Евгения Либабова - И живые споют про мертвецов (Авторизированная история группы "Король и Шут")

• Название: И живые споют про мертвецов (Авторизированная история группы "Король и Шут")
• Автор: Евгения Либабова
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-367-00484-7

Когда они появились, мне было всего семь лет. Узнала о них значительно позже. Одноклассники переписывали друг у друга кассеты «Камнем по голове». Решила не отставать. Включила. Послушала «Садовника» и подумала: «О, ужас!». «О, ужас» — не потому, что не понравилось или было плохо. Теперь понимаю — просто испугалась той агрессии и силы звука. Кассету задвинула на дальнюю полку. Но всегда знала, где она. Иногда даже доставала. Рассматривала. И убирала на место.

На рок-фестивалях, где часто бывала, они играли всегда. И обязательно — свой главный хит на тот момент «Ели мясо мужики». Меня же ноги сами несли из зала, едва Горшок начинал беззубо басить: «За столом сидели мужики и ели»… Дрожа поджилками, пережидала их трапезу, в полной уверенности, что с другой стороны дверей — сплошное сырое мясо. Кто знает, может, мой интерес к «Шутам» подогревал этот страх, может — чрезвычайное любопытство «хорошей» девочки к незнакомому агрессивно-чумазому миру, а может — обыкновенное ритмическое совпадение юности с гаражной музыкой.

Когда познакомилась с группой — влюбилась в них с наскока. А после, на первом же своем большом сольнике группы в «Юбилейном» — таки влюбилась в их музыку. Впрочем, это случилось тогда, когда группа, по мнению многих, начала попсеть.

---

Евгения Либабова И живые споют про мертвецов

(Авторизированная история группы «Король и Шут»)

Сид («Тараканы!»): «Король и Шут» популярны — потому что они то самое, чего люди в России ждут от рока. То самое, что они в рок-музыке любят. «Король и Шут» абсолютно совпадает с ментальностью страны. Особенно ментальностью средней прослойки околопанк-аудитории. Их язык понятен пэтэушникам. Свои ребята. Они и выглядят как свои, они и в интервью долгое время были как свои. И самое главное — они очень честные. Понятно, что доля артистизма есть — ты же на сцене. Но они достаточно искренне это делают. У «Тараканов!» есть менеджер Илья Островский. Он очень увлекающийся парень и зачастую, если ему нравится какая-то барышня и нравится по-серьезному, ему кажется, что это то, что он искал всю жизнь. Бросается в омут с головой и использует любую возможность, чтобы как-то обратить на себя внимание. Илья страдал по Маше Нефедовой. А мы, ребята из группы, были свидетелями его страданий, охов и ахов. Достаточно долгое время он не знал, как донести свои чувства. И в какой-то момент он сказал мне: «Димон, а не написать ли тебе песню о любви к артистке ансамбля „Король и Шут“?». Почему бы и нет, Илья. Расчет был прост. Песня будет сочинена, записана (или просто начнет исполняться на концертах), и рано или поздно слух дойдет до ушей объекта. Наверное, она, услышав песню, заинтересуется историей ее возникновения, начнет наводить справки. А это — удобный случай для того, чтобы Илья мог обо всем рассказать Маше. Так и сделали. Появилась песня «Маша, скрипачка из „Король и Шут“». Она узнала ее, и именно наличие в репертуаре «Тараканов!» такой песни позволила им за кулисами какого-то фестиваля завязать разговор. По-моему, его расчет на то, что песня может стать темой для знакомства и следующим шагом к раскрытию чувств — сработала. Но не было ответного чувства.

Шура БИ-2: Это такая тинейджерская культура. На Западе есть «Limp Bizkit» или «Slipknot». У нас эту тинейджерскую нишу занял «Король и Шут». Поэтому они и нравятся молодежи, поэтому и собирают большие залы. И потому так популярны. Мы познакомились, когда вместе летели из Сочи в Москву. Этот самолет потом должен был пустой лететь в Питер. «Король и Шут» уговаривали пилотов, чтобы те взяли их на борт. Пилоты отказали. И слава Богу, что так все вышло — едва взлетев, этот самолет упал и разбился прямо в «Шереметьево».

Диана Арбенина («Ночные Снайперы»): Мне кажется, группа «Король и Шут» хороша тем, что она феноменальна. Почему эти ребята собирают целиковые стадионы? Это есть единственное и самое главное основание, чтобы их уважать. И чтобы вообще понимать, что эта группа не однодневка, и она все равно уже никуда не денется. Какая, на фиг, разница, близок тебе этот стиль или нет. Если воспринимать как явление — то оно, конечно, просто супер. Я о них узнала задолго до появления «31 весны» «Ночных снайперов», году в 1999. При том, что я не интересовалась конкретно питерской музыкой. «Король и Шут» — абсолютно не моя музыка, не моя группа. И так здорово потом было влюбиться в людей, которые в тот момент были группой, которую мы знали изначально — на примере Балу, Горшка и Князя. Я не буду комментировать, что сейчас происходит. Мне кажется, это очень тонкий, щекотливый вопрос. Но мне было очень приятно иметь такой опыт — когда можно особо не увлекаться творчеством коллектива, но при этом увлекаться людьми, которые это делают. Это другая ступень развития отношений между людьми. У нас так с Балу произошло. С Горшеневым и Князем мы были знакомы давно. А Балу мне Ириша Косиновская открыла. Мне кажется, он вообще душа коллектива. Был.

