Сергей Мосияш - Фельдмаршал Борис Шереметев

• Название: Фельдмаршал Борис Шереметев
• Автор: Сергей Мосияш
• Издательство: ACT, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-012771-5, 5-271-04042-9

Роман известного писателя-историка Сергея Мосияша повествует о сподвижнике Петра I, участнике Крымских, Азовских походов и Северной войны, графе Борисе Петровиче Шереметеве (1652–1719).

Один из наиболее прославленных «птенцов гнезда Петрова» Борис Шереметев первым из русских военачальников нанес в 1701 году поражение шведским войскам Карла XII, за что был удостоен звания фельдмаршала и награжден орденом Андрея Первозванного.

---

— А что мне делать, если русские окружат нас во множестве?

— Собери военный совет, Адам, и как будет решено, так и поступай.

Карл расцеловался со всеми генералами и, поддерживаемый Дугласом и Гилленкроком, пошел в лодку. С ним сел и Понятовский — представитель польского короля Лещинского.

— Ах, господа! — воскликнул король из лодки, воздев на прощанье руки к небу. — Уж лучше б Днепр стал моей могилой, чем мне расставаться с вами. Я оставляю вам свою душу.

Жаль, эту красивую тираду уже не. мог слышать личный летописец короля — погибший Адлерфельд; она могла бы украсить жизнеописание великого завоевателя.

Но как только стали отчаливать лодку, к ней бросился какой-то человек и, упав на колени, завопил:

— Ваше величество, возьмите меня с собой! Мне нельзя здесь оставаться.

— Кто это такой? — нахмурился Левенгаупт. — Лодка и так перегружена.

Тот, повернувшись на коленках к Левенгаупту, заспешил, глотая слова:

— Вы меня не изволите знать, генерал. Меня знают фельдмаршал Реншильд и их величество. — Он опять обернулся к лодке. — Ваше величество, я Мюленфельдт, бригадир Мюленфельдт. Помните? Ну, тот самый, что сдал вам мост под Гродно.

Карл нахмурился, махнул рукой гребцам: гребите. Те ударили веслами о воду, лодка стала отходить от берега. Мюленфельдт вполз на коленях в воду, кричал, умоляя:

— Ваше величество, мне нельзя оставаться.

Потом, заметив в стороне еще не отчалившую лодку Мазепы, Мюленфельдт вскочил и бросился туда проситься в спутники. Но там его и близко не подпустили, даже огрели веслом:

— Кыш, немчин треклятый!

Многие мазепинцы кинулись вплавь за своим гетманом. Пытались плыть и шведы, но большинство тут же тонуло, и никто не собирался прийти им на помощь.

Мюленфельдт побоялся плыть, наверное не умел, но если б он знал, что ждет его вечером, то поплыл бы на любой щепке или соломинке. На единственном дереве, росшем на берегу, по приказу светлейшего суждено было Мюленфельдту окончить свою подлую жизнь. И ее остались крохи — три часа.

Переправившись через Днепр, король со спутниками и мазепинцы поехали от реки вначале отдельными группами, но потом соединились и поскакали вместе. Оставшиеся на левом берегу еще долго видели в знойной степи шлейф пыли, поднимаемый кавалькадой, но потом и он пропал, растворился в полуденном мареве.

Русские появились через три часа после отъезда короля. Кавалерия выехала сразу на все возвышенности, окружавшие лагерь шведов.

— Строиться в каре! — прозвучала команда.

Однако русские не спешили атаковать. Вдали раздалась дробь барабана, и вот уже барабанщик под удары своих палочек направился в сторону шведов. Левенгаупт вышел ему навстречу. Остановившись перед ним и взяв палочки в одну руку, барабанщик заговорил громко и четко:

— Господин генерал, светлейший князь Меншиков предлагает обойтись без пролития крови и сложить вам оружие. В противном случае вы все будете уничтожены без жалости и пощады.

— Сколько времени нам дает князь для обдумывания ответа?

— Ответ требуется немедленный.

— Но я должен посоветоваться с командирами.

— Советуйтесь. Я жду.

Левенгаупт быстро собрал нескольких оставшихся генералов, полковников, объяснив им требование русских, спросил:

— Как вы считаете, готовы наши солдаты драться?

— У нас пала дисциплина, — сказал генерал Крейц. — Я хотел переправиться через Ворсклу, но солдаты наотрез отказались.

— Да, — вздохнул полковник Дукер. — Солдаты уже не хотят драться, они не верят в победу.

— Значит, как я понимаю, мы должны принять условия русских, — подвел итог Левенгаупт.

— Надо попытаться выторговать почетные условия сдачи, — посоветовал Крейц. — Скажем, сдается только огнестрельное оружие, холодное остается у нас, и после сдачи все офицеры отпускаются на родину.

— Хорошо, я попробую, — сказал Левенгаупт.

Однако, выслушав условия шведов, парламентер сказал:

— Светлейший князь велел передать, что примет капитуляцию только безоговорочную. И я уже не могу ждать. Армия готова к атаке, светлейший ждет ответа.

