А Артизов - Реабилитация как это было 1953-1956

• Название: Реабилитация как это было 1953-1956
• Автор: А Артизов
• Жанр: История
• ISBN: ISBN 5-85646-070-7

Первый том трехтомного издания документов, подготовленный Комиссией при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий и Международным фондом «Демократия», отражает историю реабилитации репрессированных по политическим мотивам граждан СССР. Данный сборник содержит перечень реабилитационных документов начала 1950-х годов, показывает механизм принятия решений и борьбу вокруг них. Хронологические границы книги (март 1953 — февраль 1956) охватывают период советской истории после смерти диктатора и до XX съезда КПСС, на котором впервые был подвергнут осуждению «культ личности Сталина».

---

Жестокая и полезная борьба, которая была проведена партией с троцкистами, зиновьевцами и правыми, была необходима и понятна, и здесь Сталин сыграл положительную роль. Но не исключено, что события могли развиваться по-разному в этой борьбе, менее жестоко, если бы Сталин не обладал теми отрицательными качествами, о которых так метко сказал Ленин. Потому что лица, которые стали врагами и которых справедливо уничтожили, они работали с Лениным, Ленин их приблизил, при Ленине они делали ошибки, и все же Ленин держал их около себя, вел их за собой. В этом сказывалось величие вождя, величие руководителя, в этом гениальность и величие Ленина, чем не обладал и чего не имел Сталин. Там, где надо было действовать упорно и кропотливо, проводить терпеливую работу, уметь повести за собой людей, на какое-то время оказывать давление коллективом с идейных позиций, Сталин этим пренебрегал, отбрасывал и переходил на путь административного подавления, действуя через суды, через казни. Это не способствовало сплочению, а, наоборот, способствовало уничтожению, отсечению определенного количества неугодных. Ведь не все люди, которых мы называем врагами народа, действительно враги, ведь это слишком упрощенное понятие, что они являются агентами капитализма. Может быть такое понятие приемлемо для людей, мало разбирающихся в политике, не сведущих. А была борьба, которая развивалась с идейных позиций, поэтому если бы эта терпимость и упорство были проявлены, если бы и нужно было применять суровые меры, которые были применены, то они должны были быть применены к гораздо меньшему кругу лиц, к гораздо меньшему количеству, только по отношению тех лиц, которые были безнадежными, которые упорно не отказывались от своей вредной деятельности Кроме того, не обязательно их было уничтожать, можно было держать в тюрьмах, в ссылках. Да мало ли у государства имеется средств воздействия на людей, которые не хотят подчиниться порядкам, которые установлены и которые полезны для государства.

Здесь опять та же нетерпимость, которая вытекала из тех же качеств, на которые указывал Ленин в своем завещании о Сталине.

Возьмем троцкистов. Сейчас мы об этом можем говорить спокойно и довольно объективно разобраться, потому что прошел достаточный исторический срок. Ведь вокруг Троцкого были люди, которые не являлись выходцами из буржуазии и помещиков, часть из них была партийной интеллигенцией, часть из рабочих. И можно назвать целый ряд людей, которые принимали активное участие и до победы революции, и в момент революции, и в укреплении завоеваний этой революции. Почему же они были доведены до такого состояния, что создалась необходимость их уничтожения? Я уверен, если бы был жив Ленин, такой необходимости не было бы. Ленин воздействовал бы другими средствами, может быть даже и не потребовалось такое средство, как тюремное заключение.

О чем это говорит? Тем более, что если Ленин и применял какие-то суровые меры, то это было в первые дни революции, а Сталин это делал на этапе, когда укрепилась революция, когда укрепилось государство, выросла наша партия по количеству и идейно, и политически окрепла. Ясное дело, что здесь были проявлены нетерпимость, грубость, злоупотребление властью. Вместо доказательств своей политической правоты и мобилизации масс, он пошел по линии наименьшего сопротивления, по линии уничтожения этих людей, пошел на подмену власти генсека. Никакой в этом гениальности и мудрости нет, кроме проявления грубой силы.

(Привести пример, что в дни Октябрьского восстания Каменев и Зиновьев предали революцию, но Ленин не поставил вопроса о суде, а оставил их в партии, в руководстве. Это говорит о его величии, об его идейности, о духовности, возвышенности этого человека, человека, который стоял на позициях политической борьбы. Нельзя сказать, что Ленин боялся применять к врагам революции жестокие меры. Нет, Ленин требовал жестокой расправы с врагами революции и рабочего класса, и пользовался этими мерами, но пользовался против действительных врагов, а не против тех, которые ошибаются, которые заблуждаются, которых можно путем воздействия на них повести за собой и даже сохранить в руководстве.)

Видимо, люди много будут работать и изучать архивные материалы, они увидят, что материалы были оторваны от действительности, глаза беспристрастных историков не поверят никакому печатному слову, они будут искать факты, сопоставлять эти факты, и будут делать свои анализы, свои выводы. Я только хотел бы высказать делегатам свои сомнения, что эти историки могут не найти достаточных фактов для оправдания тех действий, судебных действий, которые были произведены над теми или другими, как мы их называли и сейчас называем, «врагами народа», «изменниками», «предателями» и т. д., потому что тут одних слов и одних умозаключений следователей и даже судей недостаточно, тут должны быть факты, факты и факты. А вот этих-то фактов и не имеется. Может быть сейчас, в наше время, и не следует останавливаться на этом деле, но для себя мы должны сделать вывод, потому что люди будут изучать решения XX съезда, будут изучать наш доклад на этом съезде, будут делать свои выводы и мы не должны допустит чтобы наши потомки плохо думали о нас.

