Майкл Чабон - Приключения Кавалера и Клея

• Название: Приключения Кавалера и Клея
• Автор: Майкл Чабон
• Издательство: Амфора, ТИД Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00061-4, 0-312-28299-0

Два еврейских юноши во время Второй мировой войны становятся королями комикса в Америке. Своим искусством они пытаются бороться с силами зла и с теми, кто держит их близких в рабстве и хочет уничтожить.

---

Издатель «Эмпайр Комикс» забросил свой хромированный кабинет, который ни в какую его не устраивал, и нашел себе пристанище в большом платяном шкафу-кладовой, куда он сумел запихнуть стол, стул, портрет сочинителя «Песен влюбленного муэдзина» и два телефона. Со времени переезда Анаполь то и дело заявлял, что в шкафу ему гораздо удобней, и сообщал, что теперь он гораздо лучше спит по ночам. Сэмми и Джо прошли прямиком к двери кабинета-шкафа. Как только Анаполь туда входил, места для кого-то еще там практически не оставалось. Издатель строчил письмо. Он поднял палец, сигнализируя о том, что обдумывает очень важную мысль и что сейчас его никак нельзя отрывать.

Сэмми заметил, что Анаполь пишет на почтовой бумаге с шапкой общества Шимановски. В самом верху стояло «Дорогой брат». Рука Анаполя парила над бумагой, пока он перечитывал строчку, шевеля мясистыми лиловыми губами. Наконец он поднял взгляд. И мрачно улыбнулся.

— Почему мне вдруг захотелось чековую книжку куда подальше запрятать? — спросил он.

— Босс, нам нужно с вами поговорить.

— Вижу.

— Итак, прежде всего. — Сэмми откашлялся. — Все, что мы здесь до сих пор сделали, было в целом хорошо, насколько это возможно. Не знаю, смотрели вы когда-нибудь, чем занимаются конкуренты, но мы были лучше подавляющего их большинства и не хуже лучших из них. Однако все это ничто… да, ничто по сравнению с тем, что мы с Джо разработали для Эскаписта в дальнейшем, хотя я не волен разглашать, что именно это будет. На данный момент.

— Это прежде всего, — уточнил Анаполь.

— Верно.

Анаполь кивнул.

— Прежде всего вам следовало бы меня поздравить. — Он откинулся на спинку стула, самодовольно сцепив ладони на пузе, и стал дожидаться, пока до них дойдет.

— Они его купили, — сказал Сэмми. — «Парнас».

— Вчера вечером я узнал об этом от моего адвоката. Производство должно начаться в конце этого года, если не раньше. Деньги, безусловно, не то чтобы колоссальные — мы все-таки не про «МГМ» речь ведем, — но даже так все довольно неплохо. Очень даже неплохо.

— Разумеется, мы просто обязаны попросить у вас половину от всего этого дела, — сказал Джо.

— Разумеется, — с улыбкой согласился Анаполь. — А теперь скажите мне, что вы там такое разработали.

— Ну, в целом это совершенно новый подход к нашей игре. Мы поняли…

— А зачем нам нужен совершенно новый подход? Старый подход прекрасно работал.

— Этот лучше.

— Лучше в данной связи может значить только одно, — сказал Анаполь. — Больше денег. Даст ли этот ваш новый подход больше денег мне и моему партнеру?

Сэмми взглянул на Джо. Вообще-то он по-прежнему не был в этом убежден. Но все еще испытывал укол резкого обвинения Бэкона прошлой ночью. А самое главное, Сэмми знал Шелдона Анаполя. Деньги не были для издателя самым главным на свете. Или были, но далеко не всегда. Когда-то давным-давно Анаполь лелеял надежду сыграть на скрипке в нью-йоркском филармоническом оркестре, и в нем было нечто, пусть даже глубоко погребенное, никогда не подчинявшееся жизни торговца «атас-подушками». Пока тиражи «Эмпайр Комикс» все росли, а неистовые черные циклоны денег задували из самого сердца страны, движимый остатками амбиций вкупе с извращенным чувством вины за ту безмозглую легкость, с какой был достигнут колоссальный успех, Анаполь становился все щепетильнее в отношении дурной репутации комиксов среди всевозможных «фи-бета-капп» и литературных совместителей, чьи мнения так много для него значили. Издатель даже возложил на Дизи обязанность сочинять письма в «Нью-Йорк таймс» и «Американ сколар», которые он подписывал своим именем. В этих письмах выражался протест против несправедливого обращения, которому, как считал Анаполь, упомянутые издания подвергали на своих страницах его скромный продукт.