Ах, если бы Левенгаупт знал, сколько привез с собой войска Меншиков — всего девять тысяч, а у шведов было шестнадцать, возможно, он бы принял другое решение. Но шведы думали, что на окружающих холмах сосредоточилась вся русская армия.

— Передайте князю, что мы вынуждены принять его условия.

Здесь, у Переволочны, Меншиков победил врага, не сделав ни единого выстрела, не потеряв ни одного человека.

И когда на следующий день туда прибыл царь, светлейший не преминул похвастаться:

— Я разбил шведов, мин херц, не обнажив шпаги.

— Ну что ж, молодец. Жаль, конечно, что короля не прихватил и иуду.

— Придет час, прихватим.

— Так вот, к тому часу следует медаль изготовить. Пошли нарочного на Монетный двор с велением изготовить медаль десяти фунтов весу, дабы, на ней был Иуда, на осине повесившийся, под ним тридцать сребреников и назади чтоб надпись была: «Треклят сын погибельный иуда, еже за сребролюбие давится». К той медали была бы цепь в два фунта. И все чтоб немедленно прислали к нам нарочной почтой. Этой медалью мы и наградим Мазепу, когда он в наших руках окажется {239}.

— Добрая задумка, — сказал весело Меншиков. — Ныне ж отправлю нарочного. Ну а когда достанем Мазепу, я сам его награжу этой монетой, допрежь в петлю сунуть.

Но не пришлось светлейшему «награждать» Мазепу десятифунтовой медалью, хотя ее очень скоро доставили из Москвы.

Через два с небольшим месяца после бегства за Днепр Мазепа умер в Бендерах. Одни говорят, своей смертью, другие, мол, отравился. Но это для истории уже не имело никакого значения, ибо имя Мазепы осталось в веках символом предательства и низкого коварства.

В Рашевку в шатер к фельдмаршалу прибыл адъютант царя Федор Бартенев. Поприветствовав Шереметева, выхватил из-за обшлага пакет, молвил:

— Главнокомандующему от полковника Петра. — И протянул пакет фельдмаршалу.

Этим полковником был сам царь.

Борис Петрович вскрыл пакет, узнал почерк государя, с трудом разбирая каракули, прочел: «Господин фельдмаршал! Прошу вас рекомендовать меня государям князь-кесарю Ромодановскому и князь-папе Бутурлину, чтобы они пожаловали меня за службу под Полтавой рангом адмирала, а по сухопутному войску генерал-лейтенантом. Заранее благодарю вас за ваше представление. Полковник Петр».

Шереметев даже не улыбнулся, он знал, сколь щепетилен царь именно в деле присвоения очередных званий кому бы то ни было, тем более себе, сказал Бартеневу:

— Передайте полковнику, господин адъютант, что я буду счастлив представить его к давно заслуженным званиям. И сегодня же отправлю представления.

И едва адъютант отъехал, Борис Петрович тут же сел за написание представления, и писал его с воодушевлением и столь возвышенно витиевато, что порою с трудом сам добирался до сути и окончания предложения: «…господин полковник вышеупомянутой счастливой баталии и с одержанной над неприятелем виктории так мужественно и храбро поступал, как искусному в воинстве славному кавалеру прилежит».

Через несколько дней тот же Бартенев привез Шереметеву приказ царя: «Незамедлительно выступать к Риге».

«Господи, и передохнуть не дает», — подумал Шереметев, но вслух сказал Бартеневу:

— Передай, Федор, государю: приступаю к исполнению.

И тут же вечером вызвал к себе генералов Репнина, Генскина, Бема и бригадира Фастмана.

— Господа, получен приказ государя выступать к Риге.

— Уже?! — воскликнул в удивлении Бем.

Впрочем, и на лицах других читалось недоумение. Весь год жили в таком напряжении, в тяжелейших переходах, стычках, в голоде-холоде, в жаре, наконец победили сильного и коварного врага, разнесли в пух и прах его армию. Казалось бы, теперь и отдохнуть. Ан нет. Снова в поход. И куда? В Прибалтику.

Фельдмаршал вполне разделял чувства своих подчиненных, а потому постарался успокоить:

— Ничего, господа. Мы выступим, но поспешать не станем. Разрешаю устраивать дневки для отдыха солдатам и, что не менее важно, обеспечить им доброе питание, не жалея на сие никаких денег. А также обязательно откармливать и холить конский состав. Поскольку дорога через Гомель — Могилев после прохождения нашего и шведского войска сильно разорена и оголожена, поведем корпус на Луцк, там нам будет сытнее. Армию поведете вы, Аникита Иванович, а я выеду вперед, дабы озаботиться провиантом и фуражом. Помните, солдат не томить и без нужды караулами и экзерцициями {240} не донимать.

Часть четвертая РАСПУТЬЕ

Глава первая КАПИТУЛЯЦИЯ РИГИ

Из отпуска под Ригу возвратился Борис Петрович в начале апреля в великом расстройстве. Генерал Репнин, замещавший его во время отсутствия, доложил обстановку и не преминул заметить: