Дэвид Линч - Интервью: Беседы с К. Родли

• Название: Интервью: Беседы с К. Родли
• Автор: Дэвид Линч
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9985-0374-0

Дэвид Линч из редкой (особенно для американского кино) породы режиссеров — чистых визионеров. Он создает альтернативные миры, которые оказываются реальнее, чем сама реальность. Многие воспринимают его фильмы как мистические загадки. Но когда у Линча спрашивают, какой смысл он вкладывал в тот или иной эпизод, в ту или иную картину, режиссер отвечает: кинообразы нельзя пересказать словами, само кино — это и есть наиболее адекватный язык для снов и фантазмов. Его полнометражный дебют «Голова-ластик» — снимавшийся пять лет на чистом энтузиазме и в одночасье поменявший правила игры в американском независимом кинематографе — уже в полной мере демонстрирует неповторимый линчевский стиль. Далее последовали викторианская драма «Человек-слон», послужившая провозвестником жанра стимпанк и номинированная на восемь «Оскаров», крупнобюджетная экранизация фантастической эпопеи Фрэнка Герберта «Дюна», сюрреалистические триллеры «Синий бархат» и «Дикие сердцем» («Золотая пальмовая ветвь» Каннского кинофестиваля), культовый телесериал «Твин-Пикс», обманчиво незамысловатая «Простая история», головоломные «Шоссе в никуда», «Малхолланд-драйв» (Каннский приз за лучшую режиссуру) и «Внутренняя империя»... В цикле бесед, предлагаемом вашему вниманию, Линч рассказывает не только обо всех своих кинопроектах, но также о занятиях живописью, фотографией и музыкой, о съемках рекламных роликов для Майкла Джексона и Джорджо Армани, о своем комиксе «Самая злая собака в мире».

---

Я слышал, были споры о том, что за газы Фрэнк вдыхает, когда его переклинивает. Вроде бы изначально задумывалось, чтобы актер вдыхал настоящий гелий и его голос из-за этого звучал как детский?

Ну, в итоге до этого не дошло, за что спасибо Деннису, — до последней минуты это должен был быть гелий, чтобы обозначить разницу между «папой» и «малышом». Но я не хотел, чтобы это выглядело смешно. Поэтому мы отказались от гелия и использовали просто газ. А потом на первом прогоне Деннис сказал: «Дэвид, я знаю, что во всех этих баллонах». А я ответил: «Ну и слава богу!» И он перечислил все газы. Мне повезло, что у меня был такой эксперт в его лице. (Смеется.) Деннис по-настоящему талантливый парень. Он художник, режиссер, актер, фотограф в придачу — и во всех этих ипостасях хорош.

А что Фрэнк все время матерится — это сценарием было предусмотрено или Хоппер внес долю импровизации?

У меня было много-много, очень много ругани в сценарии, но Деннис все время шел на опережение. Потому что, когда тебя несет, ты же не можешь следить за собой. А если актер так точно попал в струю, то пусть даже он произносит лишние реплики или слегка привирает в диалогах, все равно он будет выглядеть правдоподобно. А для меня Деннис был как раз из таких. Он потом рассказывал, что я ни разу не мог произнести это слово на площадке — мол, смотрю в сценарий и говорю:

«Деннис, когда ты скажешь это слово...» (Смеется.) Это не совсем точно, в общем.

Разогреваемся. Линч работает с Изабеллой Росселлини. «Синий бархат» (1986)

Малыш хочет трахаться. Фрэнк (Деннис Хоппер) заправляется газом в «Синем бархате» (1986)

Первое появление Фрэнка в фильме выглядит жутко и тревожно. А потом Сэнди спрашивает Джеффри, зачем в мире вообще существуют такие люди, как Фрэнк. Он вас тоже пугал?

О да. Это сложно, потому что когда снимаешь фильм, то воспринимаешь то, что остается за кадром, так же явно, как и то, что в кадре. Но Фрэнк, живущий в моем сознании, меня пугал. По-настоящему. Но от этого никуда не денешься. Какой-нибудь тупой амбал так не пугает. А вот умный амбал пугает ого-го как. Или даже умный коротышка!

Он немного похож на Убийцу Боба из «Твин-Пикс». Как и Боб, он кажется воплощением маскулинности в ее предельном проявлении — извращенец, насильник и психопат. Силы добра в «Твин-Пикс» не обладают традиционно мужскими качествами: Дейл Купер — это интуитивная, чувствительная личность, и методы расследования он использует всякие — включая мистические и психические. А силы зла выглядят крайне мужественно, без малейшего намека на женственность.

Ну, может быть. У Фрэнка есть пара странных качеств. Что самое страшное — так это когда думаешь, что кто-то тебя раскусил, что он тебя знает, и не важно, происходит это в твоем воображении или в реальности. А раз он тебя знает, то может тебя переиграть. Вот чем опасен Фрэнк.

Кажется, Фрэнк не выносит, когда на него смотрят. Он часто повторяет: «Ну вот теперь темно», будто это состояние самое комфортное для него, и еще он кричит на Дороти: «Не смотри на меня, твою мать!» — прежде чем заняться с ней сексом. Что это за фобия такая у него?

Это как раз понятно. Ему важно, чтобы Дороти делала все, что она с ним делает... но вот ее глаза... отразиться в ее глазах — это одна из тех вещей, которые выбивают его из колеи. Ведь тогда он лицом к лицу столкнется с болезнью, а это не очень-то весело. Хочется же делать то, что хочется, без лишних вмешательств и воспоминаний.

