Стивен Кинг - Салимов удел

• Название: Салимов удел
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Научная Фантастика

---

Весь день миссис Нортон нездоровилось - одолевал сон и буквально не было сил вылезти из постели. А когда после обеда муж уехал писать дурацкое заявление о пропаже дочери и Энн провалилась в тяжкую дремоту, во сне явился о н. Красивое, властное, дерзкое, приковывающее внимание лицо. Ястребиный нос, откинутые со лба волосы, а тяжелый притягивающий рот скрывал странно волнующие белые зубы, которые показывались, когда о н улыбался. Глаза же... эти красные глаза зачаровывали. Когда о н смотрел на вас, отвести взгляд было невозможно... да и не хотелось.

Он объяснил ей все: и что нужно сделать, и что потом у Энн появится возможность присоединиться к дочери и к великому множеству других... и к нему тоже. Да что Сьюзан - это ему хотела угодить Энн, чтобы получить взамен то, чего так страстно желала, в чем так нуждалась: касание, проникновение.

В кармане Энн лежал мужнин револьвер тридцать восьмого калибра.

Она вошла в вестибюль и поглядела в сторону регистратуры. Попытайся кто-нибудь ее остановить, она бы с ними разобралась. Нет, стрелять Энн не стала бы - пока она не попала в палату к Бэрку, никакой стрельбы. Так велел он. Если Энн схватят и остановят до того, как дело будет сделано, о н не придет, чтобы одарить ее в ночи жгучими поцелуями.

За стойкой сидела молоденькая девушка в белом халате и колпачке. Она разгадывала кроссворд в мягком свете лампы, прикрепленной к главной консоли. Санитар как раз уходил по коридору. Энн видела его спину.

Услышав шаги, дежурная сестра с заученной улыбкой подняла глаза, но, когда разглядела приближающуюся женщину в халате, с ввалившимися глазами, улыбка растаяла. Пустые глаза Энн странно сияли, словно она была заводной игрушкой, которую кто-то запустил. Может быть, заблудившаяся пациентка?

- Мэм, если вы...

Энн Нортон вытащила из кармана своего балахона револьвер - ни дать ни взять рехнувшийся ганслингер из будущего, - ткнула стволом в голову дежурной сестре и сказала:

- Повернись.

Сестра беззвучно пошевелила губами, судорожно втянула воздух...

- Не ори. А то убью.

Воздух со свистом вышел обратно. Сестра очень сильно побледнела.

- А теперь поворачивайся.

Сестра медленно встала и повернулась. Энн перехватила пистолет за ствол и приготовилась изо всех сил обрушить рукоятку дежурной на голову.

И тут ее сбили с ног.

Пистолет полетел.

Женщина в рваном желтом халате не закричала - она тонко заскулила, запричитала и огромным крабом бросилась за ним, но ошарашенный и перепуганный мужчина, который обнаружился у нее за спиной, стрелой метнулся туда же. Сообразив, что она первой доберется до пистолета, он пинком отправил его на другой конец ковра, застилавшего вестибюль.

- Эй! - завопил он. - Эй, на помощь!

Оглянувшись через плечо, Энн Нортон зашипела. Лицо стянулось в гримасу обманутой ненависти. Потом она снова принялась подбираться к пистолету. Бегом вернулся санитар, на миг он с тупым изумлением воззрился на происходящее, потом поднял лежавший почти у самых его ног револьвер.

- О Господи, - сказал он, - хреновина-то заряжена...

Энн атаковала его, прошлась скрюченными пальцами по лицу, и лоб с правой щекой пробороздили красные полосы. Изумленный санитар держал револьвер так, что ей было не достать. Не переставая причитать, женщина тянулась к нему похожими на когти пальцами. Зашедший сзади ошарашенный мужчина схватил Энн. Позже он будет рассказывать, что ему показалось, будто он ухватился за мешок со змеями - тело под халатом оказалось горячим, отталкивающим, каждый мускул плясал и извивался.

Энн принялась вырываться. Санитар врезал ей по челюсти, она закатила глаза и упала.

Санитар с недоумевающим мужичком переглянулись. Регистраторша визжала, зажимая рот ладонями, отчего крики приобрели неповторимое звучание сирены в тумане.

- Ребята, а вообще-то, что тут у вас за больница? - спросил озадаченный мужичок.

- Чтоб я знал, - отозвался санитар. - Что, черт возьми, случилось?

- Иду это я навестить сестру - она родила, понял-нет? Тут подходит ко мне мальчишка и говорит: туда только что вошла тетенька с пистолетом. И...

- Какой мальчишка?

Обалделый мужичок, который пришел к сестре, огляделся. Вестибюль заполняли люди, но все они были уже в том возрасте, когда можно покупать спиртное.

- Сейчас его не видать, но он тут крутился. Пистолет заряжен?

- А как же, - сказал санитар.

- Так что тут у вас за больница такая, ребята? - спросил ничего не понимающий мужичок.

