Сидор Ковпак - Партизанская война на Украине. Дневники командиров партизанских отрядов и соединений. 1941–1944

• Название: Партизанская война на Украине. Дневники командиров партизанских отрядов и соединений. 1941–1944
• Автор: Сидор Ковпак
• Издательство: ЗАО Издательство Центрполиграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-227-02146-5

В настоящем издании впервые публикуются полные версии дневников знаменитых партизанских командиров, действовавших в годы Великой Отечественной войны на Украине: генералов С.А. Ковпака, С.В. Руднева, М.И. Наумова и др. Дневники позволяют глубже оценить состояние и тактику боевых действий партизанских отрядов, проливают свет на взаимоотношения партизан между собой и с местным населением, содержат ценные сведения о полководческих качествах и моральном облике партизанских командиров.

Это уникальное издание снабжено полноценным научно-справочным аппаратом, подготовленным сотрудниками Центрального государственного архива общественных объединений Украины (ЦДАГО).

---

30 июня 1943 г.

Народ настолько устал и от перехода, и от нервного напряжения, что, как пришли, легли спать как убитые. Штаб весь спит, Ковпак тоже, один только дежурный и я не спим. У меня настолько были напряжены нервы, что спать не могу. В целях конспирации костры жечь запретили, рации тоже не работают. Горячую пищу не готовим. Бойцы едят хлеб и вареное мясо, приготовленное еще на прежней стоянке. К 12 часам пришли диверсионные группы, которые выполнили свою работу блестяще. Давидович и Островский с бойцами 2[-й] и 3[-й] рот. Но группа Давидовича привезла 3 товарищей раненых, на обратном пути нарвались на полицаев, и в перестрелке троих ранило. Часто летают самолеты, день тянется очень медленно, здесь оставаться нельзя, сегодня надо форсировать две шоссейки Ровно — Дубно и Здолбуново — Львов и активно работающую ж[елезную] д[орогу] Здолбунов — Львов; путь длиной 47 км, местность сильно пересечена, но идти надо, несмотря ни на какую усталость. Решили двинуться в 17 часов. Но в 13 часов погода испортилась, пошел сильный дождь, и, несмотря ни на что, часть ровно в 17 часов двинулась, как я его назвал, [в] психический переход. За два часа до выхода послали две диверсионные группы на запад и восток от переезда для диверсии и остановки движения на ж[елезную] д[орогу]. Местность до ж[елезной] д[ороги] сильнопересеченная, беспрерывные крутые подъемы и спуски, мелкие перелески, местность исключительно красива, живописна. Больших населенных пунктов нет, а живут отдельными хуторами и отдельными дворами, которые утопают в садах. Характерно, что от Лельчицкого района Полесской области до Дубно все поля засеяны, свободного незасеянного поля совершенно нет и виды на урожай исключительно высокие. Шоссейную дорогу Ровно — Млинов в 21 ч[ас] 30 м[инут], а вторую шоссейную дорогу Ровно — Дубно пересекли в 23 ч[аса] 15 м[инут], переход этих дорог прошел без приключений. Двигаемся к ж[елезной] д[ороге] после дождя, дорога грязная. Но вот по времени должна быть ж[елезная] д[орога] [в] 2 часа ночи. Вдруг раздается впереди одиночный выстрел, потом второй, обоз останавливается, нервы напряжены до предела, справа и слева от переезда видны какие-то огни, сначала показалось, что мы вперлись на станцию, но потом выяснилось, что немцы на этой ж[елезной] д[ороге] через каждые пять км построили блокпосты. За одиночными выстрелами поднялся шквал огня с винтовок, пулеметов и автоматов, со стороны противника стал бить батальонный миномет, но до переезда не доставал. Колонна пошла рысью, пули свистят над головой, ночь темная, после переезда сразу деревня Липа и большой спуск, колонна застопорилась, пришлось быстро ее проталкивать. Огонь все усиливался со стороны противника, но поражение колонне не наносили. Только один ездовой 3[-го] стрелкового] б[атальона] был ранен. Всю часть дороги прошли за 40 мин[ут]. В конце деревни Липа после спуска большой подъем на гору, где пришлось долго повозиться, и вообще здесь дороги с большим пересечением. На дневку остановились в районе леса Любомирка Дубичанского[123] района Ровенской области. Лес замечательный, но при входе в этот лес встретились с таборами местного населения и местной самообороны, т[ак] н[азываемых] бандеровцев, часть их обезоружили, а другой части предложили, чтобы не стреляли, иначе будем уничтожать всех. А в 12 км стоят лагерем человек 400 бандеровцев. Мы решили поговорить с ними, но при условии ни в какие политические переговоры не вступать, а только одно, что они против нас не выступают, наши разведгруппы и диверсионные группы пропускают, а если только тронут, будем бить всех, кто попадется с оружием; они просили их тоже не трогать. Надоела эта комедия с этой сволочью. Собрался всякий националистический сброд, разбить их нет никакого труда, но это будет на руку немцам и противопоставим против себя западных украинцев. Среди них только верхушка идейно сильна, а основная масса — это слепое оружие в руках националистических прохвостов. При первом ударе все это разлетится, и ничего не останется от независимой Украины.

1 июля 1943 г.

Сегодня днем собрал и провел совещание комсомольского актива всего соединения по вопросам:

1. Роль комсомола в борьбе с барахольством.

2. Роль комсомола в поднятии авторитета младшего начсостава соединения.

3. Задачи комсомола в дальнейшем движении части, особенно по районам, насыщенным националистами. И разворот ксм[124] работы, а особенно воспитательной работы среди ксм[125].

