Стивен Кинг - Мешок с костями

• Название: Мешок с костями
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-003476-8

Добро пожаловать в маленький уютный городок, где писатель Майк Нунэн заживо похоронил себя после смерти жены. добро пожаловать в уютный дом с привидениями, где слышится и видится то, что не под силу вообразить даже безумцу.

Добро пожаловать в место, где вырвались на волю силы такого кошмара, что невозможно даже его описать — но необходимо с ним сразиться...

---

Мистер Куинлэн вставил ключ в замочную скважину «А» и повернул его. Затем, скромненько, как сутенер, приведший клиента к кровати шлюхи, удалился. Я вставил свой ключ в замочную скважину «В», повернул, открыл ячейку. Она словно увеличилась в размерах. Оставшаяся коробка с рукописью забилась в дальний угол, напоминая единственного уцелевшего щенка, который знает, что его братьев и сестер уже отловили и удушили газом. На светлом картоне чернели буквы единственного слова:

ОБЕЩАНИЕ

Откровенно говоря, я уже не помнил, о чем шла речь в этом чертовом романе.

Я вытащил из банковской ячейки путешественника во времени, добравшегося до 1997 года из далеких восьмидесятых, и захлопнул дверцу. В ячейке осталась разве что пыль.

Дай ее сюда, — прошипела в моем сне Джо — за долгие годы впервые мне вспомнился этот сон. Дай ее сюда, это мой пылесос.

— Мистер Куинлэн, я закончил, — позвал я. Мне показалось, что голос мой дрожит, но Куинлэн, похоже, ничего не заметил… а может, сделал вид, что не заметил. Наверное, я был не единственным его клиентом, на которого визиты в «Файделити юнион» нагоняли тоску.

— Я обязательно почитаю ваши книги. — Он коротко глянул на коробку, которую я держал в руке (наверное, я мог бы приходить в банк с брифкейсом и класть в него рукопись, но никогда этого не делал). — Вот на Новый Год и почитаю.

— Почитайте, мистер Куинлэн, — энергично кивнул я. — Не пожалеете.

— Марк, — поправил он меня. И тоже не в первый раз.

Я написал два письма, одно из которых вложил в коробку с рукописью, прежде чем сдать ее в приемный пункт «Федерал экспресс». Оба я писал на компьютере, поскольку мое тело позволяло мне пользоваться программой «Ноутпэд». Конфликт возникал лишь в том случае, когда я хотел запустить шестой «Ворд». Я никогда не пытался писать роман, используя программу «Ноутпэд», предназначенную для составления коротких файлов, понимая, к чему это приведет., естественно, я мог составлять кроссворды и играть в компьютерные игры, если у меня возникало такое желание. Я пытался писать роман ручкой, но без особого успеха. Без светящегося экрана вдохновение не приходило.

Одно из писем предназначалось Гарольду, второе — Дебре Уайнсток. Содержание разнилось в мелочах: «Вот вам моя новая книга, „Обещание Элен“. Надеюсь, она понравится вам так же, как и мне. А если встретятся шероховатости, то причина в том, что мне пришлось ужаться на целый месяц. Так что счастливого вам Рождества и веселой Хануки, надейтесь, что кто-нибудь подарит вам гребаного пони».

Я простоял час в очереди (перед Рождеством никто никуда не спешит, особенно те, кто на службе). Коробку с рукописью я держал в левой руке, книгу Нелсона Демилля «Школа колдовства» — в правой. Прочитал почти пятьдесят страниц, прежде чем мой последний неопубликованный роман перекочевал в руки усталой приемщицы. Когда я пожелал ей счастливого Рождества, она лишь пожала плечами и ничего не ответила.

ГЛАВА 4

Телефон зазвонил, как только я переступил порог. Френк Арлен. Спросил, не составлю ли я ему компанию на Рождество. Не только ему, но всем братьям, которые собирались приехать с семьями.

Я уже открыл было рот, чтобы отказаться (не хватало мне ирландского Рождества, когда все пьют виски и со слезами на глазах вспоминают Джо, а по полу при этом ползает с десяток представителей подрастающего поколения в компании с не меньшим числом собак), но неожиданно услышал, что обязательно приеду.

Френка мой ответ удивил не меньше, чем меня, но он искренне обрадовался.

— Фантастика! — воскликнул он. — Когда ты сможешь сюда добраться?

Я стоял в холле, с галош на линолеум капала вода, через арку я мог видеть гостиную. Рождественская елка там не стояла: после смерти Джо Рождество я не праздновал. Комната казалась таинственной и слишком большой для меня… Каток для роллеров с обстановкой начала века.

— Я только что приехал, — ответил я. — Со всеми делами покончил. Как насчет того, если я прямо сейчас соберу сумку, сяду в машину и покачу на юг, пока мотор еще не остыл?

— Великолепно, — без малейшей заминки послышалось с другого конца провода. — Мы сможем устроить себе холостяцкий вечерок до прибытия сыновей и дочерей Восточного Молдена. Как только положу трубку, сразу наполню твой стакан.

