Эвелин Левер - Мария-Антуанетта

• Название: Мария-Антуанетта
• Автор: Эвелин Левер
• Издательство: Феникс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-222-00383-3

Жизнь французских королей, в частности Людовика XVI и его супруги Марии-Антуанетты, достаточно полно и интересно изложена в увлекательнейших романах А. Дюма «Ожерелье королевы», «Графиня де Шарни» и «Шевалье де Мезон-Руж».

Но это художественные произведения, и история предстает в них тем самым знаменитым «гвоздем», на который господин А. Дюма-отец вешал свою шляпу.

Предлагаемый читателю документальный очерк принадлежит перу Эвелин Левер, французскому специалисту по истории конца XVIII века, и в частности — Революции.

Для достоверного изображения реалий французского двора того времени, характеров тех или иных персонажей автор исследовала огромное количество документов — протоколов заседаний Конвента, публикаций из газет, хроник, переписку дипломатическую и личную.

Живой образ женщины, вызвавшей неоднозначные суждения у французского народа, аристократов, даже собственного окружения, предстает перед нами под пером Эвелин Левер.

---

Правда, эйфория охватила далеко не всех участников праздника. Презрительное отношение офицеров к Собранию вызвало недовольство у присутствующих депутатов.

Рассказы о праздниках неимоверно скандализировали столицу. Все газеты, начиная с «Вестника Версаля», описывали оргии военных в честь королевской семьи, на которые были потрачены огромные деньги. Гулянья военных — провокация в тот момент, когда парижане выстраивались в длинные очереди за хлебом. Взрывоопасность возрастала, и передислокация войск все больше воспринималась как попытка задушить революцию. В то же самое воскресенье самые известные журналисты и ораторы призывали парижан взяться за оружие: Марат — в своем «Народном друге», Дантон — в клубе кордильеров… Вперед, в Версаль, чтобы привезти короля в Париж!

В Версале все казалось настолько спокойным в понедельник, 5 октября, что король поехал около десяти часов поохотиться, а Мария-Антуанетта отправилась прогуляться в Трианон. Королевские дети были на прогулке, и мадам Елизавета решила поехать верхом в Монтрей, в свое имение, и там же обедать. К одиннадцати часам к Сен-Присту прибежал его слуга и сообщил ему, что «парижская гвардия […], сопровождаемая огромной толпой движется в сторону Версаля». В страшной спешке министр с одним из офицеров отправил сообщение королю. Он же настаивал на необходимости предупредить королеву. Сразу же к ней отправили юную принцессу. «Мама была очень удивлена, обычно мы не встречались с ней в этот час», — рассказывала принцесса. «Она прошла в другую комнату и вернулась оттуда вскоре очень взволнованная, узнав о судьбе отца», — продолжала она.

Когда офицеры поехали искать короля, в Версале все обо всем уже знали и все ждали. Уже закрыли решетки и установили заграждения. Королева удалилась в свои апартаменты. Сейчас можно было довольно легко покинуть Версаль вместе с детьми па прогулочной карете дофина. Был дан приказ распрягать. «Постоянно посылали гонцов на дорогу, чтобы узнать новости, — писала мадам Дюпен. — Мы узнали, что огромная толпа мужчин, и еще больше женщин, двигалась на Версаль, а вслед за этим авангардом — парижская гвардия».

В отсутствие короля с никто не мог взять на себя ответственность за силовой отпор. К трем часам Людовик, наконец, вернулся в Версаль. Посланник Сен-Приста нашел его недалеко от Шантильона. Галопом возвращаясь в Версаль, он даже не остановился перед гвардией, которая торжественно приветствовала его возгласами «Да здравствует король!». На ходу объявив, что Совет собирается через полчаса, он закрылся в своих апартаментах.

Национальная гвардия в спешке готовилась к обороне, поскольку прошел слух, что солдаты отказываются стрелять по толпе. И вот в Версале появились первые мятежники — женщины, их было около четырехсот.

Измученные, промокшие до нитки, женщины и мужчины, вооруженные палками и пиками, просили хлеба. Людовик XVI принял делегацию от женщин. Одна из них упала в обморок. Король приказал отвести их на кухню, покормить, выдать по семь луидоров и пообещал, что хлеб у них будет. Они ушли, удовлетворенные, но толпа на улице продолжала недовольно покрикивать.

Осознавая всю серьезность бунта, министры советовали Людовику XVI и его семье уехать в Рамбуйе, затем в Нормандию и, наконец, собрать Совет в Руане. Многочисленные депутаты, казалось, поддержат это решение и уговорят короля. Король не стал давать никаких обещаний. Некер их отвергал. «Сир, если завтра вы окажетесь в Париже, ваша корона будет потеряна», — кричал Сен-Прист. Взволнованный, король не переставал повторять, что не хочет никого компрометировать. Бегство казалось ему недостойным монарха. Однако он желал знать мнение королевы. Мария-Антуанетта была решительно настроена ехать, однако не хотела расставаться ни с королем, ни с детьми. Итак, Людовик XVI приказал министру закладывать карету. Толпа, стоявшая за воротами дворца, начала уплотняться и угрожающе зашевелилась. Выехать было практически невозможно. Раздался крик: «Король бежит!». «Сию же минуту толпа набросилась на карету, били стекла, увели лошадей, отъезд стал невозможен», — рассказывает мадам Дюпин. Вскоре войскам было приказано вернуться на свои позиции.

