Салман Рушди - Земля под ее ногами

• Название: Земля под ее ногами
• Автор: Салман Рушди
• Издательство: ЗАО ТИД "Амфора"
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: ISBN 978-5-367-00835-7 (рус.), ISBN 0-8050-5308-5 (англ.)

В этом произведении известнейшего романиста нашего времени С. Рушди нашли яркое воплощение его художественное мастерство и масштабность как писателя. Это история любви, история рок-музыки и раздумья над судьбами людей и самой нашей планеты в современном глобализующемся мире.

Аннотации с суперобложки:

* * *

Произведения Салмана Рушди, родившегося в Индии (в 1947 г.) и живущего ныне в Великобритании, давно и прочно вошли в анналы мировой литературы. Уже второй его роман, «Дети полуночи» (1981), был удостоен Букеровской премии — наиболее престижной награды в области англоязычной литературы, а также премии «Букер из Букеров» как лучший роман из получивших эту награду за двадцать пять лет. Салман Рушди является обладателем французского Ордена литературы в искусстве. В 2007 году королевой Великобритании ему был пожалован рыцарский титул, а в 2008 году Рушди получил почетную премию «Лучший Букер», учрежденную в честь 40-летнего юбилея Букеровской премии.

* * *

Алхимия музыки — такая же тайна, как математика, вино или любовь. Возможно, мы научились ей у птиц, а может, и нет. Может, мы просто существа, вечно ищущие высшего восторга. Его и так незаслуженно мало в нашей жизни, которая, согласитесь, до боли несовершенна.

Музыка превращает ее во что-то иное. Она открывает нам мир, достойный наших устремлений, показывает нам, какими мы могли бы стать, если бы нас в него допустили.

С. Рушди

* * *

Это книга-миф, книга-вселенная. Это роман о любви-чуде, любви-безумии. Орфей с гитарой пытается вернуть к жизни свою Эвридику, которую поглотила земля — в наказание ли? во спасение? Это роман о музыке, о рок-н-ролле и его триумфе. Сильная, увлекательная, многослойная книга о жизни-смерти, реальности и вымысле, о том, насколько тесно переплетено все в этом мире и насколько хрупок он, этот мир, — ведь терпение земли не бесконечно.

Земля под нашими ногами. Туннели труб и проводов, ушедшие под землю кладбища, слои неопределенности прошлого. Зияния в земной коре, в которые уходит наша история и пропадает, переходя в иное состояние. Подземные миры, о которых мы не смеем задумываться. Среди вечных — добро-зло, смысл-бессмысленность и прочее — человеческих проблем существует и такая, как глубокий конфликт между идеей Дома и идеей Чужбины, мечтой о корнях и миражом пути. Вы можете унестись, соскочив со своей беговой дорожки, оставив позади семью, клан, нацию и расу, миновав неуязвимыми минные поля табу, пока не окажетесь перед последним пределом, самой запретной из дверей. Вы пересекаете последнюю границу, и тогда — тогда может оказаться, что вы зашли слишком далеко, и вас уничтожают.

С. Рушди

---

Культ «VTO», фанаты которого стали называть себя новыми квакерами — в этом случае буйные крадут имя у умеренных, — растет с каждым днем, подогреваемый напыщенными экзегезами текстов Ормуса в исполнении Вины, как сказано в серии критических статей, написанных хранителями огня рок-музыки — италоамериканцем Марко Сангрия и франкофоном с Мартиники Реми Осером.

Неотъемлемая особенность рок-музыки — ввергать людей, в обычных обстоятельствах весьма рассудительных, в состояние экстаза, безграничного восторга. Музыкальной журналистике вообще свойственна безудержность в излиянии чувств, но Марко и Реми превзошли всех. Напыщенность и высокопарность их статей вызывает зависть у коллег по цеху.

«Голос Вины Апсары, — восклицает Сангрия, — это в буквальном смысле музыка, музыка в глубинном ее смысле. Отношения Вины и Ормуса выражают напряженность между мудростью и красноречием. А интервалы в гитарных импровизациях Ормуса вполне могут быть, выражаясь математически, структурным базисом не только всей вселенной, но и самой человеческой души. Когда мы исследуем наш внутренний космос, — с нами согласятся и буддисты, и физики-ядерщики — мы обнаруживаем там микрокосм, равный макрокосмосу: музыка Ормуса открывает нашим сердцам идентичность великого и малого. Она передает музыку души нашим конечностям, и когда мы танцуем, это танец не тела, а души».

