Бернхард Хеннен - Меч эльфов. Наследница трона

• Название: Меч эльфов. Наследница трона
• Автор: Бернхард Хеннен
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9910-1362-8, 978-966-14-1028-1, 978-3-453-52343-2

Война между рыцарями и Другими продолжается! Непокоренной осталась только Фьордландия — последний союзник Других на земле.

Королеве Гисхильде приносят плохую весть. Ее возлюбленного, Люка, казнили по приказу правительницы эльфов. А рыцари собирают силы для решающего сражения. Эльфы, кентавры, тролли предлагают королеве свою помощь. Но рыцарь Люк, обреченный на верную смерть, чудом не погиб. Высшие силы вмешались в его судьбу и подарили ему жизнь. Люку и Гисхильде придется встретиться на поле боя со своими бывшими друзьями.

---

— Да, это такая болезнь, которой болеют только женщины. И только те, кто путается с мужчинами.

Кровь прилила к щекам Гисхильды.

— Я замужем! Как ты можешь…

— Я тебе уже сказала: я стара, но не слепа. Не надо меня дурачить! Ты хоть знаешь, от кого он?

Гисхильда крепче обхватила колени.

— Я больна!

— Сколько?

— Больше недели. Почти две.

Роксанна покачала головой.

— Поверь мне, я знаю, о чем говорю. У тебя будет ребенок. В течение дня тебе бывает плохо?

— Иногда, — неохотно призналась Гисхильда. — Но чаще всего это бывает утром. И у меня такое ощущение, что все запахи стали сильнее. Иногда мне становится плохо от одного запаха некоторых вещей. Например, сыра…

— А от мокрого меха?

Гисхильда удивленно посмотрела на мать.

— Да.

Роксанна поднялась и погладила ее по голове.

— Ах, девочка моя… Что ты теперь собираешься делать? Сохранить ребенка?

Гисхильда закрыла лицо руками. Внезапно она почувствовала ребенком себя. Ей захотелось, чтобы мать покрепче прижала ее к себе. Она хотела забраться к ней на колени, как тогда, когда она была маленькой девочкой и не существовало таких проблем, которые мама не могла устранить.

— Если он будет слишком сильно похож на него, то это будет опасно для всех троих, — тихо произнесла Роксанна. — Я могу помочь тебе.

Гисхильда покачала головой. Она не может убить ребенка Люка! Действительно ли он от него? Прошло немногим более двадцати дней с тех пор, как он пришел к озеру Отраженных Облаков. Она задумалась о том времени, когда бежала в горы. О том, как часто ложилась с Эреком. Может быть, она зачала ребенка от короля? А потом лежала с другим мужчиной?

Роксанна опустилась на колени рядом с ней и прижала ее к себе. Внезапно Гисхильда поняла, что не может больше сдерживать слезы. Она обхватила мать, чего не делала очень-очень давно.

— Не обязательно принимать решение сегодня, Гисхильда. Но уже скоро придется сделать это. Долго скрывать ты не сможешь.

Желанные новости

— Когда это произошло? — взволнованно спросила Гисхильда.

— Пять дней тому назад, королева. Я загнал трех лошадей, чтобы принести тебе это известие.

— Поднимись. Я не люблю, когда передо мной стоят на коленях. — Мальчику, которого она привела в тронный зал, не было и пятнадцати. — Где?

— Неподалеку от Альдарвика, госпожа. Они зашли во все хутора неподалеку от побережья. Все забрали. Но они заплатили за это.

«Что-то новенькое», — подумала она. Хотя в Друсне орденские рыцари иногда говорили о том, что ограбленным крестьянам все будет возмещено, оставляли даже залоговые свидетельства, насколько она слышала, никто не получил деньги по требованию.

Сигурд стоял рядом с ее троном.

— Началось, — негромко произнес он. — Так быстро. Я и не думал, что еще до зимы…

— Это было кораблекрушение, — перебила его Гисхильда.

— А что делал корабль с солдатами у наших берегов?

— Надо будет спросить у них. — Гисхильда испытывала облегчение от того, что это наконец началось. Сидеть в Фирнстайне и ждать, когда начнется вторжение, было не по ней. Боги сделали ей подарок.

При дворе стало невыносимо. Взгляды и перешептывания. Эрек… И как ни тосковала Гисхильда по Люку, она не отважилась сказать ему, что беременна. Бежать со двора — это хорошо. Нужно привести в Фирнстайн несколько закованных в цепи рыцарей ордена. Как только снег загонит ее подданных в дома, будет лучше, если станут говорить о смелом ударе королевы, чем если люди день за днем будут спрашивать себя снова, когда же начнется война.

— Ты же не можешь просто…

Гисхильда поднялась с трона. В этот день она надела доспехи. Тут же все разговоры стихли.

— Сигурд, я очень ценю твою службу, — резко сказала она. — Но не смей отдавать мне приказы. То, что я могу и чего не могу, не в твоей власти!