— Уйму денег, — сказал Сэмми. — Целую гору, босс.

— Покажите.

Кузены открыли папку и попытались объяснить, что они намереваются сделать.

— Итак, речь о взрослых, — сказал Анаполь, несколько минут их послушав. — Вы говорите о том, чтобы заставить взрослых людей читать комиксы.

Кузены переглянулись. В таком аспекте они свой новый подход еще толком не рассматривали.

— Пожалуй, — согласился Сэмми.

— Да, — подтвердил Джо. — Взрослых людей со взрослыми деньгами.

Анаполь кивнул, оглаживая подбородок. Сэмми ясно видел, как облегчение втекает в его плечи и челюстные суставы, развязывая желваки, после чего Анаполь отклонился на спинку большого вращающегося стула черной кожи с величием и легкостью, не вполне свободными от угрозы усталости металла и уже готовыми лопнуть пружинами. Правда, Сэмми не мог толком понять, чем объяснялось это облегчение. То ли издатель наконец-то нашел достойную основу своей коммерции, то ли ему стало комфортно от ободряющей близости определенного краха.

— Ладно, — сказал Анаполь. — Попробуем. Давайте за работу.

Джо направился было в коридор, но Сэмми ухватил его за руку и потянул назад. Кузены застыли перед столом. Анаполь добавил к своему письму еще одно предложение, обдумал его, затем опять поднял взгляд.

— Слушаю вас.

— Как насчет тех не то чтобы колоссальных денег от «Парнаса»? — спросил Сэмми. — У нас есть доля от радиошоу. Вы дали нам долю от газетной полосы. И я не понимаю, почему бы нам…

— Ох, бога ради, — перебил Анаполь. — Даже не трудитесь заканчивать, мистер Клей. Я все это уже слышал.

Сэмми ухмыльнулся.

— И что?

Хитроватая улыбка Анаполя стала едва заметной.

— Я не против. Не могу говорить за Джека, но я с ним это обговорю. Посмотрим, не удастся ли нам что-то придумать.

— П-порядок, — удивленно отозвался Сэмми, чуя какой-то подвох.

— А теперь, — сказал Анаполь, — попробуйте догадаться, что я хочу вам сказать.

— Что членам общества Шимановски теперь будут бесплатно жвачку давать.

— Возможно, вы не в курсе, — сказал Анаполь, — но «Парнас Пикчерс» весьма успешно ведет бизнес в Европе.

— Да, не в курсе.

— Вот так. И, между прочим, их второй по величине рынок после домашнего представляет собой…

— Германия, — сказал Джо.

— Понятное дело, они несколько озабочены той репутацией, которую вы двое множеством своих образных средств для нашей компании заработали, выступая как антагонисты граждан и правительства этого государства фанатичных киноманов. У меня был долгий разговор с мистером Фрэнком Зинге, главой киностудии. Он выразился предельно ясно…

— Даже не трудитесь заканчивать, — с отвращением перебил его Сэмми. — Мы все это уже слышали. — Он призывно взглянул на Джо, побуждая его говорить, рассказать Анаполю про свою семью и все те унижения, которым она подвергалась, про добрую сотню жестокостей больших и малых, почти с медицинской пунктуальностью творимых Рейхспротекторатом в отношении евреев. Сэмми не сомневался, что Анаполь опять сдастся.

— Хорошо, — тихо произнес Джо. — Я прекращаю войну.

Брови Анаполя удивленно поползли вверх.

— Ты что, Джо? — потрясенно вымолвил Сэмми. — Брось. О чем ты говоришь? Ты не можешь сдаться! Это… ведь это же цензура! Нас подвергают цензуре! Тому самому, чему мы должны противостоять. Эскапист бы такого не потерпел.

— Эскапист — не реальная личность.