Реми развивает эти выкладки в эзотерическом духе.

«Борьба великого музыканта, — пишет Реми, — заключается в его стремлении петь не только возвышенную, чистую аполлонийскую песнь, но и двигаться в грязном дионисийском ритме. Разрешение конфликта между аполлоническим и дионисийским началом мы называем гармонией. Там, где разум и свет сталкиваются с безумием и темнотой, где наука встречается с искусством, а мир — с войной, там, где взрослый становится ребенком, а жизнь смотрит в лицо смерти и смеется над ней, — там создавайте свою музыку».

«Певец использует неистовство богов, — пишет Реми. — Грань между империями Аполлона и Диониса разрушается под натиском этой божественной ярости. Существует четыре уровня furor divinus. Поэтический furor успокаивает душу, жреческий furor готовит дух к экзальтации, пророческий furor возносит нас до уровня ангелов, эротический furor объединяет душу с Богом. В музыке Ормуса все они присутствуют в своем высшем проявлении».

«Есть два великих духа, — пишет Реми. — Spiritus humanus, связывающий душу и тело, и spiritus mundi, связывающий мир подлунный и надлунный». Эти лунатические термины — осеровская версия доктрины Ормуса о двух реальностях — об этом мире и мире другом. «В музыке „VTO“ эти два духа объединились. И это, — скромно делает вывод Реми, — вероятно, великая объединяющая теория души: на неких невообразимо высоких уровнях тепла и компрессии — иными словами, на уровне гения — мы и космос едины. Ормус Кама является живым воплощением этой теории, подтверждением ее истинности».

Легионы жаждущих духовной пищи, которые заполняют стадионы, жадно глотают приведенные выше словесные излияния. Но что их действительно волнует, так это неизбежность катастрофы: строка за строкой, образ за образом, пересказанные и истолкованные Марко Сангрией эсхатологические взгляды Ормуса. Землетрясение грядет. Оно поглотит нас всех. Танцуйте под мою музыку, потому что завтра, ублюдки, мы умрем.

Эсхатология и сплетни: уран и плутоний конца двадцатого века. Вина сама создала историю своей жизни, а история Ормуса превратилась в известную на весь мир мыльную оперу. Знаменитый обет воздержания вызывает столь сладостную дрожь, что половина женщин земного шара выстраивается в очередь, чтобы предложить Ормусу то, от чего он, они надеются, будет не в силах отказаться. Эти яблочные евы не очень-то отличаются от завсегдатаев баров мужского пола, хвастающихся своими победами, попутно испытывая силу своих чар на всех недоступных женщинах — кинозвездах, лесбиянках и женах их лучших друзей. Равнодушие Ормуса к лести и уговорам вызывает у некоторых из этих женщин даже тягу к насилию. Они уверены, что это его самоотречение неразумно, и воспринимают его отказ как оскорбление всем женщинам из плоти и крови. В его адрес поступают угрозы, что влечет за собой присутствие полиции на концертах «VTO» и усиление охраны в Родопы-билдинг. Такая вакхическая ярость — лишь одна из особенностей нравов того времени.

У Вины тоже есть свой столик у Сэма. Там она и проповедует, окруженная любовниками и учениками — Марко, Реми — да кем угодно. Ей необходимо поделиться своей мудростью, она считает, что мир должен знать о ее взглядах, например на новейшие квазинауки. Клинический мониторинг и когнитивная трудотерапия, ортомолекулярность и макробиотика. Она восхваляет чудодейственные свойства ямайского кизила, компрессы из капустного листа, терапевтическую пользу звуковых волн. Ее воинствующее вегетарианство не позволяет ей пить кровь ящериц и летучих мышей, но она милостиво признаёт, что лечебные свойства этих напитков не допускают никаких сомнений.

Ее книги о диете, фитнесе и здоровом образе жизни становятся мировыми бестселлерами. Потом она первой из знаменитостей успешно выпустит видеокассету с гимнастическими упражнениями и получит лицензию на несколько видов естественным, органическим путем выращенных вегетарианских продуктов питания, которые, под маркой «Овощной стол Вины», тоже станут популярными. (В рекламных роликах этой продукции ее молодые, здоровые потребители повторяют жесты рок-фанов: два раздвинутых пальца — V, символ победы; Т — спортивные тренировки, и О из большого и указательного пальцев — знак одобрения. На языке знаков нам будто бы рекомендуют «VegeTableOrganics», на самом же деле, к это часто бывает в рекламе, подразумевается совсем другое).

