Нейл Страусс - Грязь. Motley crue. Признание наиболее печально известной мировой рок-группы

• Название: Грязь. Motley crue. Признание наиболее печально известной мировой рок-группы
• Автор: Нейл Страусс
• Издательство: Harper Collins Publisher inc.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 978-5-367-00766-4 (рус.), 1-84449-828-Х (англ.)

Виски и порнозвёзды, хотроды и автомобильные аварии, черные кожанки и высокие каблуки, передозировки и смерти. Это жизнь Mötley Crüe, переполненная сексом, драками и тяжелыми попойками. Их невероятные "подвиги" являются легендами рок-н-ролла. Они снимали самых горячих цыпочек, затевали кровавых драки, тусовались с самыми крупными драгдилерами и узнали изнутри тюремные камеры от Калифорнии до Японии. Они посвятили всю свою жизнь карьере и их жизнь состояла из крайностей и мрачных трагедии. Томми был дважды неудачно женат на всемирно известных секс-бомбах; Винс послужил причиной смерти мужчины и потерял собственную дочь; Никки попадал в клинику с передозом, а восстав из мертвых, вновь был близок к смерти на следующий же  день; Мик стрелял в женщину и чуть не повесил собственного брата. Но это только начало. Получая в свои руки наркотики и огромное количество выпивки, летя на всех парах ко всем чертям, Mötley Crüe бушевали два десятилетия, оставляя за собой длинный шлейф из женщин, разгромленных гостиничных номеров, разбитых автомобилей, пошатнувшихся нервишками менеджеров и переломанных костей. Но раз уж упомянуты их пагубные последствия, необходимо вывалятся в этой грязи целиком.

---

Когда я пришел домой после слушания, наш менеджер Док МакГи сказал мне, что мне придётся пройти обследование в реабилитационном центре. Я сказал ему, что я не алкоголик и что нет никаких причин обследовать меня так, будто у меня были подобные проблемы. Я не был пьяницей, валявшимся под забором. Но суд требовал, чтобы я прошёл курс лечения, и он нашел место, которое было больше похоже на загородный клуб. Он сказал, что там есть теннисные корты, поле для гольфа и маленькое озеро с прогулочными лодками. Он повёз меня туда на следующий день, и я ехал умиротворённый, рассчитывая на то, что будет неплохо отдохнуть там от всех этих газетных заголовков, называвших меня убийцей. Это находилось на Ван Найс Бульвар, и я входил в жуткое лечебное учреждение с зарешёченными окнами.

“Где поле для гольфа?” спросил я Дока.

“Ладно”, сказал он. “У меня есть две новости — хорошая и плохая”.

Не было никакой хорошей новости: это был всего лишь маленький госпиталь, где я должен был проходить курс лечения для алкоголиков и наркоманов, а также курс интенсивной психотерапии в течение тридцати дней. Пока я сидел в этом реабилитационном госпитале — снова и снова возвращаясь к этой катастрофе в беседах с психиатрами; читая передовицы газет, где говорилось о том, что я должен провести остаток жизни в тюрьме, дабы воспрепятствовать пьяному вождению; и плача каждый раз, когда я вспоминал Раззла, его высокие кеды и его беспечный британский акцент — я думал, что всё это я заслужил.

Я получил, кажется, всего лишь один телефонный звонок от Томми или Никки, когда меня только поместили в клинику, но не более того. После этого никто из группы не звонил и не приезжал навестить меня. Они или не поддерживали меня больше, или договорились держаться на расстоянии. Я был один, и они, вероятно, решили двигаться дальше уже без меня. Я представлял себе Никки, прослушивающего новых вокалистов для группы, мой отъезд в тюрьму на семь лет и жизнь, полную презрения к ходячему убийце, объекту колкостей и насмешек на ток-шоу, которые не прекратятся до того самого дня, пока я не отправлюсь прямиком в ад.

Глава 4. Никки «Размышляя над неразрешимым вопросом: “чем заняться после оргии?”, Никки получает от сомнительного курьера известие о том, что Винс уже нашел на него ответ»

Когда я вернулся домой после тура «Shout», я не знал, что мне делать дальше. Мы были в дороге тринадцать месяцев, и за это время я потерял подругу, наш дом и большинство своих друзей. Я спал на дерьмовом матраце и ел из пенопластового ящика со льдом. Я чувствовал себя одиноким, угнетенным и безумным. Это не было похоже на то, как предполагалось, должны жить рок-звёзды.

Поэтому Роббин Кросби, фотограф по имени Нил Злозовер и я решили поехать на Мартинику. Это была сюрреалистическая поездка, т.к. я был в очередном "наркозапое" и был совершенно не в состоянии делать что-либо самостоятельно. Кто-то отвёз меня в аэропорт и посадил на самолет до Майами, затем кто-то посадил меня на другой самолет, затем кто-то провёл меня через таможню, и следующее, что я помню, как оказался в баре у бассейна на красивом острове, где повсюду разгуливали обнажённые по пояс женщины. Это было самое восхитительное райское место, которое я видел в своей жизни.

После недели отдыха на Мартинике мы прилетели в Майами. Пока я шёл от самолета, ко мне подбежал высокий человек в синей спортивной куртке. “Никки, Никки”, завопил он. “Ваш певец мёртв”.

“Что?!” спросил я.

“Винс погиб в автомобильной катастрофе”.

Мои колени подкосились, голова закружилась, и я рухнул на стул. Это не входило в мои планы, я даже не предполагал, что такое может случиться. Что произошло? Я не читал никаких газет, не смотрел телевизор и ни с кем не разговаривал, пока был вдали от дома. Я подошёл к телефону-автомату и позвонил нашему менеджеру.