— Черт, да я сам это знаю.

— Послушай, Сэм, — сказал Джо, кладя ему руку на плечо. Щеки его раскраснелись. — Я очень ценю твои усилия. Но я хочу прямо сейчас этим заняться. — Он положил руку на папку. — Я устал сражаться. Возможно, лишь на какое-то время. Я сражаюсь, сражаюсь и сражаюсь, но чем дальше, тем меньше надежды у меня остается. Я должен что-то сделать… что-то великое, понимаешь? А не просто всю дорогу пытаться быть хорошим.

— Пойми, Джо, я… — Сэмми попытался было заспорить, но почти сразу же сдался. — Ладно, мы отложим фашистов. Все равно недалек тот час, когда мы наконец ввяжемся в эту войну.

— И тогда, обещаю, я дам вам возможность напомнить мне о моем нынешнем постыдном поведении, — сказал Анаполь. — Еще я обещаю вам долю — несомненно, что-то весьма скромное — от той малой роскоши, которую нам пожалует Голливуд.

Кузены направились в коридор. Сэмми вдруг оглянулся.

— Хорошо, — сказал он, — а как насчет япошек?

10

Внезапный художественный расцвет (пусть краткий, зато подлинный) безвкусной продукции пятой или шестой, согласно тогдашнему рейтингу, компании по производству комиксов в Америке обычно приписывался мощному очарованию «Гражданина Кейна». оказавшему свое действие на возрожденные чаяния Джо Кавалера. Однако без тематического запрета, выдвинутого Шелдоном Анаполем по требованию «Парнас Пикчерс» — цензуры всех сюжетных линий, связанных с нацистами (и с япошками в том числе), военными действиями, диверсантами, пятой колонной и тому подобным, — который вынудил Сэмми и Джо провести решительный пересмотр сырья для их историй, появление волшебного ряда выпусков начиная с «Радиокомикса #19» и заканчивая двадцать первым номером «Триумфа» (февраль 1942 года), когда Пёрл-Харбор подвел черту под двухмесячным периодом освоения компанией «Эмпайр» новой продукции, выглядит чертовски маловероятным. В восьми выпусках и «Радио», и «Триумфа», и «Фифы», а также отныне ежемесячных «Приключений Эскаписта», ударение впервые делалось не только на сверхмощных персонажах — обычно так плотно окутанных неизбежными облаками пуль, торпед, отравляющих газов, ураганных ветров, злых заклинаний и тому подобного, что их личностные черты, не считая дельтовидных мышц и квадрацепсов, почти уже оттуда и не проглядывали, — но также (почти революционным образом для комиксов той эпохи) на обычных людях, что их окружали. Подвиги этих обычных людей к тому времени, как в начале 1942 года вражда с Германией получила свое официальное оформление, выдвинулись так далеко на передний план всех историй, что в одном этом ударении на повседневной героике «бессильного» можно было усмотреть, по крайней мере в ретроспективе, введение некой тайны, а тем самым и, по-видимому, неэффективной пропаганды. Были там истории, связанные с деталями того, что мистер Пулемет у себя на страницах «Триумфа» любил называть «героическим бизнесом», однако детали эти давались не только с позиции героев, но и с точки зрения всевозможных дворецких, подружек, помощников, чистильщиков сапог, докторов и даже преступников. Один рассказ следовал по курсу пистолета, перемещавшегося по трущобным улочкам Империума, и Эскапист там появлялся всего лишь на двух страницах. Другой знаменитый рассказ излагал историю девичества Лунной Бабочки, заполняя пробелы в ее биографии посредством сложного ряда ретроспекций, поведанных группой безработных знакомых ведьмы, говорящих крыс, кошек и непонятно каких рептилий, обитающих в «мрачном притончике на задворках Фантомвиля». И, конечно же, там была «Кейн-стрит», все шестьдесят четыре страницы фокусирующаяся на одной маленькой улочке Империума, обитатели которой, слыша ужасные вести о том, что Эскапист умирает в больнице, по очереди припоминали то, как он повлиял на их жизнь и на жизнь всех горожан (а в самом конце все это оказалось жестоким розыгрышем злобного Кривды).