Оливия Клеймор - Голиард

• Название: Голиард
• Автор: Оливия Клеймор
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2008

Конец XI – начало XII века. Графство Бургундия переживает не лучшие времена после первого Крестового похода. Многие рыцари, в том числе сюзерен, граф Рено II, и его родные братья не вернулись из Палестины. В графстве царит запустение и нищета. Но жизнь продолжается, и знатные дамы желают увеселений. В Бургундию устремляются странствующие поэты-музыканты, которые именуют себя голиардами.

Ригор Жюиф, сын бургундского торговца, не желает продолжать дело отца и, покорившись зову сердца, становится голиардом. Он пользуется успехом у знатных дам, рано познает горечь утрат и разочарование в жизни, по воле судьбы превращается в странствующего Черного Рыцаря, обретает настоящую любовь и спасает наследника бургундской короны...

---

– Это точно, Мадлен! – подхватила её товарка. – Виконтесса Монбельяр приказала прогнать нас прочь! Даже взглянуть на наше представление не пожелала! Гордячка! Старая ведьма! – возмутилась она.

– Интересно, а кто её развлекает?.. – задумчиво произнесла Мадлен. – Небось, полный замок жонглёров, музыкантов и этих новомодных рифмоплётов-голиардов…

– Нам бы такой рифмоплёт не помешал. Господа нынче предпочитают утончённые представления. А что мы можем им предложить? – сокрушался Жосс. – Конечно, Леон хорош в облике девицы. Бароны так и исходят слюной, дабы удовлетворить с ним свою похоть, но роли его совершенно не годятся. Надо бы придумать что-нибудь получше…

Жосс пытался развести огонь при помощи огнива. Ещё двое мужчин, ломали хворост, дабы бросить его в костёр.

– А ты, Жан, – обратился Жосс к одному из своих помощников, – подумай над моими словами. Иначе Мадлен права: сдохнем с голода посреди леса.

Жан отбросил хворост в сторону.

– А что я могу сделать?! – с жаром возмутился он. – Я и так придумал несколько сценок! А они, видите ли, не достаточно хороши!

– Уймись, Жан, – сказала Мадлен. – Тебя никто не винит. Просто времена меняются. То, что до Крестового похода казалось смешным, сейчас вызывает лишь слёзы.

Ригор, стоявший за кустами, стал невольным свидетелем этой словесной перепалки и подумал: «Виконтесса де Монбельяр – старая ведьма… Я так и думал… Ни за что не пойду к ней в услужение. Уж лучше примкну к бродячим актёрам…»

Он глубоко вздохнул, набрался смелости и вышел из своего укрытия.

– Приветствую вас, почтенные актёры! – бодро произнёс он.

Актёрская братия разом оторвалась от своих насущных дел и воззрилась на чужака.

– Вот те раз! На ловца и зверь бежит! – воскликнул Жосс. – Ты братец часом не лютнист? – он указал на инструмент, висевший на плече у Ригора. Тот утвердительно кивнул. – И что играть прилично умеешь? – не унимался пожилой актёр.

– Разумеется, – уверенно ответил голиард и пристроился на колченогом табурете у костра. – С вашего позволения… – сказал он, снял с плеча лютню, распахнул плащ, устроился поудобнее и начал играть.

Актёры, заворожённые мастерской игрой незнакомца, бросили все дела, рассевшись подле костра. Ригор, видя какое впечатление он произвёл, и, дабы закрепить первоначальный успех, решил исполнить кансону, которую сочинил по дороге и посвятил Беатриссе де Мюлуз:

– Когда нежный бриз становится горьким,
А листья падают с веток
И птицы сменяют песни,
Я, здесь, вздыхаю и пою
О любви, держащей меня связанным и заключённым,
О любви, никогда не бывшей в моей власти.
Увы! Я ничего не добился от любви,
Кроме усталости и мук,
Ведь ничто так трудно получить,
Как ту, которую я люблю.
Ничто не наполняет меня такой тоской,
Как та, которую я не могу получить.
Я радуюсь драгоценному камню,
Ничего более красивого я не любил;
Когда я с ней, я так смущён,
Что не могу открыть ей свою любовь,
А когда я ухожу, мне кажется,
Я теряю весь ум и всё, что знаю…[45]

Ригор в последний раз дотронулся до струн, они издали трепетный звук и замолкли. Он вернулся из мира грёз в мир реальный и к своему вящему удивлению увидел Колетту и Мадлен в слезах.

– Ах, сударь, – всхлипнула Мадлен, – это как это возвышенно… Скажите вы любили знатную даму?

Ригор решил не выдавать своей тайны и лишь загадочно ответил:

– Увы… Кто может устоять перед совершенной красотой?..

– Не сомневаюсь, что она была молода, богата и красива, – высказала своё мнение Колетта, смахивая ладошкой набежавшие слёзы. – Наверняка, её старый муж помешал вашей любви…

Ригор печально улыбнулся: Колетта попала почти в яблочко – только не муж, а пасынок.

– Вы очень проницательны, сударыня… – вежливо заметил он.

– Вы покинули замок Дамы сердца и теперь вынуждены искать новое пристанище… – предположила Мадлен.

