А Артизов - Реабилитация как это было 1953-1956

• Название: Реабилитация как это было 1953-1956
• Автор: А Артизов
• Жанр: История
• ISBN: ISBN 5-85646-070-7

Первый том трехтомного издания документов, подготовленный Комиссией при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий и Международным фондом «Демократия», отражает историю реабилитации репрессированных по политическим мотивам граждан СССР. Данный сборник содержит перечень реабилитационных документов начала 1950-х годов, показывает механизм принятия решений и борьбу вокруг них. Хронологические границы книги (март 1953 — февраль 1956) охватывают период советской истории после смерти диктатора и до XX съезда КПСС, на котором впервые был подвергнут осуждению «культ личности Сталина».

---

… Я Вас прошу и умоляю поручить доследовать мое дело, и это не ради того, чтобы меня щадили, а ради того, чтобы разоблачить гнусную провокацию, которая, как змея, опутала многих людей, в частности и из-за моего малодушия и преступной клеветы. Вам и партии я никогда не изменял. Я знаю, что погибаю из-за гнусной, подлой работы врагов партии и народа, которые создали провокацию против меня».

(Дело Эйхе, т. 1, пакет.)

Казалось бы, такое важное заявление должно было быть обязательно обсуждено в ЦК. Но этого не произошло, заявление было направлено Берия и жестокая расправа над оклеветанным кандидатом в члены Политбюро тов. Эйхе продолжалась.

2 февраля 1940 года Эйхе был предан суду. В суде Эйхе виновным себя не признал и заявил следующее:

«Во всех якобы моих показаниях нет ни одной названной мною буквы, за исключением подписей внизу протоколов, которые подписаны вынуждено. Показания даны под давлением следователя, который с самого начала моего ареста начал меня избивать. После этого я и начал писать всякую чушь… Главное для меня — это сказать суду, партии и Сталину о том, что я не виновен. Никогда участником заговора не был. Я умру также с верой в правильность политики партии, как верил в нее на протяжении всей своей работы».

(Дело Эйхе, т. 1.)

4 февраля Эйхе был расстрелян. В настоящее время бесспорно установлена фальсификация дела Эйхе.

Полностью отказался на суде от своих вынужденных показаний кандидат в члены Политбюро тов. Рудзутак, член партии с 1905 года, пробывший 10 лет на царской каторге.

В протоколе судебного заседания Военной Коллегии Верховного суда записано следующее заявление Рудзутака:

«… его единственная просьба к суду — это довести до сведения ЦК ВКП(б) о том, что в органах НКВД имеется еще не выкорчеванный гнойник, который искусственно создает дела, принуждая ни в чем не повинных людей признавать себя виновными. Что проверка обстоятельств обвинения отсутствует и не дается никакой возможности доказать свою непричастность к тем преступлениям, которые выдвинуты теми или иными показаниями разных лиц. Методы следствия таковы, что заставляют выдумывать и оговаривать ни в чем не повинных людей, не говоря уже о самом подследственном. Просит суд дать ему возможность все это написать для ЦК ВКП(б). Заверяет суд, что лично у него никогда не было никакой плохой мысли против политики нашей партии, так как он всегда полностью разделял всю ту политику партии, которая проводилась во всех областях хозяйственного и культурного строительства».

(Дело Рудзутака, т.1.)

Полностью игнорируя это важное заявление Рудзутака, Военная Коллегия в течение 20 минут осудила его, приговорив к расстрелу.

Тщательной проверкой, произведенной в 1955 году, установлено, что дело по обвинению Рудзутака было сфальсифицировано и он был осужден на основании клеветнических материалов. Рудзутак посмертно реабилитирован[44].

Каким образом искусственно, провокационными методами создавались бывшими работниками НКВД различные «антисоветские центры» и «блоки», видно из показаний т. Розенблюма, члена партии с 1906 г., подвергавшегося аресту Ленинградским УНКВД в 1937 году.

Розенблюм показал в 1955 году при проверке дела Комарова, что когда он был арестован в 1937 году, то был подвергнут жестоким истязаниям, в процессе которых у него вымогали ложные показания как на него самого, так и на других лиц. Затем его привели в кабинет Заковского, который предложил ему освобождение при условии, если он даст в суде ложные показания по фабриковавшемуся в 1937 году НКВД «делу» о Ленинградском вредительском, шпионском, диверсионном, террористическом центре. С невероятным цинизмом раскрывал Заковский подлую «механику» искусственного создания липовых «антисоветских заговоров».

«Для наглядности, — показал Розенблюм, — Заковский развернул передо мной несколько вариантов предполагаемых схем этого центра и его ответвлений…

Ознакомив меня с этими схемами, Заковский сказал, что НКВД готовит дело об этом центре, причем процесс будет открытый.