В фильме большую роль играет наблюдение: Джеффри наблюдает, зритель заглядывает в некий мир вместе с ним, Сэнди получает возможность заглянуть туда же благодаря Джеффри. Первая сексуальная сцена, которую зритель видит глазами Джеффри, спрятавшегося в шкафу, срежиссирована как шоу — там даже авансцена отделена от основного места действия, как в театре, ну и так далее.

Ну да. Кино же по своей сути вуайеристское развлечение. Вот вы сидите в зале в своем безопасном кресле, и... сам акт смотрения — это очень мощная штука. А мы ведь всегда хотим увидеть скрытое, мы по-настоящему хотим это увидеть. Что-то новое. От этого желания вообще свихнуться можно! И чем более эти скрытые вещи необычны и секретны, тем более мы жаждем их видеть.

Вуайер в шкафу. Джеффри (Кайл Маклохлан) в «Синем бархате» (1986)

А вы с самого начала так задумали, чтобы секс выглядел совсем уж экстремально?

Ну, и да и нет в какой-то степени. Здесь же всегда тонкая грань, но это не связано с цензурой, а в большей степени с тем, как сделать правильно. А единственный способ это определить — маленький судья внутри. Смотришь на прогон сцены, и сразу, в ту же секунду говоришь: «Нет, нет, нет. Нужно откровенней», или «Нет, нет, нет, это слишком. Постеснялись бы», или «Для этого сюжета, этих персонажей, в этом месте и в таком интерьере, при таком настроении — годится».

Хотя вас никто не вынуждал вырезать сцены из фильма, вы, насколько я понимаю, сами изъяли некоторый материал еще па ранней стадии. Это похоже на случай с той сценой из «Головы-ластик», где две женщины привязаны к кровати. А тут что-то насчет горящих сосков, да?

Точно. Это одна из моих любимых сцен, но хорошенького понемножку. В принципе я хочу вернуть ее в фильм, но не знаю как. Может, не просто вернуть, а дать отдельным куском. Там всего минуты три-четыре. Она была вырезана полностью. А предполагалась как дополнение к тому, что происходит в квартире Бена.

И что там, в этой сцене?

Ну, Фрэнк приводит всех в бар вместе с Джеффри, потом они болтают снаружи: «Ты какое пиво любишь?» — ну и дальше в таком духе, а потом они заходят к Бену. Но там была еще одна сцена в баре, когда бармен видит Фрэнка, подает кому-то знак, и этот парень пытается убежать через заднюю дверь. Фрэнк орет: «Держи его!» — и его дружки хватают этого парня, Уилларда. А из бара видна еще одна комната, типа отдельная. Там стоит бильярдный стол, и там старый черный блюзмен в шляпе, на которой написано: «Я углекоп». Поет он эти свои блюзы, у него и белый гитарист есть, который ему подыгрывает. Поет «Углекоп» просто невероятно. А еще там сидят три или четыре совершенно голые девицы, они были с Уиллардом. Там что-то у них происходило, понимаете, но пришел Фрэнк и нарушил весь расклад — Уиллард его увидел, и всё. Но что конкретно там у них было, вы не знаете.

Тем временем персонаж Брэда Дурифа подходит к стойке и заказывает ящик пива — «Пабст Блю-Риббон», дли-и-инногорлых. (Смеется.) А Фрэнк расплющивает Уилларда на бильярдном столе и начинает разбираться с ним на тему, что не надо было Уилларду отрывать карман с его пиджака, а потом говорит девицам: «Пойдите-ка сюда посмотрите на покойника». Уилларду, как вы понимаете, не повезло конкретно: Фрэнк поимел его по полной, психологически, и Уиллард видит, что Фрэнку уже ничто не помешает его прикончить. В свое время. Потом Фрэнк идет наверх, и остальные вслед за ним, обходя бильярдный стол, а Джек Нэнс говорит Уилларду: «Ну пока, придурок!» — и они исчезают. Проходит немного времени, и «придурок» приподнимается. Одна из сидевших там девиц чиркает спичкой, подносит ее к своим соскам, поджигает их и говорит: «Ну, ты реально спалился, говнюк!» (Смеется.) Вот так заканчивается эта сцена.

А каким образом она поджигала свои соски?

Ну, они брали такие специальные картонные спички, расщепляли их, а потом облизывали и прилепляли на соски, так что головка спички оказывалась прямо над соском, а картонку было не видно. Прямо так приделывали ловко, вплотную. Головка спички выступает на полсантиметра, но некоторое время она горит, а потом ее гасят. Горит ровно столько, чтобы успеть заснять. В общем, так мы развлекались. Многое происходило само по себе. Спонтанно.

То есть никаких горящих сосков в сценарии не было, что ли?

Не было. Это актриса мне рассказала про такой фокус, а я сказал: «Ну давай сделай, я тебе скажу где».

И весь эпизод с Уиллардом целиком пропал?

Целиком. Он отсылал к... Джеффри находит в траве ухо. Ну а Фрэнк таскал его в кармане, а потом подрался с Уиллардом, и тот оторвал ему карман, вот он и потерял ухо и свой талисман — кусок синего бархата. На платье у Дороти два разреза. Один сделан, чтобы заменить «талисман» — который он так тер в баре. В общем, все это оказалось не нужно. Оно снижало бы эффект от сцены наверху, в квартире Бена, так что, как я сказал, «хорошенького понемножку».

Хотя и «Голова-ластик» уже был насыщен сексуальными образами, после «Синего бархата» в ваших фильмах тема секса проступила более явно. Скажите...