Сергей Сергеев - Антимир

• Название: Антимир
• Автор: Сергей Сергеев
• Жанр: Фэнтези

---

На свежевыкрашенной стене светло-серой бюджетной краской скотчем прикреплён бумажный лист формата А-4 со стрелкой, указывающей направление куда-то вверх, и крупным текстом "Приёмная комиссия".

Поднявшись на второй этаж, Андрей Викторович опять по диагонали вправо пересёк коридор и вошёл в аудиторию с открытой дверью. Помещение было большое с огромными окнами и с зеленью в цветочных горшках на подоконниках. Слева от входа до самого первого окна тянулась глухая стена, ровно в середине прерываясь лёгкой, по сравнению с входной, закрытой дверью. Справа стоял казённый рыжий шкаф со стеклянными дверцами, такие шкафы стояли и тридцать лет назад в каждом школьном кабинете, внутри его виднелись стопки бумажных папок под алфавитными буквами.

"Надо же, до сих пор сохранился, — удивился про себя Хрусталёв, — такой точно был у нас в классе, когда я учился".

Он сделал несколько шагов и, миновав шкаф, который закрывал обзор, вышел на средину, остановился, чтобы осмотреться, и если зрительно не обнаружит Рогалёва, то тогда определить, к кому можно обратиться по поводу его дальнейших поисков.

Так как он опять стоял на единственном пути между входом и залом с правой стороны, в который все и стремились попасть, его начали слегка подталкивать то сзади, то сбоку молодые люди, по всей видимости, абитуриенты, кто в одиночку, а кто и с родителями, солидными и не очень, дядьками и тётками. Ему пришлось постоянно слышать: "Извините, простите, разрешите".

Зал, в который прорывались абитуриенты и выходили из него, представлял собой пространство, образованное двумя рядами столов, расположенных напротив друг друга. За столами сидели молодые девушки, на столах бумажные папки и чистые бланки чего-то, то ли заявлений, то ли анкет. В междурядье напротив каждого стола стоял стул, который занимался жаждущим побеседовать с девушкой после того, как подойдёт его очередь. Широкий проход между столами и был занят той очередью ожидающих.

Хрусталёв перевёл свой взгляд вперёд, там также у окна обособленно находился ещё один стол, но стула при нём не было. Две девчонки тихонько говорили о чём-то с женщиной лет пятидесяти, сидевшей за столом, они спрашивали, она отвечала. Расслышать что-то с того места, где стоял Андрей Викторович, не представлялось возможным, да и вообще, шумовая обстановка походила на ту, которая присутствует в читальных залах библиотек, все говорили почти шёпотом или вполголоса.

В этот момент обе девушки отошли от стола и мимо него стали пробираться к выходу. Стол, у которого они стояли, открылся полностью, и Хрусталёв увидел на нём, кроме различных бумаг, стоящую табличку "Секретарь". Тогда он смело шагнул в этом направлении и, ещё не достигнув края стола, словно боясь, что занимающие проход люди повернутся к столу и начнут диалог с секретарём, сказал:

— Здравствуйте!

— Здравствуйте, — ответила ему женщина, бросив в его сторону нейтральный взгляд, — вы за документами? Фамилия? Факультет?

— Нет, извините, я хотел бы увидеть Алексея Борисовича.

— Ирин! — позвала она кого-то громко.

— Да, Нин Васильевн? — обрывая окончания, ответила Ирина из середины зала.

— А где у нас Борисыч?

— Не знаю, был здесь, может, вышел куда, но мне он ничего не говорил.

— А вот он и сам идёт, — радостно воскликнула женщина в очках, направляя свой взгляд через плечо за спину Хрусталёва.

Андрей Викторович повернулся и увидел Рогалёва, который продвигался от входа в его сторону. Хрусталёв сделал пару шагов навстречу и, остановившись, протянул руку для приветствия со словами:

— Здравствуйте, Алексей Борисович, я к вам.

— День добрый, проходите, — ответив на приветствие, тот дёрнул ручку двери в стене.

Дверь оказалась запертой, тогда он обратился к секретарю:

— Нина Васильевна, вы опять закрыли дверь?

— Не закрывала, наверное, сама захлопнулась, возьмите ключ, — она протянула через стол руку с ключом и металлическим колечком.

Хрусталёва поразила её рука, не столько рука, а сколько пальцы с длинными крашеными ногтями, даже не сам маникюр, а целый ряд перстней и колец на них. Такой набор золотых украшений никак не свойственен жрицам науки и больше подходит для женщин данного возраста, работающих в торговой сети, причём продовольственной.

