Сергей Мосияш - Фельдмаршал Борис Шереметев

• Название: Фельдмаршал Борис Шереметев
• Автор: Сергей Мосияш
• Издательство: ACT, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-012771-5, 5-271-04042-9

Роман известного писателя-историка Сергея Мосияша повествует о сподвижнике Петра I, участнике Крымских, Азовских походов и Северной войны, графе Борисе Петровиче Шереметеве (1652–1719).

Один из наиболее прославленных «птенцов гнезда Петрова» Борис Шереметев первым из русских военачальников нанес в 1701 году поражение шведским войскам Карла XII, за что был удостоен звания фельдмаршала и награжден орденом Андрея Первозванного.

---

К концу ассамблеи, сам себе дивясь, фельдмаршал начал и двигаться хорошо, и быстро усваивать разные коленца. И эта хохотушка уже начинала ему нравиться, и замелькали мысли греховные: «Эх, сбросить бы лет тридцать!»

В одну из передышек Петр увлек его за собой в комнату, там, закурив трубку, предложил фельдмаршалу выпить. Борис Петрович осушил бокал рейнского.

— Ну как тебе ассамблея? Нравится? — спросил царь.

— Нравится, — сказал Шереметев, желая угодить.

— А Анна Петровна?

— Чудесная женщина, — чистосердечно ответил граф.

— Вот и хорошо. Завтра утром пожалуй ко мне в кабинет, надо потолковать.

После бокала рейнского Борис Петрович почувствовал себя полностью раскованным, и все па и фигуры в танцах у него получались как бы сами собой.

— Да вы просто молодец! — хвалила его Анна Петровна.

И он молодел, глядя на ее лучезарную улыбку, слушая ее звонкий смех. Пытался рассказывать ей смешные истории из армейской жизни, и она хохотала над ними почти до изнеможения.

— Ой, Борис Петрович, вы меня уморите, — лепетала сквозь смех.

А ему все более и более нравилось ее «умаривать». Под конец вечера он чувствовал себя с ней как с давно знакомой дамой, с которой долго не виделся и не может наговориться.

И даже засыпая в ту ночь в петербургском доме, он все еще слышал ее рассыпчатый, как у колокольчика, смех. Так и назвал мысленно ее ласковым прозвищем — Колокольчик.

Утром, как велено было, он явился к государю. В приемной царя сидело несколько человек, но адъютант, увидев фельдмаршала, сказал:

— Входите, Борис Петрович, государь давно о вас спрашивал.

В кабинете кроме царя был Меншиков и корабельный мастер. Царь и мастер склонились над чертежом, развернутым на столе.

— Т-так… — говорил Петр, — форштевень {267} делаем круче… вот тут я показал угол… Шпангоуты {268} вот, согласно этих лекал.

Увидев Шереметева, царь кивнул ему:

— Садитесь, Борис Петрович, я сейчас освобожусь.

Дав несколько указаний мастеру, Петр свернул чертеж, отдал ему.

— Ступай, я через часок буду на стапелях.

Мастер вышел. Петр закурил трубку, пуская дым, спросил:

— Ну как вчерашняя ассамблея, Борис Петрович?

— Хорошо, Петр Алексеевич.

— Ну вот, а ты в монастырь. — И, явно передразнивая вчерашнее, просюсюкал: — «На коня едва влажу».

Меншиков хохотнул коротко у окна.

— А вчера на ассамблее отчубучивал что твой конь. Ты ж видел, Данилыч?

— Видел, мин херц, и дивился.

— В общем, так, Борис Петрович, тебе надо жениться.

— Мне?! — вытаращил глаза Шереметев.

— Не мне же. Я уже женат, светлейший тоже. Дело за тобой.

— Но мне же шестьдесят лет, Петр Алексеевич. Какой я жених?

— Ничего, ничего, старый конь борозды не испортит. Мы тебе уж и невесту сосватали.

— Кого?

— Анну Петровну.

— Анну Петровну? — удивился Борис Петрович. — Но она же… Она же дитя еще…

— Она баба, Борис Петрович, и давно распочатая. Вдовушка. По мужику тоскует. Как ты не понимаешь?

— Но у меня ж сын старше ее, Петр Алексеевич.

— Ну и что? При чем тут сын? Тебя женим, не его. — И пошутил грубо: — На коня «влазишь», взлезешь и на нее.

Меншиков захохотал, заржал жеребцом стоялым.

У Петра лишь губы кривились в усмешке. Шереметев был в растерянности. Конечно, чего греха таить, ему понравилась Анна Петровна, очень понравилась. Добродушная. Веселая. Красивая, наконец. Но ведь, став ее мужем, он будет обязан не только содержать ее, но и исполнять супружеские обязанности. А сможет ли? А достанет ли у него мужской силы?

Наконец царю надоело зреть колебания графа, он сказал:

— Значит, не хочешь со мной породниться, Борис Петрович?

— То есть как? — не понял Шереметев.

— Ну как? Анна Петровна была за моим родным дядей Львом Кирилловичем Нарышкиным, значит, она мне тетка. Верно? Женишься на ней, станешь мне дядей. Ай не хочется?

— Что ты, что ты, государь. Для меня это честь, — забормотал Борис Петрович. — Но как она?

