Александр Шубин - Мифы советской страны

• Название: Мифы советской страны
• Автор: Александр Шубин
• Жанр: История

Война за людское сознание в наше время играет более важную роль, чем война за города и территории. И если мы хотим быть свободными и независимыми, руководствоваться своими интересами, а не внешними сигналами, управляющими нашим сознанием, то первый шаг к свободе - поиск истины, в том числе - реальной картины событий недавнего прошлого, их механизма и смысла.

История — это сфера, в которой закладываются наиболее глубокие стереотипы мышления, сопоставимые разве что с языковыми. Естественно, что манипулирование информацией не может обойтись без строительства исторических мифов. Миф – способ упрощенного мышления. Он опирается на одну часть реальности, игнорируя другую. Вырванные из реальности факты увязаны так, чтобы получилась простая схема, пригодная для управления сознанием человека в его сегодняшней жизни. Ему предлагаются образы героев для подражания и уважения, а злодеев – для негодования. Герои и злодеи должны быть похожи на сегодняшних персонажей, их действия должны быть сопоставимы с нынешней ситуацией. Собственная логика исторической ситуации только мешает мифотворцам. Но они вынуждены как-то считаться с ней. Ведь человек только тогда подчиняется мифу, если считает его правдой. Ведь помочь вам может только реальный исторический опыт, а миф помогает манипулятору вашим сознанием.

---

Расстрел тысяч людей — это трагедия. Но стала ли она причиной трагедии 1941 г. Чистка офицерского состава не может не дезорганизовать армию. Но дезорганизация произошла в 1937-1938 гг. и может объяснить, скажем, неудачные действия Дальневосточной армии во главе с Блюхером у оз. Хасан[402]. Но уже в 1939 г. боевые действия на р. Халхин-Гол были успешными.

Количество уволенных составляло менее 2,5% офицерского состава накануне войны. Низкое качество подготовки офицерского состава объяснялось не столько этими увольнениями, сколько массовым притоком новых кадров в связи с ростом численности армии, отсутствием возможности «обстрелять» офицеров в условиях боевых действий (лишь незначительный процент участвовал в боевых действиях в Испании, на Дальнем востоке и в Финляндии, причем большинство «фронтовиков» осталось служить и в 1941 г.). Значительная часть вычищенных офицеров относится к комиссарскому, а не командному составу. С началом войны эта потеря легко восполнилась за счет партийных работников.

Основной удар сталинских чисток был нанесен по высшему командному составу. Из 837 человек, имевших в 1935 г. персональные воинские звания (от полковника и выше) было арестовано 720 чел. Из 16 командармов и маршалов уцелели четверо. Особенно ярко потери среди командного состава иллюстрирует число погибших маршалов — 3 из 5. Маршалы — хороший пример, и может быть рассмотрен кратко. Насколько их гибель подорвала обороноспособность Красной армии? Можно спорить о военных способностях Тухачевского. Битву за Варшаву в 1920 г. он проиграл и потом всю жизнь доказывал, что в этом виноват кто угодно, кроме него. Но Блюхер был арестован после фактического поражения под Хасаном. Ему предъявлялись обвинения в излишних репрессиях против командного состава (террор в армии на Дальнем Востоке действительно проводился при участии Блюхера). Возможно, лишь гибель командарма в застенках НКВД спасла его от позора разделить «славу» Ежова и, может быть, выступить с ним на одном процессе.

Не боялся Сталин избавиться и от маршала Егорова. Можно согласиться с мнением, что в натуре Егорова «было больше от чиновника, чем от полководца». Проанализировав его боевой путь, Б. Соколов пишет: «Сомневаюсь, что Александр Ильич оказался бы на высоте в годы Великой Отечественной войны»[403]. Такие же сомнения можно высказать и о военачальниках рангом пониже, таких как Дыбенко, например.

Чистка 1937-1938 гг. открыла дорогу генерации Жукова. Разумеется, эта генерация славна не только победами, но и поражениями. Но трудно привести убедительные доказательства, что Тухачевский, Якир, Уборевич, Егоров и др., военное искусство которых было сформировано в гражданской войне, могли победить какую-либо иностранную армию. Единственную в своей жизни внешнюю войну — с Польшей — они проиграли. Дыбенко потерпел поражение еще и в столкновении с немцами под Нарвой в 1918 г., а Блюхер не смог выполнить боевую задачу в конфликте с японцами — взять спорные высоты, не вступая на территорию Манчжурии.

Так что последствия репрессий 1937-1938 гг. для обороноспособности страны были не больше, чем у репрессий после разгрома восстания декабристов.

Удары по площадям

В 1937-1938 гг. Сталин и его подручные убивали сотни тысяч людей, подчиняясь своим садистским и параноидальным побуждениям. Рациональных мотивов их действий не было. Судьба жертв сталинизма не зависела от их поведения. В показаниях осужденных нет ни слова правды, поскольку все они написаны под диктовку следователей.

