Лиза Клейпас - Приди ко мне, любовь

• Название: Приди ко мне, любовь
• Автор: Лиза Клейпас
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-016062-3

Морозным вечером 1868 года молодой журналист-южанин Хит Рэйн бросился в прорубь, спасая очаровательную северянку Люси Кэлдуэлл. Вслед за признательностью в сердце девушки вошла и любовь к благородному незнакомцу. Но между Хитом и Люси встала память о недавней Гражданской войне, разделившей южан и северян стеною ненависти. Однако любовь смягчает ожесточенные души. Люди живут ожиданием любви, и она помогает им обрести счастье…

---

– Он прекрасно относится ко мне, – перебивая отца, поспешила заверить Люси. Она даже сама поразилась, с какой прыткостью бросилась защищать своего мужа, – честное слово. И хотя переезд в Бостон слегка пугает меня, но я еду с мужем, и этим все сказано. Я последую за ним, куда бы он ни отправился, хоть на Северный полюс. – Люси верила в то, что говорила.

Лукас вздохнул и, покачав седой головой, посмотрел на нее.

– Мне трудно поверить в то, что ты уезжаешь. Я всегда думал, что ты останешься в Конкорде. – Нотки укоризны и обиды послышались в его голосе, когда он добавил:

– Я всегда думал, что ты и Даниэль…

– Я тоже так думала, – резко перебила его Люси и трясущимися от волнения руками начала разливать кофе. Осуждение в устах отца всегда расстраивало ее до глубины души. В измене Даниэлю он видел измену самому себе, он чувствовал, как дочь отдаляется от него, противопоставляет себя всему тому, что он старался вложить в нее. Даниэль… Он вряд ли сможет забыть, с какой легкостью она запятнала репутацию семьи Кэлдуэллов, которую он создавал всю свою жизнь. Неужели он навсегда встал между ней и отцом?

– Но что случилось, то случилось. Может, все это и к лучшему. – Люси постаралась смягчить тон.

– К лучшему? Вместо того чтобы выйти замуж за Даниэля и жить в Конкорде, лучше стать женой южанина?

– Стоит ли говорить об этом? Что толку сейчас нападать на Хита? Разве тебя волновало его происхождение, его прошлое, когда ты стремился сбыть меня с рук?

– Я… я запрещаю тебе дерзить отцу! – Старик был ошеломлен нежданной дерзостью. – Замужем ты или нет, я не стану терпеть подобные выходки!

– Прости, я виновата. – В глазах Люси, однако, не промелькнуло и тени вины, когда она посмотрела на отца. – Но я тоже не намерена выслушивать ничего дурного о своем муже.

– Я ничего не сказал против Хита.

– Но разве ты не дал понять, что он для тебя стоит на ступень ниже Даниэля? А это не правда. Честно говоря, я бы не дала сейчас и двух центов за то, чтобы оказаться на месте Салли. Быть супругой Даниэля и снохой Абигаль… Да они превратили бы меня в ничтожество! Даниэль никогда не понимал меня, да и не стремился понять.

– Теперь это не имеет ровным счетом никакого значения, – мрачно произнес Кэлдуэлл, не отрывая глаз от кофейной чашки. Старому Лукасу очень хотелось прочитать мораль своей строптивой наследнице, так уж он был устроен, но что-то сдержало его. – Дело прошлое. Поздно разбрасываться словами, все равно толку нет.

– Да, отец, – ответила решительно Люси, – слишком поздно. Сделанного не воротишь, и всем нам придется смириться.

* * *

Следующие два дня Люси собирала и упаковывала вещи: одежду, посуду, самые разнообразные безделушки, которые, по ее мнению, могли бы пригодиться им в новой резиденции на Бикон-Хилл в Бостоне. Мать и дочь Флэннери помогали ей. Мебель решили оставить, чтобы продать вместе с домом. По просьбе Хита, Лукас Кэлдуэлл упаковал самые громоздкие вещи, оставив свой магазин на попечение новой помощницы. Он пожелал лично сопровождать Люси до Бостона.

Две последние ночи, когда Хита не было дома, Люси провела на половине кровати мужа, зарываясь лицом в его подушку, вдыхая его запах. Она сама удивлялась тому, как тосковала без него, хотя старалась не замечать отсутствия Рэйна и все время отдавала хлопотам, чтобы все успеть в срок. Разобрать вещи в маленьком доме оказалось довольно-таки трудным занятием. Впервые в жизни она уезжала из города, в котором родилась и выросла, к которому была привязана, несмотря ни на что, и не просто уезжала, а покидала навсегда. Впереди ее ждали новый дом, новая жизнь, новое будущее, туманное и смутное. Единственным определенным из всей череды неясностей было желание оставаться рядом с Хитом. Без него родной город казался пустым, сумрачным, и каждую свободную минуту Люси думала о муже.