С полным самообладанием королева удалилась в свои покои вместе с графиней Прованской и мадам Елизаветой. «Хотя ее нельзя было назвать отважной, никто не смог заметить в ней ни малейшего признака волнения; всем своим видом она успокаивала окружающих, занималась теми, кто был дорог ей больше всего». Вместе с мадам де Турзель они отвели детей к королю.

Зал, где заседало Собрание, представлял собой что-то вроде кабака, где пьяные женщины распевали песни в обнимку с депутатами. Министров встречали криками: «Хлеба, хватит дискуссий». В Зеркальной галерее топтались придворные, ждали новостей, обретали надежду и тут же теряли ее. Волнения, страх и неуверенность мешали прислушаться к чьему-либо мнению. К девяти часам вечера вместе с приходом Лафайета прошел и страх. Измученный, грязный, герой американской войны появился в королевских апартаментах около полуночи. Он считал своей обязанностью убедить короля в верности и готовности «умереть за Его Величество», если потребуется. Из-за парижского бунта он практически потерял национальную гвардию.

К тому моменту большинство манифестантов находились уже в трактирах, другие расположились лагерем у ворот Версаля в ожидании раздачи хлеба. Казалось, установилось спокойствие. Лафайет вышел, чтобы осмотреться, и остался доволен. Только теперь король решил, что можно отдохнуть. Придворные тоже удалились. Людовик XVI передал королеве, что положение нормализовалось, и просил ее лечь спать. Марии-Антуанетте посоветовали провести эту ночь у короля. Она отказалась. «Я предпочитаю быть рядом с детьми», — сказала она мадам де Турзель. Несколько офицеров выразили желание дежурить у ее апартаментов, но королева их отпустила. Когда Лафайет вернулся в Версаль доложить результаты своей инспекции королю, тот уже спал. Лафайет тоже отправился спать. К двум часам ночи дворец, наконец, погрузился в сон.

На рассвете, те, кто провел ночь у ворот Версаля, проснулись все как один, а те, кто ночевал в трактирах, уже направлялись к дворцу. Очень быстро образовались две колонны. Одна направилась к воротам Принцев, которые были таинственным образом открыты, а другая — к часовне, которая также не была заперта. Они спокойно пошли внутрь дворца. В приемной королевы многие ее фрейлины не спали всю ночь. Разбуженная странным шумом, Мария-Антуанетта сразу же спросила мадам Тибо. Посмотрев в окно, та ответила, что это бунтовщики. Несмотря на потрясшую ее новость, Мария-Антуанетта оставалась в постели. Через несколько минут дверь приемной сотряслась от ударов мятежников, вооруженных до зубов палками и дубинами: «Смерть королеве!». Один из королевских гвардейцев крикнул: «Спасайте королеву!». Из приемной слышались вопли ее фрейлин. Мадам Тибо буквально стащила королеву с постели, набросила на нее плащ, и они побежали через узкий проход. Запыхавшись, женщины пытались открыть спасительную дверь, однако она не поддавалась. Прошло несколько мгновений. Нескончаемых секунд. Наконец, слуга в гардеробной услышал крики и впустил их. Королева задыхалась и рыдала: «Помогите мне, спасите меня, друзья!». Ее провели к королю, но тот исчез.

Разбуженный в то же самое время слугой, Людовик XVI пробрался с ним в один из своих потайных кабинетов, откуда можно было видеть двор. Полураздетые, смотрели они на ужасную толпу, как вдруг в комнату ворвался граф Люксембург. Поняв, какая опасность угрожала королеве, король бросился в ее спальню через тайный коридор, который соединял их комнаты. В спальне се не было. Он побежал к дофину. Укутанный в одеяло ребенок был уже на руках у горничной, которая собиралась отнести его в апартаменты короля по темному внутреннему коридору. Король взял сына и, дунув на свечу, приказал горничной схватить его за полу халата, следуя таким образом за ним. Мария-Антуанетта ждала короля, «словно жертва, готовая на заклание», скажет много лет спустя ее дочь, впоследствии герцогиня Ангулемская. Обретя вновь сына и мужа, королева отправилась к дочери, которая все еще была с мадам де Турзель.

В апартаментах короля все очень волновались о принцах. Однако вскоре пронесся слух, что те спали как ни в чем не бывало глубоким сном, а бунтовщики до их крыла не добрались. У всех был чрезвычайно растерянный и испуганный вид, только королева показывала выдержку и завидную смелость; в комнате воцарилось напряженное молчание, министры пришли только через тридцать минут, которые показались вечностью. Некер был в красивом фраке, все остальные — в сюртуках. Мария-Антуанетта сидела между золовкой мадам Елизаветой, и дочерью, а дофинчик, зарывшись в волосы сестры, беспрестанно повторял: «Мама! Я есть хочу».

Король беседовал в своем кабинете с министрами, когда в зал вошел Лафапет. Он, наконец, привел с собой два отряда гвардейцев, но было уже слишком поздно, чтобы помешать бунтовщикам. Тем не менее он успокоил присутствующих, что мятежники не смогут пройти к этому залу.