Анатолий Радов - Язычник: Там ещё есть надежда [СИ]

• Название: Язычник: Там ещё есть надежда [СИ]
• Автор: Анатолий Радов
• Издательство: Журнал «Самиздат»
• Жанр: Фэнтези

Год четырнадцатый от гибели великого русского князя Светослава Храброго. Запах будущей распри исходит от одежд странных людей, появившихся на Руси, кровь грядущего передела льётся вместе с их мутными речами. Несут они чужеродную веру, искажают древние знания. Сами Боги вовлечены в эту смутную игру. И под силу ли простому человеку из двадцать первого века повлиять на ход истории? Даже подумать смешно… но разве не по этому случаю говорит русская мудрость: поживём — увидим…

* * *

Версия с СИ от 02.03.2011

---

— И-то дело, — с уважением кивнул голова, поднимаясь из-за стола. — Знатный бондарь завсегда имовито сидит. Да как и любой другой, у кого руки из правильных мест растут.

Кузьма Прокопыч выйдя из под холстины, вскинул взгляд в небо. Там, курлыча и присвистывая, кружилась стайка птиц, которые время от времени застывали на месте, распуская против ветерка красивые, оранжевого цвета крылья.

— Ишь, щуры своих деток летать учат. Видать осень скоро пожалует. Ну, так чего, идём, али передумали?

17

— Скоро все старые хаты на избы сменим, — говорил голова, широко вышагивая впереди.

Вечеслав с ведьмаком поспешали следом, слушая воодушевлённые речи Кузьмы Прокопыча по поводу будущего Рязанской веси. И судя по словам головы, будущее должно было быть радужным.

— У вас ильменских все поди в таких живут? — спросил Кузьма Прокопыч, и не дожидаясь ответа, продолжил. — Вот я сам из вятичей, отцы и деды мои всё по старинке жили. А я как в весь эту пришёл, гляжу, а тут у Елизара избы высоченные стоят. Не избы, а хоромы, ей-богу. Он сам из радимичей, но на меже с кривичами сидел, там и перенял мастерство хоромы такие ставить. Упросил я его помочь мне, и сел не по-дедовски, а по-новому. А таперича меня и калачом обратно в старые «низёхи» не заманишь. Вот новые лядины в будущем лете засеем, да за построй возьмёмся всем миром. Борти тоже удвоим. Шибко хорошо воск берут в Муромах, абы потом в Царьграде сбывать. Идут муромские Волгой через булгар, там волочатся на Дон, и дале уже в Сурожское море. Самим бы нам так же, да не дают муромские мимо них проходу, пакости грозят утворить. А так бы, понастроили лодей, да в путь.

— А с булгарами как? — спросил ведьмак. — Пошлину небось за проход немалую потребуют.

— Мурома пошлину хакану их Алтышу, что в Булгарграде столует, платит, и не в накладе, — ответил Кузьма Прокопыч. — По три с половиной гривны серебра с лодьи дают, и всё одно выгода немалая выходит. Эх, — он тяжело вздохнул, — Ежели б мы ниже их по реке сидели.

Кузьма Прокопыч остановился у небольших воротец, в которые упиралась окружная дорога. Возле воротец никого не было, и голова собственноручно отворил одну из небольших створок, после чего выжидательно замер, пропуская гостей вперёд.

— Вы поберегитесь, тут ступени у нас шаткие. Временно ставлены, — предупредил он и стал объяснять. — Скоро эту часть тына вовсе снесём и продолжим его на полтораста саженей.

Ведьмак пошёл первым, Вечеслав вслед за ним, и едва ворота остались позади, как он восхищённо ухнул от того, что увидели его глаза. Раскинувшийся во всю ширь и мощь безмерный простор, который только слева упирался в лесную гряду, а впереди и справа не имел преград, тут же опьянил похлеще хмельного кваса. На душе вдруг стало радостно, уголки губ невольно поплыли вверх, а глаза принялись жадно пить прозрачную даль, словно холодную, ключевую воду. От голубой ленты Оки, мирно текущей по правую сторону, ветерок принёс влажную прохладу, и мягко коснулся лица и волос. Вечеслав глубоко вздохнул и невольно приосанился, расправляя плечи, словно желал как можно более соответствовать широте простора. Или хотя бы той чайке, что парила над играющей бликами водой, вольготно раскинув белые крылья.

И как не хотелось ему отводить взгляд от увиденной красоты, но всё же пришлось посмотреть под ноги, чтобы не промахнуться мимо деревянных ступеней. Спускались они на огромную площадку насыпной земли, бывшей ниже возвышенности, на которой стояла весь, метра на полтора. Однако с правой стороны, на небольшом участке, земли уже было накидано почти вровень с весью, и Вечеслав понял, что площадка эта только подготавливается для будущего строительства.

— Вот тут и городище станет, — громко, с гордостью проговорил Кузьма Прокопыч, закрывая створку ворот.

Сходя по ступенькам, Вечеслав стал с интересом вглядываться в два бревенчатых строения впереди, стоявших почти в конце насыпи. Венчали их высокие двускатные крыши, а возле, кропотливо занимаясь делом, суетились люди от мала до велика. Увидев голову, от работающих отделился один из мужчин, и приветственно помахав рукой, заспешил навстречу.