* * *

Как могло получиться, что такие видные политические деятели-революционеры, как Косиор Станислав, Чубарь, Постышев, Эйхе, Рудзутак — это я называю только членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК, а ведь чуть ли не 80 процентов членов ЦК, избранных XVII съездом партии, оказались арестованными и расстрелянными. 1100 делегатов XVII съезда из 1900 — более половины делегатов съезда, съезда, который вошел в историю, принял решения о победе социализма, делегаты которого состояли из активных участников и строителей нашего социалистического государства, многие из них были подпольщиками и активными участниками гражданской войны, которые воевали и прямо смотрели в глаза смерти и не дрогнули, и вот после разгрома зиновьевцев, троцкистов и правых, после всего этого они оказались врагами народа и были уничтожены, расстреляны!?

Как это могло получиться? Как эта ошибка, если можно ее назвать только ошибкой, могла быть допущена? Нет, это была не ошибка, это вытекало из характера Сталина, это выявилось то, о чем говорил Ленин — злоупотребление властью, так как Сталин, не терпевший никакого особого мнения и к этому времени настолько возвысился над партией и над народом, что он уже не нуждался в поддержке. Если он до XVII съезда, когда были зиновьевцы, троцкисты, еще нуждался в поддержке масс, в поддержке партии, он еще тогда считался с мнениями отдельных лиц, то после разгрома и уничтожения, когда было достигнуто полное морально-политическое единство в народе, он уже не нуждался в массах, не нуждался в поддержке членов партии, даже в поддержке членов Политбюро, считал, что он сам в состоянии вершить все дела и мы нужны были как статисты, он пользовался нами, держа в таком положении, что могли только слушать и восхвалять его. В это время поднялась волна восхваления и набора всяких фраз: «гениальный», «мудрый», «отец наш», «учитель» и т. д.; пошли всякие переименования, все, что только можно было, переименовывали его именем, и трудно было придумать более или менее заслуживающего внимания, что не было бы связано с именем Сталина, даже чистый воздух связывался с именем Сталина, только и слышно было, что он нас «одарил», «осчастливил» и т. д.

Сейчас мы обвиняем Ежова, и правильно обвиняем. Но разве мог Ежов арестовать Косиора? А если мог арестовать, то что это за порядки в государстве и партии, когда министр госбезопасности может арестовывать члена Политбюро без Политбюро?! А было ли решение Политбюро? Нет, не было.

Кто же решал? Ежов? Нет, было бы наивно приписывать это отдельному, небольшому сравнительно человеку. Это дело решал Сталин. Без его указания, без его санкции ничего не мог делать Ежов.

Мы сейчас разобрались и реабилитировали Косиора, Рудзутака, Постышева, и других. На каком же основании они были арестованы? Сейчас видим, что никаких оснований не было, если бы были основания, то мы их бы не реабилитировали. Что ж послужило поводом для арестов? Только сталинские умозаключения. А для этого ему не требовались ни факты, ни доказательства, всех арестовывали без прокурорской санкции. Какие же санкции и разрешения, когда разрешал все сам Сталин. Те, которые арестовывали, они считали, что не нужен прокурор, они так и писали: «без прокурора». Главный прокурор в этих вопросах был Сталин. А он давал не только разрешения, но и указывал. Я убежден, что сам Ежов, я его очень хорошо знаю, никогда бы сам не додумался до ареста Косиора, он это сделал только по инициативе и указанию Сталина. Поэтому давайте здесь говорить ясным языком, чтобы нас правильно поняли сейчас, чтобы показать, что мы правильно умеем разбираться, оценивать и делать выводы. Все эти злоупотребления были по указанию Сталина, а так как Сталин был человек очень мнительный, в чем мы убедились, работая вместе с ним, когда он иной раз посмотрит тебе в глаза, — а он старался сверлить своими глазами глаза других людей, в этом отношении он был довольно беззастенчивым, — и говорит: что-то у вас сегодня глаза бегают, или: что-то вы сегодня отворачиваетесь, не смотрите прямо в глаза, или, наоборот, — что-то вы сегодня упорно смотрите, то становится ясно, что это уже самодурство, что это уже власть, которая перешла все рамки, власть неограниченная, когда подавлялись не только физические качества человека, но и моральные. При таком положении нужно ли говорить, что человек мог проявить свою волю. Если, бывало, Сталин скажет: «сегодня у него что-то глаза бегают», значит этого уже достаточно для того, чтобы этого человека арестовать. Причем, когда Сталин говорил, что надо арестовать, то надо было понимать, что это уже враг народа, поэтому те люди, которые выполняли его волю, они обязывались Сталиным доказать, что Сталин прав, потому что он вождь, он гениален, он прозорлив, он все видит, он все понимает, он не может ошибиться. Поэтому маленькие люди, которые ведут следствие, не могут подорвать «прозорливость» Сталина и не доказать, что это враг. И они «доказывали». Какие должны быть доказательства в их понимании? Только одно — признание. А как можно получить с человека признание в преступлениях, которых он никогда не совершил? Только одним путем — бить, истязать, лишить сознания, лишить рассудка, лишить человеческого достоинства, путем физического насилия и вымогательства. И люди это делали, чтобы получить признание.