Они увидели, как мимо двери в сторону лифта пробежали две медсестры, а снизу лестничной клетки донеслись неясные крики. Бен поглядел на Джимми, но тот слегка пожал плечами. Мэтт дремал, раскрыв рот. Бен закрыл дверь и погасил свет. Джимми засел в изножье кровати Мэтта, а когда они услышали, как кто-то нерешительно останавливается у дверей, Бен уже стоял под ними наготове.

Дверь приоткрылась, в палату просунулась чья-то голова. Бен полунельсоном захватил ее и вжал в лицо крест, который держал в другой руке.

- Пустите!

Неизвестный поднял руки и забарабанил в грудь Бена, но без толку. Секундой позже вспыхнул верхний свет. Мэтт сидел в кровати и моргал, глядя на вырывающегося из рук Бена Марка Питри.

Джимми выскочил из засады, перебежал комнату и совсем уж собрался обнять мальчика, как вдруг заколебался.

- Подними подбородок.

Марк задрал голову, предъявляя присутствующим шею без единой отметины.

Джимми расслабился.

- Господи, я в жизни еще никому так не был рад. Где отче?

- Не знаю, - угрюмо ответил Марк. - Барлоу поймал меня... убил моих родителей. Они мертвые. Мои родители - мертвые. Он разбил им головы... друг об дружку... убил. Потом поймал меня и сказал отцу Каллахэну, что отпустит, если отец Каллахэн обещает бросить крест. Он пообещал. Я сбежал. Но сперва плюнул в него. Плюнул, и я его убью.

Мальчик пошатывался в дверном проеме. На лбу и щеках виднелись царапины - он бежал сквозь заросли ежевики, через лес, по той тропинке, где так давно Дэнни Глик с братом набрели на беду. Штаны выше колен были мокрыми - это Марк перемахнул ручей Тэггарт-стрим. Приехал мальчик на попутке, но кто его подвозил, вспомнить не мог. Помнил только, что играло радио.

У Бена отнялся язык. Он не знал, что сказать.

- Бедный мальчик, - тихо проговорил Мэтт. - Бедный храбрый мальчуган.

Лицо Марка исказилось. Глаза закрылись, а рот дернулся и напрягся.

- Моя ма-ма... мама...

Он слепо зашатался, и Бен подхватил его, обнял и стал укачивать, а рубашка намокала от яростных слез.

Отец Дональд Каллахэн понятия не имел, сколько времени уже шагает в темноте. Он, спотыкаясь, брел по Джойнтер-авеню к центру города, начисто позабыв, что оставил машину на подъездной дороге возле дома Питри. Иногда он забредал на середину мостовой, а иногда, покачиваясь, шел по обочине. Один раз на него выскочила машина с большими сияющими кругами фар, громко затрубил клаксон, и в последний миг автомобиль вильнул в сторону, взвизгнув шинами на мостовой. Один раз Каллахэн свалился в кювет. Когда до моргающего желтого огонька оставалось рукой подать, пошел дождь.

Отметить шествие отца Каллахэна по безлюдным улицам было некому Салимов Удел задраился на ночь даже крепче обычного. В столовой не было ни души, а у Спенсера сидела за кассой мисс Кугэн и в льдистом свете флюоресцентных ламп под потолком читала взятый со стенда журнал признаний. Снаружи под светящимся знаком, изображавшим синюю собаку в прыжке, горели красные неоновые буквы: АВТОБУС.

Причиной, по мнению отца Каллахэна, был страх. У горожан были все причины бояться. Какая-то часть их существа вобрала в себя опасность, и нынче вечером в Уделе заперлись даже те двери, которые не запирались уже много лет... если вообще когда-нибудь запирались.

Каллахэн был на улице один. И только ему было нечего бояться. Забавно. Он громко рассмеялся, и этот смех напоминал дикие безумные всхлипы. Никакой вампир его не тронет. Других - может быть, но не его. Отмеченный Хозяином, он будет свободно шагать до тех пор, пока Хозяин не потребует своего.

Над ним навис храм Святого Андрея.

Каллахэн замялся, потом двинулся по дорожке. Он будет молиться. Если нужно - молиться всю ночь. Не новомодному Богу - Богу гетто, социального сознания и бесплатных обедов, - а древнему Господу, который устами Моисея велел не давать ведьме жить, который позволил своему сыну восстать из мертвых. Еще один шанс, Господи. Епитимья же - вся моя жизнь. Только... еще один шанс.

Спотыкаясь, Каллахэн поднялся по широким ступеням. Перепачканная сутана была в беспорядке, рот вымазан кровью Барлоу. На верхней ступеньке он ненадолго остановился, а потом потянулся к ручке центральной двери.

Стоило ему прикоснуться к ней, как синяя вспышка света отбросила его назад. Боль пронзила спину, потом голову, потом грудь, живот и икры, и Каллахэн кубарем скатился с гранитных ступеней на тротуар.