“Произошёл несчастный случай”, сказал Док.

“Боже мой, так значит, это правда!”

“Да”, сказал он. “Винсу сильно не повезло”.

“Я бы сказал, ему совсем не повезло. Ведь он мертв, чувак”.

“Что ты такое говоришь?” спросил Док. Затем он рассказал мне историю: Раззл был мертв, Винс находился в реабилитационной клинике и все были подавлены, сконфужены и расстроены.

Я сел на ближайший самолет до Лос-Анджелеса и приехал в чёртову лачугу, которую делили мы с Роббином. Я позвонил Майклу Монро и Энди МакКою из «Hanoi Rocks», и все мы исчезли, погрузившись в какую-то странную, крепкую дружбу, связавшую нас смертью, наркотиками и самоуничтожением. Майкл сидел весь день, расчесывая свои волосы, накладывая свою косметику, смывая косметику, а затем накладывая её снова.

“Может ты на самом деле трансвестит”, сказал я ему день спустя, когда пошел искать его в уборную в «Радуге», но обнаружил, что он пользуется женским туалетом.

“Нет, мужик”, ответил он, размазывая тональный крем по своему лицу. “Просто мне нравится, когда я так выгляжу”.

“Но это не подразумевает того, что ты должен пользоваться дамской комнатой”.

“Я всегда пользуюсь дамской комнатой”, сказал он мне, “потому, что всякий раз, когда я делаю это в мужской, мне приходится драться, т.к. кто-нибудь непременно обзовёт меня педиком за то, что я накладываю косметику перед зеркалом”.

Я не одобрял внутривенный кокаин с тех самых пор, когда Винс встречался с Лави и появился на концерте в банном халате. Но с парнями из «Hanoi Rocks» я начал постоянно комбинировать его с моим героином. Я даже не позвонил Мику или Винсу. Я не знал, что мне самому теперь делать: с «Криком на дьявола» я воплотил в жизни многие свои мечты. Это была оргия успеха, девочек и наркотиков, именно то, чего я всегда так жаждал. Но теперь жизнь столкнула меня с новой проблемой: чем заняться после оргии?

Единственное, что приходило мне в голову, что после оргии, должна быть другая, ещё большая оргия, но для этого я должен был прийти в себя от предыдущей. Винс был в новостях каждый день, и я был настолько выключен из жизни, что каждый раз спрашивал, “Почему Винса показывают в новостях?” И кто-нибудь отвечал мне, “Это из-за обвинения в убийстве”. И я просто говорил, “А! Ну да!”, и вкатывал себе очередную дозу.

Винс был моим коллегой по группе, моим лучшим другом, моим братом. Мы только что закончили самый успешный тур, который только мог быть у молодой группы в начале её карьеры; мы переживали один из самых лучших периодов вместе; мы делили всё, от моей подруги до жены Томми, не говоря уже о поклонницах. И я не звонил ему, я не навещал его, я вообще никак его не поддерживал. Меня, как обычно, интересовало только удовлетворение моих собственных желаний. Почему я не был там, рядом с ним? В чём была причина этого? Действительно ли дело было только в наркотиках? Когда я думал о Винсе, то это была не жалость; это был гнев, будто он был плохим парнем, а остальные члены группы были невинными жертвами его проступка. Но все мы принимали наркотики и садились пьяными за руль. Это могло произойти с любым из нас.

Но это не произошло. Это случилось с Винсом. И он сидел в реабилитационной клинике, размышляя над своей жизнью и своим будущим, в то время как всё, что мог делать я, было — сидеть дома и обдумывать следующую дозу кокаина, которую я пущу себе в вену. Томми отсутствовал, зависая в «Радуге» с Бобби Блотзером из «Ratt», Мик, вероятно, сидел на ступеньках своего дома, держась за очередной подбитый глаз, а «Motley Crue» умирали прямо на стартовой черте.

Глава 5. Мик «О сладостно-горьком открытии Мика, когда он обнаруживает, что возвратился из водной могилы, в то время как друг променял эту жизнь на свой крошечный участок земли»

Я был уверен, что я умер. Я проснулся на берегу, и небо, и море были черны, как смоль. Слепящий свет горел вдалеке, и я пошёл на него. Это оказались окна дома Винса. Я заглянул внутрь и увидел Бэс, Томми, Энди и других парней в гостиной. Но они не веселились. Они сидели в тишине и выглядели грустными, будто случилось что-то ужасное. Когда они говорили, казалось, что они разговаривают шёпотом. В глазах Томми и Бэс были слезы. Я предположил, что они оплакивают меня: то, что я утонул, и они обнаружили мое тело. Теперь я был всего лишь духом, призраком или приведением, застрявшим на этом свете в наказание за все мои земные прегрешения и за моё самоубийство. Но где была Вещь? Почему она не была там, оплакивая меня вместе с ними? В конце концов, это событие должно было в первую очередь удостоиться её внимания. Возможно, она была в морге рядом с моим телом.

Так как я был призраком, материальные объекты больше не могли служить мне препятствием. Поэтому я попытался пройти сквозь стеклянное окно в комнату, чтобы послушать, что говорили обо мне Томми и Бэс. Это был тот случай, когда я действительно сильно ушибся. Звук моего тела, столкнувшегося с окном, заставил вздрогнуть всех в доме. Они в панике подбежали к окну и выглянули наружу, обнаружив всего лишь меня, лежащего спиной на песке.