Отец взял напрокат экипаж с откидным верхом, чтобы отвезти дочь в Бостон. Все тюки и коробки погрузили в фургон и уговорили править им одного из сыновей Хозмера. Когда коляска выезжала из Конкорда, Люси ни разу не выглянула наружу, чтобы бросить прощальный взор на родной город. Она лишь до боли в пальцах сжала кружевной платок, прикладывая его к глазам, когда наворачивались слезы. Сердце ее щемило, но она держалась с достоинством: никто не должен видеть ее страданий. А колеса мерно катили вперед, все дальше увозя пассажирку из ее родных мест, от всего, что было ей близко и знакомо.

Прошло немало времени, пока на пути показались окрестности Бостона. Люси судорожно принялась поправлять платье. Ей очень хотелось выглядеть безупречной, когда она выйдет из экипажа, ведь Хит всегда замечал, как и во что она одета. Они не виделись целых два дня, и Люси стремилась произвести на мужа достойное впечатление. Юбка ее дорожного наряда, сшитая из восхитительной серебристо-серой шерсти и отделанная каймой того же цвета, слегка приподнялась, и из-под нее выглядывала темно-серая нижняя юбка; длинные рукава плотно облегали кисти рук и пышными буфами вздымались на плечах. Идеально гармонировала по цвету с платьем модная беарнская шляпка – из самой Франции! – с кантом в виде бархатной ленты и полями из блестящей соломки. Как и подобает благовоспитанной даме, шляпка была скромно надвинута на самый лоб.

Проезжая мимо здания городского муниципалитета, Люси отметила замечательный вид, открывавшийся на Бикон-Хилл. В семнадцатом веке на высоком холме возвышалась большая сторожевая башня, откуда первые переселенцы наблюдали за передвижением аборигенов. В честь этого форпоста и назвали позднее аристократический район Бостона. Бикон-Хилл, а в частности Луисбургская площадь, служил резиденцией «первым семьям» города, или «холодным ростбифам», как их за глаза именовали горожане, подразумевая приверженность аристократов к традициям, в том числе и к холодной жареной говядине по понедельникам. Местная знать жила своим замкнутым, обособленным миром, и для простых бостонцев фамилии Лоджей, Кэботов, Пибоди звучали как синонимы величия и респектабельности. Излишне говорить о том, что каждая такая семья обладала огромным состоянием и безупречной репутацией, передаваемыми по наследству. К примеру, Форбсизы и Гарднеры сколотили свой капитал на вложениях в железные дороги и судоходство; другие, типа Лоуэллов, Уинтропов и Редмондов – на банковских операциях и текстильных фабриках.

Процветал в Бостоне вопреки презрению «первых семей» и другой район, не менее важный для города, населенный преимущественно людьми с достаточно тугими кошельками, но без аристократического снобизма. Здесь жили предприниматели и коммерсанты. Это благодаря их энергии, напористости и сноровке город шел в ногу со временем. Бизнесмены сделали Бостон финансовым и торговым центром Новой Англии, а без них он, пожалуй бы, просто захирел. Решительные и скорые на подъем, словно вестиндские пираты, бостонские дельцы сновали по всему северо-восточному побережью до Нью-Йорка, заключая бесчисленные сделки, проворачивая хитроумные операции. Они только-только сколотили свое состояние и не скупясь тратились на театры, всякого рода вечеринки, оставляли чеки с суммами из четырех нулей в фешенебельных универсальных магазинах, а по вечерам, конечно же, заполняли лучшие городские рестораны. В отличие от старых аристократов новые воротилы обожали выставить себя, свое благополучие и процветание на всеобщее обозрение. Самонадеянность и тщеславие переполняли их, когда без намека на стеснение они хвастались друг перед другом своими успехами и достижениями. Деятельные и преуспевающие, временами вульгарные и пошлые, новоявленные крезы не сомневались в том, что в целом мире не существует вещей, которых они не сумели бы приобрести. Все чаще и чаще старшие Форбсизы или Редмонды норовили женить или выдать замуж своих чад за потомков денежных мешков, замешивая в едином альянсе голубую кровь и несметные капиталы.

«Боже! Да ведь я вышла замуж за дельца!» Это открытие осенило Люси в тот момент, когда она разглядывала стройные ряды впечатляющих домов между Луисбургской площадью и площадью Маунт-Вернон. Интересная супружеская чета получилась у них: свободомыслящий ветеран армии Конфедерации из Виргинии и уроженка Массачусетса, редко когда выезжавшая за пределы родного Конкорда. Но куда более странным представлялся ей деловой тандем Хит Рэйн – Дэймон Редмонд. Каким образом ее муж намеревался вести общие дела с отпрыском влиятельной бостонской фамилии? Даже если этот самый Дэймон всего на десятую часть соответствует представлениям Люси об элите с ее высокомерием и непомерной гордыней, землетрясение или извержение вулкана перестанут считаться стихийными бедствиями на фоне той атмосферы, которая воцарится в офисе «Экзэминер». Или столь сложно было подыскать кого-нибудь другого в качестве делового партнера, кроме аристократа Редмонда?