. Когда я обернулась к ним, чтобы узнать, как их зовут и откуда они, намереваясь включить эти сведения в репортаж, их отношение мгновенно переменилось. «Гляди-ка, — закричали они, — да она и впрямь встретилась с русскими! Ну точно, встретилась с русскими! Поехали!»

Мы забрались в самолет и полетели в Париж. Хотя приземлились мы довольно близко от города, мне еще пришлось ловить попутную машину, чтобы добраться до Парижа. Приехав в отель «Скриб», где располагался пресс-центр для корреспондентов, аккредитованных при Армии США, я первым делом направилась к окошку цензора, куда и передала свой репортаж, который начала писать под крылом «С-47», а закончила уже в полете. Вместе с ним я передала и пленку Аллана. Так мы стали первыми корреспондентами, сообщившими о встрече на Эльбе. В довершение всего Бойд Люис, который был главой ЮПИ при штабе главнокомандования союзных вооруженных сил, устроил мне выступление по радио с рассказом об этой волнующей встрече.

После войны мне удавалось добывать и другие сенсационные материалы: я брала интервью у канцлера Австрии Курта Шушнига, папы Пия XII, вдовы Муссолини, была корреспондентом ЮПИ на Нюрнбергском процессе, но ничто из этого не могло сравниться с тем репортажем о встрече с русскими в Торгау.

Бен Кэзмир[45]. Когда я встретился с русскими

Когда я встретился с русскими, я был пулеметчиком 261-го батальона полевой артиллерии 9-й армии США в чине капрала. 24 апреля 1945 года наша часть передислоцировалась из Зиденгрёбена на восток, в Гросс-Эллинген, немного западнее Эльбы. С этой позиции наша артиллерия почти не вела огня, так как у нас был приказ стрелять только по тем целям, относительно которых было достоверно известно, что это вооруженные силы врага.

Ходили упорные слухи, что русские близко. Когда множество немецких солдат начало переправляться через Эльбу в нашем направлении, стало ясно: русские уже совсем недалеко. По всему было видно, что война подходит к концу.