Женщины во всем мире, отвечая на вопрос, на кого хотели бы быть похожими, чаще всего называют ее имя.

Она выступает против расовой дискриминации и поет с трибун политических митингов и на пепелище домов, сгоревших во время расовых волнений на юге и западе Америки. Ее царственная осанка, неповторимый голос и, самое главное, ее известность не позволяют задавать вопрос, вправе ли она выступать от лица чернокожих американцев. Она тоже пересекла цветной барьер, но не наружу, а внутрь.

Она яростный и остроумный собеседник, когда речь заходит о правах женщин в противовес замызганной imperium мужчин. Это делает ее уязвимой для нападок одной из фракций женского движения. Как же это так получается, хотят знать эти сестры, что эта сильная, свободолюбивая женщина столь одержима страстью к явно вышедшему из употребления пенису и настолько, вопреки веяниям времени, нуждается в соитии, что позволяет себе публично хвалиться своими новыми «победами»? Разве после этого она не раба секса, так же как и разоблачивший себя шовинист Норман Мейлер?

Почему она исполняет только песни Ормуса?

Почему она не использует свой голос дня выражения творческих воззрений современных женщин? Почему она не пишет свои собственные песни?

Как она может быть свободной, будучи лишь инструментом, с помощью которого воплощает себя искусство этого одного мужчины?

Подобные дебаты — страстные, информативные, идеологически направленные — тоже примета беспокойного духа времени. Вина игнорирует всех критиков и продолжает свое плавание — могучий галеон в поисках мифического сокровища. Она — «Арго», и Ормус плывет на ней. А музыка — это золотое руно, которое они ищут.

Нарушив собственное правило встречаться лишь по поводу работы, одновременно почувствовав непреодолимую потребность, необъяснимое желание побыть вместе, они едут в пустыню Невада и, используя все четыре колеса, пишут на песке свои имена. «Буквы получились настолько огромными, — говорит Вина Ормусу, — что нас будет видно с луны, как Великую Китайскую стену». После этого они называют себя Великой Китайской Стеной. Когда Вина по возвращении в Нью-Йорк объясняет одному журналисту смысл этой шутки, все неожиданно оборачивается против них: их обвиняют в высокомерии и даже в нападках на религию, потому что верная себе Вина умудряется добавить к сказанному, что их имена заняли площадь, превосходящую любую из церквей. С луны не видно никаких церквей. Этого замечания вкупе с недавними приветствиями в адрес движения «Власть черным» и явно направленным против истеблишмента содержанием песен Ормуса оказывается достаточно. На них начинается столь долго откладывавшаяся атака. Вина, американская гражданка, родившаяся в США, вынуждена терпеть ночные ничем не обоснованные визиты полиции; ее «приглашают» в полицейский участок, чтобы с пристрастием допросить о ее политических связях с «Йипи»[248], «Пантерами», с некоторыми представителями профсоюзного и левого движения, а также с подозрительной публикой из эксцентричного окружения Амоса Войта. В ее доме регулярно ищут наркотики (всегда безуспешно, она не настолько глупа), а налоговая служба с пристрастием шерстит ее финансовые документы, как будто это камни, под которыми притаились ядовитые змеи. Ормуса, как иностранца, постоянно вызывают в Службу иммиграции и натурализации. В марте 1973 года суд по делам иммигрантов выносит вердикт, согласно которому Ормус должен покинуть страну в течение двух месяцев. Причиной служит та фатальная автокатастрофа, в которой пострадал и он сам, и хоть он не был за рулем, анализ крови, который ему тогда сделали, показал присутствие в ней запрещенного наркотического вещества. При оглашении этого вердикта в суде Ормус понимает, что столкнулся с такой могущественной силой, с которой ему не приходилось иметь дела раньше, силой, настолько влиятельной, что она может свести к нулю все старания Малла Стэндиша и Юла Сингха и сделать достоянием публики то, что долгие шесть лет удавалось сохранять в тайне.