— Тогда и я не буду терять времени.

* * *

Рождество обернулось для меня лучшим со дня смерти Джоанны праздником. Пожалуй, единственным праздником за все время моего одиночества. Четыре дня я был почетным Арленом. Слишком много выпил, несчетное количество раз поднимал стакан в память Джоанны… и знал, как — понятия не имею, что она полностью одобряет такое мое поведение. Дважды младенцев вырвало на меня, один раз, глубокой ночью, ко мне в постель забралась собака, а сестра жены Никки Арлена подкатилась ко мне на следующий после Рождества день, когда застала на кухне одного: я сооружал себе сандвич с индейкой. Я поцеловал ее, потому что она очень хотела, чтобы ее поцеловали, и тут ее шаловливая рука ухватила меня за то самое место, которого последние три с половиной года касались только мои руки. Не могу сказать, что это вызвало у меня исключительно отрицательные эмоции.

Дальнейшего развития наш роман не получил, да и не мог получить: вокруг полно Арленов, да и Сюзи Донахью официально еще не развелась (как и я, на то Рождество она была почетным Арленом)… но я решил, что пора уезжать… а может, мне хотелось разогнать автомобиль на узкой улице, которая заканчивалась кирпичной стеной. Так или иначе, двадцать седьмого я отбыл, довольный, что приезжал. Перед тем как сесть в машину, я крепко обнял Френка. Четыре дня я совсем не думал о том, что в моей банковской ячейке «Файделити юнион» нет ничего, кроме пыли, и четыре ночи спал до восьми утра, просыпаясь разве что от спазмов в желудке да похмельной головной боли. И ни разу мысль о Мэндерли, фраза о возвращении в Мэндерли, не приходили мне в голову. В Дерри я приехал умиротворенный, посвежевший, словно родившийся заново.

Утро первого дня нового 1998 года выдалось ясным, морозным, солнечным. Я встал, принял душ, подошел к окну спальни с чашечкой кофе в руке. И внезапно меня как громом поразило. Я почувствовал, что вновь могу писать. Начался новый год, что-то переменилось, и я могу писать, если будет на то мое желание. Валун, перегородивший дорогу, откатили в сторону.

Я прошел в кабинет, сел перед компьютером, включил его. Сердце билось нормально, ни на лбу, ни на шее не выступал пот, руки не холодели. На экране возникло главное меню, я подвел стрелку к яблоку, дважды щелкнул мышью, вызывая моего старого знакомца шестого «Ворда». На экране высветился логотип программы, и тут же я лишился способности дышать. Будто железные пальцы сдавили горло.

Я отпрянул от стола, хрипя, хватаясь за ворот водолазки, которую надел в то утро. Колесики кресла за что-то зацепились, оно перевернулось, я через спинку полетел на пол. Крепко приложился затылком, перед глазами вспыхнули разноцветные искры. Наверное, мне еще повезло: сознания я не потерял. Но главная моя удача в первый день 1998 года состояла именно в том, что кресло перевернулось и я вылетел из него, как из катапульты. Если бы кресло просто отъехало назад, и в поле зрения остался бы монитор, на котором логотип шестого «Ворда» сменился бы чистым серым полем, думаю, я бы умер от удушья.

С огромным трудом мне удалось подняться. Гортань сузилась до размеров соломинки, воздух едва проникал в легкие, но я дышал. Добрался до ванной. Меня вырвало в раковину с такой силой, что брызги долетели до зеркала. Лицо у меня посерело, колени подогнулись. На этот раз я ударился лбом о край раковины. Затылок я не разбил (правда, к полудню там выросла приличных размеров шишка), а вот лоб рассадил. И конечно же, не обошлось без синя-тка. Потом я всем говорил, что наткнулся на дверь ванной, когда ночью пошел в туалет. Вот мол, что происходит, если ленишься зажечь лампу.

Окончательно придя в себя, я обнаружил, что лежу на полу, свернувшись клубочком. Встал, продезинфицировал ссадину на лбу, уселся на край ванны, низко опустив голову, и встал лишь после того, как убедил себя, что ноги не откажутся мне служить. Должно быть, просидел я минут пятнадцать, и за это время окончательно решил, что моя писательская карьера закончена, если, конечно, не произойдет чуда. Гарольд будет негодовать, Дебра откажется мне верить, но что они смогут предпринять? Пришлют издательскую полицию? Пригрозят гестапо клуба «Книга месяца»? Даже если и пришлют, если и пригрозят, что это изменит? Из кирпича не выжать воды, из камня — крови. Если исключить вмешательство свыше, писательский этап моей жизни завершен.

А если, это и так, что ты будешь делать в последующие сорок лет, Майк? спросил я себя. За сорок лет можно вдоволь наиграться в «Скрэббл», поучаствовать во множестве турниров и конкурсов составителей кроссвордов, выпить много виски. Но достаточно ли этого? Чем еще ты мог бы заполнить сорок последующих лет своей жизни?