— Дождь заходит, — громко проговорил он, подходя. — Как бы сеногной[*] не зарядил.

— Да типун тебе на язык, Прокл, — досадливо ответил Кузьма Прокопыч. — У нас ещё и сено в стога не уложено, и рожь не вся в риги свезена.

— Эт я понимаю, да токмо у бабки Матрёны вон спину скрутило, а у неё оплошки в сём прорицании не бывает, — Прокл улыбнулся. — Я две дюжины парубков отсель к пажитям отправил, абы скопом стоговали. Може и поспеем к дождю.

— А я вот подсобничков веду, — Кузьма Прокопыч кивнул в сторону ведьмака с Вечеславом. — Сами вызвались, не поскупились на помощь.

— Лишние руки нам не помешают, — с пониманием закивал Прокл. — А куда ж определить-то их? Вы молотить сумеете?

Вечеслав помотал головой, извинительно улыбнувшись. Чего-чего, а молотить ему не доводилось. Да и смешно сказать — где б оно довелось в городе двадцать первого века? Хотя по молодости на мельнице поработал маленько, дак там автоматизировано всё было, он к зерну и не прикасался даже. Ведьмак же к его удивлению молотить умел.

— Ну, тогда ты зерно на подводы кидать будешь, а ты заменишь кого в риге, — распределил Прокл работу и они вчетвером зашагали к гумнам.

Подходя ближе, Вечеслав стал невольно вслушиваться в замысловатый ритм ударов, которые доносились из обеих построек. Удары эти стали слышны ещё раньше, сразу, как голова открыл воротца, но теперь они слышались громко и отчётливо, удивляя слаженным и очень сложным ритмическим рисунком. Похоже это было на мощный драм-энд-басс, усиленный бесконечными тамовыми сбивками.

Между постройками с дюжину мужей большими деревянными лопатами загребали зерно из большой, янтарного цвета горки, и подкидывали его над расстеленными холстинами. Уже с них, другие мужи наполняли просеянной рожью вёдра и высыпали её на подводы, укрытые такими же холстинами, только обшитыми по периметру красным угловатым узором. Запряжённые же в подводы лошади, не обращали никакого внимания ни на звук молотьбы, ни на мелькание лопат, а довольно дремали, радые выпавшим минутам отдыха. И лишь потревоженная мухой или злостным слепнем, какая-нибудь из них вдруг вдрагивала головой и хвостом, и вяло подбирала повсюду слоем лежащую шелуху или редкую отлетавшую в сторону полову, видимо успев за этот день досыта наесться сверх нормы привалившей кормёжкой.

— Ладно, пойду, помолочу, — с улыбкой проговорил ведьмак, и хлопнув Вечеслава по плечу, ушёл в ближайшее строение.

Прокл попытался найти второму помощнику лишнее ведро, но оказалось, что таковых нету.

— Не знаю даже, — озабоченно проговорил он, глядя на Вечеслава. — Може тогда подводы разгружать возьмёшься?

Вечеслав кивнул, соглашаясь. Да и в принципе ему было всё равно, что делать. Лишь бы делать, а не стоять, как столб, когда вокруг все заняты работой. Даже голова, несмотря на выпитые две кружки хмельного кваса, схватился за лопату и принялся усердно веять.

Потому он без лишних вопросов направился к подъехавшей телеге, на которой бледно-коричневой горой красовались подсохшие снопы. Но как оказалось, подсохли они недостаточно, и их нужно было относить в ригу для просушки.

Ухватив сразу три снопа, он неуклюже выглядывая из-за них, зашагал следом за рослым парнем примерно его лет, который тоже нёс связанную в «букеты» рожь, а значит и шёл туда, куда нужно. Войдя в постройку, Вечеслав с непривычки сморщился от стоявшей здесь облаком пыли, пару раз чихнул, и громко шмыгнул носом, не опасаясь, что кто-то услышит. Да он и сам не услышал себя, потому что внутри гумна звук от ударов цепами заглушил бы и работающий трактор, а не то что какие-то там чихи и шмыганья.

Пройдя вдоль стены, он вслед за парнем протиснулся в проём, ведший во второе помещение постройки, и огляделся, насколько позволяла охапка. Здесь работали женщины. Они брали снопы по одному и укладывали их в высокие, докуда могли дотянуться, ряды. Ещё раз чихнув, Вечеслав вдруг почувствовал, как кто-то потянул из его охапки один из снопов, и потому отпустив его, он прижал остальные два правой рукой. Теперь перед ним открылся обзор побольше, и прямо перед собой он увидел спину девушки, которая передавала вытащенный из его объятий сноп стоявшей на скамеечке средних лет женщине. Та взяла его и закинула на самый верх ряда, а девушка обернулась за следующим. Сердце невольно вздрогнуло. Девушка оказалась Варей.

Глупо расплывшись в улыбке, Вечеслав сам протянул ей один из оставшихся снопов. Варя взяла его без какой-либо особой реакции, на автомате, и Вечеслав тут же выругал себя за неуместную улыбку.

Придурок, больно мелькнуло в мозгу, чего лыбишься? Не позорился хоть бы, как пацан влюблённый.