Сергей Другаль - Мир Приключений 1990 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

• Название: Мир Приключений 1990 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)
• Автор: Сергей Другаль
• Издательство: Орденов Трудового Красного Знамени и Дружбы на-родов издательство “Детская литература”
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1990
• ISBN: ISBN 5–08–001419–9

МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ (Альманах)

Орденов Трудового Красного Знамени и Дружбы народов издательство “Детская литература”. Москва 1990

СОДЕРЖАНИЕ:

Сергей Другаль. ЯЗЫЧНИКИ. Фантастическая повесть

Марк Азов, Валерий Михайловский. КАПИТАН — ДОЧЬ КАПИТАНА. Детективная повесть

Глеб Голубев. ПАСТЬ ДЬЯВОЛА. Фантастическая повесть

Анатолий Безуглов. ИЗ ЗАПИСОК ПРОКУРОРА. Детективные рассказы. “Стрелы Амура” и “Играли свадьбу”

Кир Булычев. ПОДЗЕМНАЯ ЛОДКА. Фантастическая повесть

Ростислав Самбук. ЖЕСТОКИЙ ЛЕС. Приключенческая повесть. Авторизованный перевод с украинского Николая Шумакова

Мадлен Л’Энгл. СКЛАДКА ВРЕМЕНИ. Фантастическая повесть-сказка. Перевод с английского Е.Бедаревой и Н.Тимофеевой

Составитель В.С.Мальт

Оформление В.М.Лыкова

---

Мир Приключений 1990. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов

Сергей Другаль ЯЗЫЧНИКИ

Городок Института реставрации природы имел свою гавань в бухте, узкой горловиной соединенной с океаном. В бухту заходили иногда парусные сухогрузы, и тогда два портальных крана на причале начинали неторопливую работу, заглядывая в трюмы. Была еще малая пристань, к ней лепились прогулочные яхты сотрудников института, и была пристань малышковая с надувными катамаранами для плавания внутри бухты. На дощатом настиле этой пристани, глядя сквозь щели в прозрачную воду, лежал вундеркинд и акселерат Алешка. Неподалеку под присмотром Нури возились в песке голыши-малыши, их визг и смех подчеркивали тишину утра. Решетчатая тень на песчаном дне шевелилась, рождая солнечных зайцев. Алешка опустил руку в воду. К растопыренным пальцам приплыли мелкие рыбешки, тыкались носами. А потом черная лента подползла по дну к самым пальцам, волоча на себе мертвых рыбок и рыбью чешую. Алешка вытащил руку — ладонь была в черной слизи, — поднес к лицу. Пахло нефтью.

— Нури, — позвал он. — Нури, смотри, что это?

Посетитель держался скромно, но скрытая наглость читалась в его глазах. Обычный, сильно помятый костюм, дешевая маска-фильтр сдвинута на ухо, незапоминающееся лицо, покрытое сизым румянцем с множеством морщин и мешочками под глазами. Посетитель опустил взор, сложил руки на груди и, просветлев, возгласил:

— Бытие божие доказано!

Отец Джон отложил эспандер, вздохнул. “Проходимец, — пробежала вялая мысль. — Послать к черту? В смысле — отпустить с миром? К сожалению, время сейчас таково, что самая худая овца в приходе дорога. Впрочем, это вроде чужая овца, так сказать, заблудший агнец. Но откровение божие, как правило, и глаголет устами проходимцев”.

Посетитель словно подслушал мысли святого отца.

— Не то чтобы чудо, — сказал он, — так, нечто кибернетическое.

Интересно, если его скинуть с балкона, разобьется или уцелеет? Отец Джон не забыл прошлогоднюю сенсацию, когда некто Хмелевски математически доказал бытие бога. Он вывел формулу, из коей неизбежно вытекала необходимость божественной воли при сотворении сущего. Но математик что-то там напутал со знаками, где-то вместо минуса поставил плюс, и формула оказалась несостоятельной. Зловредный языческий журнал “Феникс” напечатал ехидную передовицу. Было много шума… Отец Джон сел на пол возле кислородного фильтра и начал дышать по системе йогов. Шесть секунд он втягивал в себя воздух, секунду задерживал дыхание и еще пять секунд выдыхал сквозь сжатые зубы.

— Хмелевски прохвост, а здесь никакой подтасовки. Дело чистое, — сказал проходимец.

Отец Джон прекратил гимнастику, убрал со лба подвитой каштановый локон и внимательно посмотрел на посетителя, подумал: “Не так прост!”

— Пять минут вашего внимания, святой отец. Мы поймем друг друга, как деловые и имеющие одинаковые склонности люди.

— Говорите!

— Доказать бытие божие на современном этапе развития науки не представляет труда. Правда, вы со мной не согласились…

Отец Джон хмыкнул, начало ему понравилось. Не банально, с подтекстом. Пройдоха, конечно, но, похоже, пройдоха квалифицированный, а с профессионалом всегда приятно иметь дело. Сейчас, конечно, будет клянчить деньги; интересно, под каким соусом?

— Точно! Я аферист и вымогатель — это вы правильно подумали. Такова моя профессия уже много лет. Но стало тяжелее работать, возраст сказывается.

— А кому легко? Каждый несет свой крест, — вздохнул отец Джон.

— Н-да, так вот, зовут меня, допустим, Тимотти Слэнг. Можно проще — Тим. Но это не важно, чек вы все равно будете выписывать на предъявителя.