Будет предана суду головка центра 4–5 человек: Чудов, Угаров, Смородин, Позерн, Шапошникова и др. и от каждого филиала по 2–3 чел.

… Дело о Ленинградском центре должно быть поставлено солидно. А здесь решающее значение имеют свидетели. Тут играет немаловажную роль и общественное положение (в прошлом конечно) и партийный стаж свидетеля.

Самому тебе ничего не придется выдумывать. НКВД составит для тебя готовый конспект по каждому филиалу в отдельности, твое дело его заучить, хорошо запомнить все вопросы и ответы, которые могут задавать на суде. Дело это будет готовиться 4–5 месяцев, а то и полгода. Все это время будешь готовиться, чтобы не подвести следствие и себя. От хода и исхода суда будет зависеть дальнейшая твоя участь. Сдрейфишь и начнешь фальшивить — пеняй на себя. Выдержишь — сохранишь кочан (голову), кормить и одевать будем до смерти на казенный счет».

(Материалы проверки дела Комарова, листы дела 60–69.)

Еще более широко практиковалась фальсификация следственных дел в областях. УНКВД по Свердловской области «вскрыло» так называемый «Уральский повстанческий штаб — орган блока правых, троцкистов, эсеров, церковников», руководимый, якобы, секретарем Свердловского обкома партии и членом ЦК ВКП(б) Кабаковым, членом партии с 191 4 года. По материалам следственных дел того времени получается, что почти во всех краях, областях и республиках существовали, якобы, широко разветвленные «право-троцкистские шпионско-террористические, диверсионно-вредительские организации и центры» и, как правило, эти «организации» и «центры» почему-то возглавлялись первыми секретарями обкомов, крайкомов или ЦК нацкомпартий.

В результате этой чудовищной фальсификации всевозможных липовых дел, в результате того, что верили различным клеветническим «показаниям» и вынужденным оговорам себя и других, погибли многие тысячи честных, ни в чем не повинных коммунистов.

Что судьба коммуниста зависела иногда просто от каприза одного лица — можно видеть на примере дела Постышева. Как возникло дело Постышева? Однажды Сталин, получив, видимо, какой-то клеветнический материал на Постышева, грубо спросил его: «Кто вы такой?» На это Постышев резко и смело ответил: «Большевик я, товарищ Сталин!» С этого момента судьба Постышева, кандидата в члены Политбюро, старого иваново-вознесенского рабочего, члена партии с 1904 года, была предрешена. Постышева вывели из состава кандидатов в члены Политбюро в январе 1938 года, а в феврале 1938 года он был арестован. Ему, между прочим, было предъявлено среди других обвинений совершенно нелепое обвинение, что он, якобы, проводил в Куйбышевской области вредительскую политику в сельском хозяйстве, приказывал проводить разбросной сев и т. п., от чего, мол, мог снизиться урожай. На самом же деле в 1937 году в Куйбышевской области был хороший урожай, своевременно была проведена уборка и область выполнила план хлебозаготовок на 110 процентов.

Постышеву было предъявлено ложное обвинение в том, что он будто бы являлся участником право-троцкистского «заговора», направленного на свержение советского строя, а кроме того, одновременно являлся японским, польским и германским шпионом. В настоящее время бесспорно доказано, что тов. Постышев был оклеветан. Еще в ходе следствия по делу Постышева один из следователей НКВД писал Ежову, что к Постышеву применяются незаконные методы ведения следствия, что «показания» Постышева о его мнимой «шпионской» и другой антисоветской деятельности написаны следователем в отсутствие Постышева.

В июне 1955 г. Верховный суд отменил несправедливый приговор по делу тов. Постышева и посмертно его реабилитировал[45].

Массовые аресты партийных, советских, хозяйственных работников нанесли огромный ущерб нашей стране, делу социалистического строительства. В некоторых отраслях промышленности, где было арестовано особенно много опытных кадров по ложным обвинениям во вредительстве, — перед войной не только не набирали темпов, а, наоборот, оказались в полосе застоя. Так, например, индекс продукции чугуна и стали с 1937 года по 1941 год оставался почти на одном уровне.

События 1937–1938 гг. нанесли огромный ущерб международному авторитету нашей страны. Урон, который был нанесен массовыми репрессиями военным кадрам, явился одной из причин наших неудач в финской войне, а эти неудачи подбодрили Гитлера и способствовали ускорению гитлеровского нападения на СССР.

Массовые репрессии отрицательно влияли на морально-политическое состояние партии, вселяли неуверенность, способствовали распространению болезненной подозрительности, сеяли взаимное недоверие среди коммунистов. Активизировались всевозможные клеветники и карьеристы. Известное оздоровление в партийные организации внесли решения январского Пленума ЦК ВКП(б) 1938 года. Но широкие репрессии продолжались и в 1938 году.