Голиард потупил взор и тяжело вздохнул. Слова Мадлен разбередили свежую сердечную рану.

– Ах, простите меня, сударь! – спохватилась Мадлен. – Я не хотела сделать вам больно.

– Не вините себя, сударыня… Простите не знаю вашего имени…

– Мадлен.

– Так вот, не вините себя, Мадлен, – продолжил Ригор. – С этой болью в сердце мне суждено провести остаток дней.

Жосс многозначительно переглянулся с Жаном.

– Прекрасно сказано, сударь! – воскликнул глава бродячей актёрской труппы.

– Меня зовут Ригор Жюиф…

– Ригор, вы изрекаете фразы достойные сцены! Вы прирождённый актёр! – поддержал своего старшего сотоварища Жан.

Клод предпочёл промолчать, ему не понравилось повышенное внимание Мадлен и Колетты, которые те уделяли чужаку. В душе он уже начал ревновать Мадлен к этому приблудному лютнисту, хоть та и была намного старше его.

– Думаю, пора представиться. Я – глава этого сброда, который называет себя актёрами. – Жосс жестом указал на своих собратьев по ремеслу. – Играю почтенных баронов, отцов семейств и старых рогоносцев. Можете называть меня просто – Жосс. Это Жан – он придумывает различные сценки и диалоги. – Жан поклонился Ригору, тот также ответил поклоном. – Это… – Жосс указал на женщин, – наши дамы – Мадлен и Колетта. Мадлен обычно играет баронесс, Колетта – камеристок, служанок или пастушек. – Женщины дружно рассмеялись и присели в реверансе. – А это, – Жосс кивнул в сторону юноши, – Леон, наш нежный цветок.

Женщины хихикнули. Жан расплылся в улыбке. Леон стушевался.

– Вот опять… – обиженно произнёс он и зарделся, словно девица на выданье.

– А это – Клод, – закончил представлять актёров Жосс. – Он художник. Его задача заключается в том, чтобы представление выглядело реалистичным. А также все мы – жонглёры, танцоры, певцы и… обжоры.

Актёры дружно рассмеялись.

– Ещё у нас принято обращаться друг к другу на «ты», без церемоний, – уточнил Жан.

Женщины стояли несколько поодаль от мужчин и бесцеремонно рассматривали новоявленного члена актёрской братии.

– Жаль, что я не могу лечь спать рядом с ним… – шёпотом призналась Колетта на ушко Мадлен.

Та удивлённо воззрилась на свою товарку.

– Он же – юнец…

– Да, но какой юнец… Не удивлюсь, если таинственная Дама сердца не только слушала его альбы и игру на лютне, но отвечала ему взаимностью, – не унималась Колетта.

– Жан зарежет его из ревности… – предупредила Мадлен.

Колетта прикусила нижнюю губу от обиды. Ей так приглянулся молодой голиард! Она даже была готова вновь спровоцировать ревность Жана (а это случалось почти в каждом замке или селении, где актёры давали представления), лишь бы провести ночь с Ригором.

Остаток дня Ригор провёл в компании актёров, к вечеру он окончательно решил присоединиться к их труппе. Время от времени он улавливал на себе призывные взоры Колетты, не зная как на них реагировать. Ибо подозревал, что у женщины уже есть ухажёр.

Сии взоры заметил не только Ригор, но и все члены бродячей труппы. Жосс отвёл Жана в сторону и тоном, не терпящим возражений, сказал:

– Этот рифмоплёт нужен мне. Мне надоело получать за представления пресные лепёшки и сыр из козьего молока. Я хочу добиться большего!

– А причём здесь я?.. – насторожился Жан.

– А притом, что Колетта весь вечер глаз не сводит с этого смазливого голиарда.

Жан побагровел от ревности и злости.

– Во-во! – протянул Жосс. – Я так и знал! Опять сцену ревности закатишь, за нож будешь хвататься! В общем, так: эту ночь Колетта проведёт с Ригором. А, если он захочет, то Колетта будет спать с ним постоянно.

Жан промычал что-то бессвязное в ответ. Жосс похлопал его по плечу.

– Так надо для дела, Жан. Если ты не согласен, то можешь уйти в любой момент.

Оскорблённый Жан окончательно сник, потому, как идти ему было некуда…

* * *

Отобедав на свежем воздухе, актёры и Ригор, теперь уже полноправный член труппы, отправились в путь. Ригор поделился с Жоссом, что при дворе графини де Мюлуз достаточно жонглёров, глотателей огня, музыкантов и даже есть два миланских комедианта.

Старый актёр сокрушался:

– Так мы, в конце концов, потеряем заработок – господа обзаведутся своими театрами. Кому мы будем нужны? Разве, что сервам да горожанам, а они бедны… Слышал я по некоего барона де Эпиналя. Говорят, он – ценитель прекрасного. Вот к нему-то и направимся.

…Владение барона ничем не отличалось от владений его соседей: леса, поля, припорошенные снегом; убогие селения с сервами, ведущими полуголодное существование, облачённых во что попало (шерстяной плащ, да справные деревянные башмаки у простолюдинов считались роскошью). Наконец на горизонте показался замок самого хозяина.