Широкое золотое кольцо на безымянном пальце свидетельствовало о том, что её обладательница выходила замуж более тридцати лет и до сих пор живёт в счастливом браке. Немного поуже на среднем пальце, но с множественными каменными вставками, похожими на бриллианты, ни о чём не говорило окружающим, хотя для обладательницы оно, скорее всего, было подарком на юбилей или какое-нибудь значимое событие.

Перстень на указательном пальце с огромным, сверкающими гранями, рубином овальной формы, по всей видимости, был семейной реликвией и достался по наследству от матери или бабушки.

Так думал Хрусталёв, загипнотизированный блеском золота и драгоценных камней, потому непроизвольно вытянул шею и пытался рассмотреть второю руку на предмет аналогичных ценностей, не обращая внимания ни на лицо с очками, ни на всю фигуру в целом. Но в этот самый момент из-за его спины вышел помимо Рогалёва, перехватившего ключ, ещё и парень, который остановился у стола секретаря. Он и перекрыл обзор Андрею Викторовичу, лишив его память возможности запечатлеть украшения второй руки неизвестной ему Нины Васильевны.

— Проходите, — вернул его из небытия Алексей Борисович, открывший уже дверь и жестом приглашавший войти в другое помещение.

— Нина Васильевна, прошу меня с полчасика не беспокоить, но разве только в крайнем случае, — произнёс он, когда уже Хрусталёв проследовал мимо него.

Помещение было маленьким, в нём с трудом разместились три стола и двухстворчатый шкаф. Дверь за спиной захлопнулась, Алексей Борисович так шустро, не беспокоя Хрусталёва, проскользнул к дальнему столу у окна, бросив при этом гостю на ходу:

— Присаживайтесь.

Андрей Викторович, как и следовало ожидать, выбрал ближний стол, который справа и уселся за ним, так как других посадочных мест, кроме как за столами, не было.

— Вижу, с вами определённо ничего не произошло, — начал диалог Рогалёв.

Хрусталёв посмотрел на него и подумал, что с ним тоже ничего не произошло, всё тот же костюм, что и год почти назад, когда происходила их встреча, сорочка и галстук другие, да бородка короче и аккуратней. Но нет, что-то в нём было нового, это что-то не определялось пока, и потому Андрей Викторович перестроил фразу, готовую сорваться с языка, и произнёс:

— А что вы ожидали?

— Мало ли что могло случиться, используя вы браслет на полную мощность, — как-то неопределённо выразился Рогалёв.

— Полная мощность? Не измерял и даже не знаю, как это делается, но всё, что преподала мне Мария Анатольевна, то я и освоил, под её руководством, — уверено и с достоинством отчитался Хрусталёв.

— Что же тогда вас привело ко мне? — скорее не удивлённо, а заинтересованно спросил учёный.

Он откинулся на спинку стула и левой рукой поправил чёрную чёлку. Тут до Хрусталёва дошло, что нового было в Рогалёве, — это цвет его волос. Из пепельно-серых они превратились в чёрные. Теперь перед ним сидел брюнет, с волосами бороды и причёски одинакового цвета.

"Перекрасился и помолодел", — искрой пронеслась мысль в голове у Андрея Викторовича и принесла ему успокоение и комфорт. Беспокойство неизвестности, возникшее в первую минуту, исчезло, перед ним сидел всё тот же Алексей Борисович, только в настоящий момент более лояльно относившийся к нему. Хрусталёв опустил голову и посмотрел на свои руки, лежавшие перед ним на столе, но вместо конструирования ответной реплики, он почему-то представил, как бы на его пальцах смотрелись украшения Нины Васильевны.

"Глупо бы выглядели, не сочетались с браслетом", — оценил он виртуальный набросок и улыбнулся сам себе.

— Я бы хотел для вас стать сталкером, — более неожиданно для себя, чем для своего визави ответил Хрусталёв.

Он даже не понял, почему произнёс это слово, ведь, как помнится, оно никогда не входило в его лексикон. Истинное значение, т. е. толкование и смысловая нагрузка, по наитию казались ему знакомыми и отражали в точности то, что собирался городить и объяснять бесконечно долго Рогалёву, пока тот не поймёт его и не даст этому понятию своё научное определение.

— Вы что начитались братьев Стругацких или Тарковского насмотрелись? — с беззлобной усмешкой на губах спросил учёный.

— Никого я не смотрел и не читал, я побывал там, куда вы стремились, и со мной ничего не произошло, — начал Хрусталёв обиженно защищаться.

Ведь он действительно не читал Стругацких, а фильм смотрел давно, оттого и не помнил в чём там суть, и потому в данный момент не знал, как реагировать на слова Рогалёва.