После совещания в артбатарее обнаружено барахло, взятое двумя бойцами артбатареи Алексеевым и [Чибисовым]. Оба кандидаты партии, и оба орденоносца, но мы решили их расстрелять. Собрали всю часть, издали приказ. Я выступил [со словом] о позорном явлении мародерства, и начштаба зачитал приказ о расстреле. Многие плакали. Приговоренным дали последнее слово. Оба рабочие, боевые товарищи, стали просить перед всем строем командование части и всех бойцов, чтобы им сохранили жизнь, они свое позорное поведение [искупят] кровью. Приказ оставили в силе[126], но как было тяжело.

2 июля 1943 г.

Сегодня связались с отрядом им. Михайлова, командир Одуха, это самый южный п[артизанский] о[тряд], а дальше [него] за два года ни одного партизана не ступала нога. Мы сейчас остановились в лесу в районе Шумска. За двадцать дней мы прошли 387 км по районам, насыщенным националистами. Днем собрал и провел совещание партактива по вопросам:

1. О бытовом загнивании некоторых командиров и политработников (женитьба), а с этим связано барахольство.

2. О роли младшего командира в связи с приказом по соединению о поднятии роли начсостава, приказ № 387.

3. О борьбе с элементами мародерства и барахольства и роли в этом парторганизации.

4. Об обязанностях каждого коммуниста и руководителей партийных организаций.

5. Повышение роли парторганизации во всей жизни соединения и усиление воспитательной работы среди членов партии, а особенно среди вновь принятых в партию.

В наши руки попал ряд ценных националистических документов, которые показывают полное слияние немецких фашистов с украинскими националистами. Есть письмо Мельника[127], одного из националистических руководителей, к германским властям [с просьбой] о помощи им оружием, для борьбы с Московией. Есть документ — обращение украинских националистов к польскому населению, которое они убивают и режут, по поводу разрыва дипломатических отношений СССР с правительством Сикорского[128] и что виновниками уничтожения 12 m[ыс] офицеров под Смоленском являются большевики. И еще ряд документов. Нет никакого сомнения, что верхушка националистов обманывала рядовую массу в том, что они ведут борьбу против немцев, а на самом деле они ведут вместе с немцами и при их поддержке борьбу против советской власти.

Сегодня, 3 июля, решили дать отдохнуть личному составу и лошадям, а завтра двигаться дальше.

4 июля 1943 г.

После двухдневного отдыха сегодня в 19.00 двинулись дальше на юг. Дорога еще больше пересечена, чем она была, очень большие спуски и подъемы, отчего колонна страшно разрывается. Взаимоотношения между украинским и польским населением настолько обострены, что в этих районах нет ни одного поляка, часть из них перебита националистами, часть бежала в польские райцентры, где создана немцами польская полиция, якобы для защиты себя от националистов, а фактически для борьбы с националистами и красными партизанами. Немцы ловко и хитро посеяли национальную рознь, а теперь хотят и националистов, и поляков направить против нас, против Советского Союза. Жутко становится, когда проходим большие польские села и они пустые. Ночью во время движения прошел сильный дождь, в двух местах была стрельба с националистами. На отдых остановились в мелком лесочке. Прошли сегодня 39 км. На месте снова стрельба, наткнулись на лагерь националистов-мельниковцев.

5 июля 1943 г.

На дневку остановились в маленьком и мелком лесу, южнее с. Матвеевки Контебурского района[129] Тернопольской области. В 7 часов утра в расположении 2[-го] и 4[-го] батальонов началась редкая автоматная и пулеметная стрельба около с[ела] Борщовка. Потом выяснилось, что наши батальоны при занятии места стоянки натолкнулись на националистов-мельниковцев. Это уже третий оттенок националистов. Во время перестрелки убито 7 и ранено 3 националиста. Наши потери — один ранен[ый] из 2 [-го] батальона. Потом начались переговоры, в результате которых националисты обещали не выступать против нас и дали нашим батальонам 4 мешка муки, мешок крупы, мешок сахара и ящик спичек. Нервы напряжены до предела, ни спать, ни кушать не могу. Если с ума не сойду, то выдержу. В таком исключительно национальном и политическом переплете провести отряд — это равносильно провести корабль по неизведанному фарватеру, среди подводных камней, мелей и т. д. Мы вступили в такую зону, где еще не ступала нога партизана, т. е. территория занятая немцами уже два года и [люди] потеряли надежду когда-либо увидеть советские войска, а тут вдруг днем идет громада тысячи людей, сотни повозок. Народ: одни смотрят с любовью и слезами на глазах, другие со страхом, а третьи со злобой и ненавистью. И, несмотря ни на что, этот шквал двигается и двигается без остановки, к определенной поставленной цели. Вчера, во время прохода колонны в с[ело] Сураж, встретили церковную процессию, молебен посвящен урожаю и крестам. Наша колонна остановилась, бойцы и командиры сняли головные уборы и пропустили эту процессию. Это поведение наших бойцов вызвало исключительное одобрение верующих, кончился молебен, селяне устроили общественный обед, на который приглашали наших бойцов и командиров, но последние с благодарностью отказывались. Селяне выносили на улицу хлеб, соль, молоко и пироги для бойцов. Мы идем вдоль бывшей границы СССР — Польша, но по территории Западной Украины. Рядом стоят села, где была советская власть, видны колхозные постройки, и оттуда прибежали просить приехать к ним, они будут все очень рады нашему появлению.