Валерий Шелегов - Зелёный иней

• Название: Зелёный иней
• Автор: Валерий Шелегов
• Жанр: Современная проза

---

После ужина Эрика стала укладывать Ромку. Привычный гулять в такое время в общежитии, мальчишка не стал противиться. Покружил на велосипеде в центре зала и уперся колесом в кресло, на котором спит.

Эрика привычно раскинула кресло в длину и застелила бельем. В ванной комнате упруго хлестала из крана струя воды. Набиралась ванная. Эрика убрала стол. Приготовился уходить в общежитие. Думалось о рукописях на рабочем столе в круге света от настольной лампы. Желалось, до ломоты в теле, покоя.

Одиночества. Рядом с «живым» Океаном. Его звериное дыхание не пугало, наполняло душу силой и особым смыслом. Заходить в общежитие, решил, не стану.

Ромка позвал. Он под одеялом.

— Нагнись, — попросил.

Приподнялся, охватил кольцом рук шею.

Зашептал на ухо:

— Живи у нас. Спи с мамой. Мы тебя ждали…

Такого «участия» к себе от Ромки не ожидал. Хмель от рюмки вина за ужином расслабил. Понимание нужности давило. Хотелось свободы. Мифом казалась далекая Индигирка, дети от женщины по имени Наталья. Очевидное и вероятное — зримое и осязаемое находится в этой теплой квартире…

В Иркутском Союзе писателей на «Степана Разина» прозаик Дмитрий Сергеев положительно оценил «сырые прозаические работы».

«Работать. Самообразование». Предлагало будущее.

Одинокая жизнь и полная отдача сил делу, за которое взялся. Не выбирал судьбу, она меня выбрала.

«Какое место в этой судьбе определено Эрике и Ромке?»

Не определился. Не знал. Известные схемы семейной жизни не подходили. Замуж Эрика не пойдет. Этого не требовалось. Жена Наталья хоть и миф, дочь Александра реальность, которую любил всем сердцем. Вся жизнь могла показаться выдумкой, только не дочь. Второго ребенка не видел и не знал. Рождение второго ребенка давило неизвестностью и ответственностью. Угнетала невозможность жить рядом с ними.

В родове отца взрослые любили детей. Внуков у деда много. Все выросли. Всем помощь оказана, совет да любовь дети знали. Кто окажет помощь моим детям? Наталья родителей не помнит. Выросла в интернате. Непримиримость к мнению других, в Наталье от «незнания семьи». От незнания примера отношений родителей, от незнания любви к братьям и сестрам. Жесткий «интернатский характер». Поссорившись, из вредности молчит неделями. Знал это, понимал, когда тянул в ЗАГС. Не желала. Без любви. Не любила. «Верила в хорошего человека». Говорил с ней о ее проблемах. Просила терпения, привычки. Терпел бы и дольше. Полярное сияние в сентябре на реке Иньяли освободило от этого терпения. Любовь осталась. И теперь мучила. Терпение требовалось теперь за письменным столом…

В зал пришла Эрика. Предложила помочь ей раскинуть створки дивана. Мужики тащили диван из общежития и с корнем вырвали шурупы, крепящие подвижную спинку.

Поднялся от Ромки. Потянул спинку, вышла из пазов углом. Стало стыдно за свою безрукость, обидно за Эрику. Отвертка и молоток в хозяйстве нашлись, оставил прежний хозяин, уезжая на материк. Прочно закрепил на шурупах шарниры. Эрика придерживала спинку дивана. Дивилась простоте решения проблемы.

— Струны для гардин купила. Володя обещал поставить. Неделю жду…

Лежит картонная упаковка с «гардинной струной» на узком подоконнике широко окна. Стекла затянуты пленкой. За окном полярное темное небо. Горячие радиаторы греют комнату жарко. Ковры в рулонах дыбятся в углу. Вешать на стены надо. Без мужских рук не обойтись одинокой женщине. Кого звать? Просила Володю через Валю.

— Застели, пожалуйста. Я, в ванную, — подала от шифоньера комплект постельного белья.

«Отдохнул…», — подумал с иронией над своими планами расслабиться в ночном кабинете.

Эрика ушла.

Позвал из темноты Ромка.

— Ты ей ничего не говори. Не уходи и все. Она очень тебя ждала…

Руки мальчика не разжались, пока он не заснул глубоким дыханием. Засыпал Ромка мгновенно. И сейчас спал счастливым ребенком. Приятно грела душу мысль участия в его «велосипедном счастье».

Мечталось писать хорошо, правдиво, чтобы гордились сыном мама и отец. Думалось о Наталье: «Ей-то что до этого?» Презрение Натальи — «прроззу пишет», хранилось в душе болью. Не выветривалась боль. Напоминала при мыслях о жене: «так жить нельзя». Без понимания и нежности.

Ромка спал счастливый лицом. Веснушки как у Эрики. Дочь «Шуня» тоже капелькой в меня.