— Она уже сговорена. Думаешь, я тебе случайно ее на ассамблее подсунул?

— Ну что ж… — вздохнул обреченно граф.

Но царь не дал ему докончить:

— Все. Через месяц венчаем, и за столы. А сейчас мне на верфь пора, братцы, фрегат закладываем. Я, чай, четыреста рублей в год за мастера-судостроителя там получаю. Отрабатывать надо.

Глава шестая СЕМЕЙНЫЕ РАДОСТИ

После свадьбы царь расщедрился, дал фельдмаршалу отпуск для «медового месяца». Свадьба состоялась 18 мая, и лишь 10 июля Шереметева вызвали к государю.

— Ну что, жених? — встретил его Петр, усмехаясь. — Сам управляешься или помощников надо?

Грубая шутка задела мужское достоинство Бориса Петровича, он даже побледнел, но отвечал спокойно:

— Сам, государь.

— Не серчай, — вдруг помягчел Петр. — Я ведь что тебя вызвал: явился слух, что шведы готовят транспорт в Курляндии. Как я предполагаю, на выручку Карлусу. Вам надлежит выехать туда и, приняв командование, пресечь сию попытку. Сколько потребуется времени вам для сборов?

— Я полагаю, три дня достанет, государь.

— Постарайся в два уложиться, и в путь. Кланяйся Анне Петровне.

— Спасибо, — отвечал сухо Шереметев, и это не ускользнуло от внимания царя.

— Борис Петрович, дорогой, не держи сердце на племяша, — сказал Петр почти ласково.

— На какого племяша? — не понял фельдмаршал.

— Ну как? Ты ж отныне мне дядя.

— А-а, — догадался Шереметев и даже улыбнулся. — Не держу, Петр Алексеевич. Ей-ей. Не смею.

Поскольку оженили фельдмаршала на Анне Петровне внезапно, то естественно, его стало интересовать все, что было с ней связано в прошлом. Все же семь лет она прожила без мужа. Он понимал, что молодая женщина не могла столь долго оставаться безгрешной. И узнавал-то не для того, чтоб устроить сцену ревности. Нет. А просто любопытства мужского ради: с кем?

В первую же брачную ночь она, нетерпеливая и горячая, призвала его в свои объятия и — о чудо! — так распалила мужика, что он совсем неплохо исполнил то, что от него требовалось. И, удовлетворенный, отвалившись и отдышавшись, спросил вдруг:

— Аннушка, а у тебя были поклонники?

— А как же, Борис Петрович, я, чай, не уродка.

— А кто, например?

— Ух какой вы любопытный! — рассмеялась Анна. — Зачем вам это?

— Да так, просто интересно.

— Сейчас у меня главный поклонник — это вы, Борис Петрович. И никого я более знать не хочу. И давайте не будем об этом. Ладно?

— Ладно, — согласился Борис Петрович, вполне оценив мудрость этого предложения, и более никогда не стал затевать с женой разговора на эту скользкую тему.

Но с любопытством справиться не мог, стал разнюхивать стороной. И доразнюхивался. Узнал, что грешила его Аннушка с Самим племянником. «Так вот почему он начинает отпускать непристойные шутки, едва разговор коснется ее, — понял Борис Петрович. — Обвенчался ныне с Екатериной наконец, нажив с ней вне брака двух дочерей {269}, и метрессу свою решил пристроить. Ай хитрец, Петр Алексеевич! Ай хитрец! Ну да, царь, ему все можно, кто спорит?»

И все, на этом кончились изыскания Бориса Петровича в отношении прошлого своей жены, надо было строить с ней будущее. Тем более что вскоре Анна Петровна тихо призналась мужу:

— Борис Петрович, я, кажется, понесла от вас.

Разве это не радость для мужа, да еще таких преклонных годов?

— Милая моя, — нежно поцеловал он жену. — Вот спасибо, вот уважила.

Именно поэтому старый вояка и запросил на сборы три дня, чтобы хорошо подготовить карету для жены. Но, как говорится, нет худа без добра. Пока карету, предназначенную графине, умягчали, утепляли и оборудовали различными удобствами, необходимыми в пути для женщины, произошли важные события, а точнее, выяснились новые обстоятельства с транспортом в Курляндии.

Перед самым выездом фельдмаршала со всем своим домом его срочно вызвали к царю. Думал, что ругать за задержку, а вышло наоборот.

— Не уехал, значит, — сказал Петр. — Ну и молодец.

Шереметев был удивлен, обычно за задержки он получал выговоры, а тут похвалили.

— В чем дело, ваше величество?

— Да слух с транспортом оказался ложным. Видимо, шведы и распустили его, чтоб сбить нас с толку.

— Значит, не ехать?

— Ехать, Борис Петрович, но в другую сторону. Езжай на Украину опять. Рассредоточьте армию в Прилуках, Лубнах и Киеве, чините все по диспозиции против неприятеля. Одну дивизию и полк направить в Смоленск для усиления тамошнего гарнизона.

— Но, ваше величество, южное направление гораздо опаснее, нежели западное.

— Делайте, как велю. И обязательно выстрой крепость у Киева.

— Но нет крепостных инженеров, государь.