Отец Джон поднял бровь: чек! Смешно. Он уже забыл, когда расплачивался чеками. Нет, жить можно, ничего не скажешь, но в этом богом забытом городке три прихода…

— Чек будет, — продолжал Тим. — Объясню, на чем основана моя уверенность.

В доме с мезонином, с террасой, увитой пластмассовой пахучей зеленью, было темно. В окнах торчали многодырчатые сферы фильтров — верный признак зажиточности хозяев.

Тим сидел в щели у низкого заборчика, прислушивался к себе — внутри что-то бурчит и трепыхается. Преодолевая дрожь, он лег на живот и пополз. Пыль через маску забивалась в ноздри, было трудно дышать.

Это ужасно, думал он. Еще недавно сравнительно преуспевающий делец — и ползет на брюхе к чужому, незнакомому дому, чтобы ограбить. Он, так уважающий собственность. Грубо и глупо, а главное, примитивно. Это особенно удручает: примитив. Тим испытывал страх и стыд.

Он привык зарабатывать деньги изящно. Проходил в кабинет легким шагом уверенного в себе человека. Конечно, предварительно звонил. По делу, касающемуся нарушения седьмой или, скажем, десятой заповеди божьей. Да, он знает, он осведомлен. Его принимали сразу. Еще бы, фирма “Слэнг и К°”, небольшое, но процветающее предприятие, хорошо известное в определенных кругах.

Тим проходил в кабинет, минуя секретаршу (У, мордашка!). Он был сосредоточен, элегантен, светло глядел в растерянные глаза хозяина. Он садился и начинал мягко говорить о морали, о том, что десять заповедей бога забыты — и вот общество разлагается. Нужны ли примеры? Ах нет, не нужны! Сам он, кстати, ведет жизнь добродетельную и десятую заповедь не нарушает никогда. Хмыкать не надо. Вы, конечно, помните эти бессмертные слова, но он не может отказать себе в удовольствии процитировать их: “Не пожелай жены ближнего твоего, не пожелай дома ближнего твоего, ни села его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ни всего суть ближнего твоего”. Беседуя, Тим наблюдал за клиентом и всегда точно определял момент, когда он начинал поддаваться шантажу. Тогда, произнеся девятую заповедь: “Не доноси на друга твоего, не твори свидетельства ложна”, он извлекал пачку фотографий. Раскладывая их, как карты в пасьянсе, он называл факты, цифры, даты, имена, описывал ситуации. В конце он называл цену, не забывая присовокупить, что негативы и видеопленки будут доставлены после оплаты чека.

“Не обмани” — прекрасная заповедь, хотя и не числится среди заповедей божьих. Этими словами он обычно заключал визит. Честность в деле была девизом их фирмы, они никогда не обманывали клиента. Одно лицо дважды никогда не шантажировали Они не считали возможным рисковать доверием общества и уважением клиентуры. Цена, как правило, была приемлемой, материалы впечатляющи, а клиент покладист. Фирма процветала на ниве морали, а Тим пользовался любовью сограждан за умеренность и неболтливость. Конечно, неудачи, неизбежные в любом серьезном деле, случались и раньше, но теперь вот пошла сплошная полоса неудач. Тим продумал и безупречно подготовил операцию, имевшую в его картотеке шифр “Мораль и Харисидис”. Казалось бы, нет более благодарной работы, чем шантаж этого улыбчивого банкира-греховодника. Тим готовился полгода, израсходовал ссуду, взятую в банке Харисидиса, и надеялся отхватить приличный куш. Когда материал был собран, банкир принял его в своем загородном доме на берегу океана, где можно было дышать без маски.

Харисидис посмотрел принесенный Тимом фильм, чудо операторского искусства, и попросил показать его еще раз. На экране папаша Харисидис держал речь перед избранными членами правления банка. Речь шла о переводе на экологические расходы крупных сумм с личных счетов членов правления — эта статья не облагалась налогом. В следующем эпизоде папаша Харисидис (так его звали вкладчики и он сам себя) вручал взятку экоинспектору.

Довольный банкир благодарил Тима за доставленное удовольствие и велел подать коньяк.

— Как это вы тонко сработали, Слэнг, — сказал он. — Приятно вспомнить, отличная была операция. Инспектор, правда, еще новичок в этом деле, однако пойдет далеко. Но что привело вас ко мне?

— Надеюсь, вы купите у меня фильм?

— Это еще зачем? — Удивление банкира было столь непритворным, что Тиму стало жутко.

— Иначе я выпущу его на экраны страны, такую хронику купит любая прокатная фирма, да и видео не побрезгует. История-то уголовная! Взятка!

Папаша Харисидис поперхнулся коньяком и взволнованно прошелся по кабинету.

— Слэнг, — с чувством сказал он. — Казните меня, я было подумал о вас не так, но вы просто альтруист, что крайне редко в наше время. Я ценю это качество у своих вкладчиков — ну да, вы ведь тоже мой вкладчик. Где еще можно держать капитал в наше время… — Банкир повозился с клавиатурой компьютера, глянул на дисплей, довольно оттопырил губу: — Э, да вы еще и мой должник… Ладно, из уважения к вам погашу часть ссуды, при условии, что вам удастся показать фильм по видеосети. Вкладчики будут в восторге.