Противоположная версия: Сталин добился уничтожения реальных врагов. Но враги с вредительскими целями оговорили честных людей, которых тоже пришлось репрессировать. В органы НКВД тоже пробрались вредители, которые осуждали неповинных людей. Сталин не несет за это ответственность.

Решившись нанести «удары по площадям», Сталин вынужден был отказаться от многих своих старых планов. Задача разгрома целых блоков правящей элиты означала, что какое-то время некому будет управлять хозяйством страны (в условиях бюрократизации экономики это означало паралич). Чистка «зараженных» кадров армии, дипломатии, Коминтерна и разведки означала, что во вешней политике теперь придется вести себя гораздо осторожнее. СССР был вынужден значительно ослабить свое вмешательство в Испании. Начался глубокий кризис политики Народного фронта — союзники коммунистов социалисты увидели в действиях Сталина признаки фашизма. «Имидж» СССР в среде западноевропейских интеллектуалов серьезно пострадал. Но внутриполитические ставки Сталина были важнее всех этих потерь. У него оставался единственный шанс провести свою стратегию — уничтожить все, что могло оказывать сопротивление тотальной управляемости из центра.

Разгром военных обеспечил Сталину достаточный перевес сил для разгрома партийных кланов. Попытки сопротивления и протеста уже не имели под собой “материальной силы” и пресекались.

Партийных аппаратчиков, связанных с ними представителей интеллектуальной элиты и просто случайных людей сотнями тысяч ставили к стенке и отправляли на гибель в лагеря. Решая задачу политического выживания и сохранения своей стратегии, Сталин запустил машину террора, и теперь она работала по своим внутренним законам. Исполнители указаний – тоже люди со своими мелкими мещанскими целями, карьерными интересами и мстительностью. Теперь участники миллионов мелких конфликтов были вооружены смертельным оружием доноса. Работники НКВД наслаждались правом казнить и миловать (которое похоронит и многих из них). Чистка развивалась как эпидемия по каналам распространения слухов, дружеских и родственных связей. Арест брата, старого товарища или человека, с которым раньше делился информацией, означал смертельную угрозу. Страх атомизировал элиту общества, связи обрывались, общение прекращалось, каждый чиновник теперь был связан только с вышестоящим начальником (официально) и со Сталиным, которому всегда можно было написать донос на начальника.

Решившись на массовый террор Сталин приступил к систематическому разгрому кланов, независимо от того, были ли у него прежде претензии к их лидерам. В регионы выезжали комиссии во главе с кем-нибудь из членов Политбюро. Эти карательные экспедиции тщательно охранялись — к возможности сопротивления относились серьезно. Прибыв на место, представитель Вождя проводит пленум обкома, на котором снимал с постов прошлое руководство, арестовывая его практически поголовно. Удары по региональным штабам приходилось наносить несколько раз, прежде чем Сталин приходил к выводу, что они стали вполне послушными.

* * *

Большой террор не был иррациональной вакханалией убийств, в его основе лежала своя логика. Часто приходится слышать, что Сталин создал архаичное общество. Отнюдь, он вполне созвучен эпохе. И дело не только в Освенциме и Хиросиме. Сталин методами террора продолжал дело индустриальной модернизации. Ему нужна была государственная машина, в которой детали беспрекословно следуют инструкции, а не рассуждают. Кадры партии и государства должны были превратиться в стандартные инструменты, лишенные собственной воли. Малейшее отклонение от стандарта ведет к отбраковке детали. И не в отставку, где опальные чиновники могут плести нити заговоров, а на уничтожение — в лагеря или под расстрел.

Новые административные кадры выдвигались из среды тех кругов, против которых велась борьба, поэтому машина репрессий должна была уничтожить несколько слоев руководителей, прежде чем кланы могли считаться ликвидированными. «Погромив» руководителей, принадлежавших к клану арестованного «барона», их нужно было кем-то заменить. Так, разгромив Воронежский обком, Андреев докладывал Сталину, что новый первый секретарь (переброшенный с орловщины и таким образом оторванный от собственного клана) пока работает один, подбирает людей, которых потом «изберут» в обком. Откуда взять этих новых людей? Но есть тысячи партийцев, которые были исключены из партии предыдущим руководством. Несколько месяцев, а то и лет эти люди находились между жизнью и смертью. На ком-то было политическое клеймо, кто-то был виновен в «моральном разложении» или злоупотреблениях. Часть исключенных подавала апелляции. Эти люди были настроены враждебно к «разоблаченному» местному руководству, оторваны от бюрократических кланов. Из этих маргинальных коммунистов можно было сформировать новое руководство. Но в случае чего, вскорости и расстрелять не оправдавших доверие. Несмотря на отсутствие подготовки и знаний, массы низовых партработников (кто пережил чистку) перемещались на несколько ступенек вверх по бюрократической лестнице. Обязанные террору своей головокружительной карьерой, эти люди станут верной опорой Вождя. Хорошим кадровым резервом считались работники НКВД. Но пока у них было много работы.