Капитолина Деловая: Года четыре назад я поехала со своими друзьями, которые играют совершенно другую музыку, на фестиваль в Сочи. «Король и Шут» демонстративно сели рядом со мной за один стол и демонстративно начали падать с табуреток. Это было довольно смешно. Потому что я только слышала о них и, понятное дело, никогда не являлась поклонницей их музыки. Видимо, они тоже слышали что-то про меня и про то, что я не являюсь поклонницей их музыки. Поэтому выбрали такой экстравагантный способ знакомства: напиться как следует и попадать с табуреток. Меня это привлекло. Мы тогда познакомились и общались очень плотно. Но наше общение почему-то в основном протекает в самолетах. Как-то вместе летели из Алматы, и у нас было очень продолжительное общение в самолете. Практически весь четырехчасовой перелет я хотела спать — но они не давали. Горшок пытался вытащить вставную челюсть, а Князь его всячески останавливал. А в промежутках между этим мы пытались вести какие-то умные деловые беседы про музыку и про судьбы русского рока.

Чача («Наив»): Популярность необъяснима. Это странный феномен. Моя группа «НАИВ» существует восемнадцать лет. И мы не собираем стадионы. Мы хорошо играем, но наверное, не можем пробить каких-то чувств в людях. У слушателя не возникает непреодолимого желания пойти и посмотреть на наш концерт. А вот «Королю и Шуту» это удалось. И удалось в сложный период, когда громкая и настоящая рок-музыка была в загоне. Они были первыми, кто вывел на большую сцену панк-рок. Но если попытаться однозначно ответить, почему так популярны «Король и Шут» — наверное, потому что все-таки они написали хорошие песни. «Прыгну со скалы» — это песня, которая преодолевает жанр. В каждом жанре есть артисты, которые могут сделать что-то так, что это уже выходит за рамки жанра, и делают это достоянием более широкой публики, такой национальный хит. Я думаю, «Король и Шут» сделали это. И, конечно, они очень харизматичные. Мы с Яшей Цвиркуновым старые поклонники «Bad Religion». Я очень долго хотел попасть на их концерт, но у меня никак не получалось — они не играли на территории бывшего Советского Союза. В какой-то момент я просто понял, что надо плюнуть на все, и поехать на их ближайший к Москве концерт. Оказалось — Хельсинки. Когда рассказал Яше о перспективе поездки — он тоже захотел. На всех финских сайтах, которые ответственны за продажу билетов, мне сказали, что билеты уже давно закончились. И в тот момент, когда понял, что счастье могло быть так близко и я ничего не получил, подумал, что, может, стоит связаться с участниками группы — вдруг что посоветуют. Найдя на фанатском сайте адрес Greg Graffin, вокалиста «Bad Religion», я написал ему письмо: «Я живу в Москве и слушаю „Bad Religion“ с 1992 года, никогда вас живьем не видел, решил поехать в Хельсинки — а все билеты проданы. Можно тебя попросить посодействовать в приобретении билетов мне и моим приятелям?» На следующий день получаю ответ от него, что если ты готов получить визу, потратить деньги на поезд и добраться до Хельсинки — мы просто вписываем тебя в гостевой список «Саша из Москвы + 2» — и все. Я был очень удивлен, потому что он для меня был примером, как нужно писать песни, как петь и как вести себя, если играешь в панк-группе. А он так легко ответил своему фанату. Мы приехали на концерт — Яша, Гарик Чекрыжов из магазина «ЗигЗаг» и я. Мы были в списке. Нас пустили бэкстэйдж. Мы смотрели концерт оттуда, потом пошли в зал. С ума сходили. Особенно Яша. После концерта зашли в гримерку, познакомились со всеми, кроме Graffin — за получасовую паузу, что мы сделали после концерта — он уже успел уехать. Но это осталось наше с Яшей самое дружеское совместное переживание.

Сергей Чиграков («Чиж и Ко»): Долго не знал такой группы. Потом прочитал надпись «Король и Шут» на стене во дворе рок-клуба. А до этого знать не знал об их существовании, и жил себе спокойно. А потом выяснилось, что еще мы с Князем родились в один день. И теперь каждый год поздравляем друг друга. Либо непосредственно, либо передаем поздравления через друзей.

Елена Карпова: На эфире программы «Антропология» был очень показательный момент. Мало того, что мне нужно было преодолеть некое сопротивление Димы Диброва, чтобы «КиШ» участвовали в передаче, так во время саундчека Горшок начал весьма удачно бить своими «мартинсами» стекла, которые лежали на полу в студии. Увлеченно продолжил он это действо и на самом эфире, забывая хоть как-то реагировать на вопросы ведущего. Когда Дибров спросил, как Горшенев относится к Филиппу Бедросовичу, тот даже не понял сначала, откуда идет звук, затем попросил повторить вопрос и, выслушав, повернулся к музыкантам:

— Прикиньте, у него еще и папа Бедрос!

В рекламной паузе разъяренный Дибров стал кричать мне, что когда нас с ним будут увольнять с НТВ, то вряд ли кто-то из этих музыкантов придет нас защищать, а потом и трудоустраивать.

Александр Васильев («Сплин»): Я до сих пор про них ничего не знаю. Помню случай, когда мы ехали в одном поезде в Ригу. Я их встретил в пять утра в тамбуре. Они очень бурно обсуждали какую-то американскую панк-группу. Я тихо постоял, покурил и ушел. В этом жанре многие интроверты, и в общении особом не нуждаются. Но когда мы были в Америке, я три дня жил в доме Иры Косиновской. И Балу мне однажды завтрак приготовил. Это было очень мило, с его стороны. Я, наверное, последний человек в этом городе, кто не слышал ни одной их песни.