Поднялся от спящего Ромки. Скинул рубашку. Открыл дверь из кухни в ванную.

Эрика по грудь в прозрачной воде, вытянув ноги. Роскошные каштановые кудри темнеют влажными кончиками на росистом теле. Прилипли на плечах и груди. Эрика встрепенулась. Прикрылась ладошками. В чистой воде видна вся. Мыслил о близости с ней, всегда с нежностью. Испытал нежность и на этот раз.

Коллеги зло усмехались: «Чего она в тебе нашла?».

Женщины проявляли солидарность: «Любовь зла, полюбишь и козла». Имели в виду мою малорослость рядом с видной женщиной. Читал в их взглядах одобрение.

Живем на виду. Детский сад на Мысе Шмидта и для детей военных, и детей геологов один. Похожие на родителей, дети общались между собой, подражая взрослым. Ромка подражал мне. Я это знал и старался не показывать при мальчишке отрицательных черт. С развитием эгоизма они появились. Раздражительность стала постоянной чертой. Сдерживался с коллегами, давил раздраженность при Эрике и Ромке.

Эрика ценила не за заслуги. Интуитивно. Ценила человека, а не «предмет вожделения». Дорогая оценка. Редкий взгляд на мужчину в женщинах. «Практичные в любви», они непримиримые в оценках к недостаткам в мужчинах. Уничтожают мужчину презрением. Мужчины, выше в чувствах. Благородные и «бескорыстные в любви». Ценила Эрика за мужские поступки и за простоту в отношениях. За понимание… Чего не доставало многим мужикам Арктики. «Бизоны». Они «бодались» за «самку». Жизнь протекала «на потребу дня». Никто не откладывал «дела на завтра, а женщин на старость». Эрика поставила себя «правильной по жизни женщиной», а не «самкой» в стаде «арктических быков». Никто и не претендовал «на место» рядом с нею. Мне это «место» предложила судьба. Солидарность женщин Управления понятна. Женщины Арктики общей судьбой связаны. У мужиков судьбы разные. Поэтому «увод» «правильной по жизни женщины», «неудачников» раздражал.

Теперь все жены знали и о велосипеде. Корили мужей за невнимание к родным детям.

— Ромка спит?

— Плескайся. Смутилась? Дитя уже взрослое…

Эрика успокоилась.

«Шея и головка гречанки»…

Богом данную женщину грех отвергать.

Прикрытая ладошками, в прозрачной воде Эрика притягивала неудержимо. Распахнутый взгляд в обводе золотистых ресниц искрился арийской голубизной и манил, испытывал терпение…

— Скучаешь по кабинету? — остудила мысли Эрика. — Ты иди. Я не обижусь.

Стало легко.

— С мужем в бане не мылась? В Сибири порядок такой.

— Нет…

— Набаню тебя, — развеселился ее испугом.

Мыл губчатой мочалкой плечи Эрики. Размышлял о своей судьбе.

«Женщину узнал» рано, подростком в Томске. Помнил эту женщину и был благодарен ей за «раннее» свое «взросление». Семнадцатилетним прилетел в Магадан…

Промывая рыжие пряди душем из смесителя, крепко прожимал их от воды между пальцами. Эрика откинулась на затылок, лицом к дождю, Отводил воду, целовал пухлые губы. Она не растворяла прищура. Отвечала губами. Так отвечала и Наталья.

Мои руки тосковали о нежности.

Прикасались эти руки и других женщин…

Наталья сердито требовала:

— «Три спину сильнее. Мне не нужны твои телячьи нежности».

Миллионы одиноких женщин мечтают о малости, сдержанной похвале, сердечного слова утешения. Наталья имела мужа и не ценила «добрых слов».

«Что имеем — не храним. Потерявши, плачем…»

Эрику мыл тщательно и любуясь. Сопоставлял «семейные отношения» с Натальей, и взвешенность в поступках с Эрикой. Не представлял до Эрики иных отношений мужчины и женщины. Без страсти и желания…Нежность основа отношений.

Уроки Людмилы: «Не простительно рушить красоту отношений между мужчиной и женщиной». Непростительно. С Людмилой этой красоты мы не разрушили. Оберегалась красота отношений и Эрикой.

— Спасибо. Теперь выйди.

Эрика выпрямилась упругим станом. Красота молодого женского тела завораживает упругой влажностью росистой кожей. Молодое тело дышит Первозданностью Сотворения Мира. Доступна взору «тайна» женщины. Желание обладать сводит с ума.

Вышел на кухню. В зале спит бездыханно Ромка. Поправил одеяльце. Обратил внимание на сжатый кулачок с оттопыренным пальчиком. Ромке снилась мечта. Во сне он еще ждал велосипед, ждал меня и держал зажатыми четыре пальчика.

Позавидовал его счастью. Проснется, велосипед рядом с креслом! Чудо свершилось! Это ли не счастье?