— Но, госпожа…

— Довольно! Я возьму нескольких эльфов и Алексея с его людьми-тенями.

Уже несколько столетий не было такого, чтобы король Фьордландии выезжал без сопровождения своих мандридов. Но Гисхильда хотела наконец почувствовать себя свободной! Вся ее личная гвардия знала ее позорную тайну. Она просто не хотела, чтобы они были рядом, равно как и Люк, и Эрек. И если ей повезет, боги сами примут решение относительно ребенка. Это будет тяжелый поход. Каждый день может выпасть первый снег и сделать дороги непроходимыми.

— Мы выезжаем через два часа. Пригласите ко мне Юливее и Алексея! Посадите мальчика к огню и дайте ему теплого супу. — Она отчетливо представляла себе, что нужно сделать. Она — воительница. Она не создана для двора.

Человеческий недостаток

Фингайн сидел на корточках на крыше роскошного склада. На протяжении нескольких столетий он пытался понять людей. Когда речь шла о фьордландцах, он был уверен в том, что они мыслят хотя бы примерно так же, как эльфы, но эти…

Под ним возилась необозримая толпа черни. Сновали уличные торговцы с нанизанными на палки кренделями, продавцы воды и люди, которые продавали клочки власяниц тех пяти мужчин и двух женщин, которые сегодня расстанутся с жизнью. Рубашки приговоренных действительно были разорваны. Со своей крыши Фингайн хорошо видел всех семерых. Но сомневался в том, что маленькие клочки, которые так хорошо продавались, действительно от рубах пленников. Ему было известно, что всегда найдется достаточно людей, которые не побрезгуют аморальными сделками. Что было особенного в том, чтобы владеть клочком рубахи, было ему непонятно.

Какой-то скоморох подошел к одному из приговоренных. Мерзким голосом затянул песню о рыцарях Древа Крови. Текст песни был так же абсурден, как и все происходящее. Этот певец утверждал, что рыцари предавались блуду с эльфами и втайне объединились с Другими, чтобы убить гептархов Анисканса.

Фингайн подумал об ужасной битве за Цитадель ордена. Неужели люди забыли об этом? Или у них такая короткая память? Как они могли поверить, что рыцари блудили с эльфами?

Ревущая толпа подзадоривала певца, и, когда он рассказывал новую ложь о рыцарях, его слова сопровождались возгласами неодобрения и самой грязной руганью в адрес осужденных.

Фингайн хотел заставить навечно замолчать этого маленького слизняка. Но если он решится выстрелить прежде, чем зажгут костер, он выдаст свое укрытие на крыше и привлечет к себе внимание толпы.

Он тоже был здесь для того, чтобы казнить. Но он сделает это быстро. Он хорошо понимал, что его жертва, по его собственной шкале ценностей, является честным человеком. Вот только, к сожалению, он может представлять опасность для Альвенмарка — брат Жероме Оливье, предводитель Черного Отряда, герой языческих войн в Друсне, комтур Альгауниса, старой королевской столицы Фаргона. Наверное, его перевели сюда, чтобы он успел спокойно состариться и передать свой опыт молодому поколению рыцарей. Насколько выяснил Фингайн, рыжеволосая девушка, находившаяся по правую руку от него, была магистром из Валлонкура. Звали ее Бернадетта. Она стояла там, внизу, просто потому, что ей не повезло и она оказалась в ненужное время в ненужном месте. После всего, что слышал Фингайн, Валлонкур еще сопротивлялся, и, по его собственным наблюдениям, полуостров был все равно что неприступен.

Порывистый ветер трепал плащ мауравани. С востока надвигались тяжелые облака. Уличный поэт у костра наконец завершил свою мерзкую песенку. Сановники города расположились на широкой террасе дворца, занимавшего всю западную сторону рыночной площади.

Фингайн изучал самодовольные лица мужчин и женщин, которые на протяжении всей своей жизни сражались только при помощи хитрости и лжи. Как же все-таки сильно отличался от них Жероме Оливье. У него была крупная угловатая голова. Слегка поседевшие на висках волосы коротко острижены. Голова воина.

— Признаетесь ли вы в том, что предавались блуду с эльфами? Признаете ли вы себя виновными в том, что использовали Священное Писание Тьюреда, для того чтобы подтираться после того, как справили нужду? — По толпе пронесся возмущенный гул, и худощавый оратор в голубых одеждах священнослужителя Тьюреда сделал небольшую паузу, чтобы дать людям время признаться в содеянном. — Признаете ли вы себя виновными в том, что обвешивали статую нашей святой Аннабелль шафрановыми одеждами шлюхи?

— Ублюдки! Безбожники! — сорвавшимся голосом крикнула какая-то истеричная женщина.

Камень попал в лицо рыжеволосой. На власяницу закапала кровь.

— Признайте свою вину, и вас предадут гаротте, — распинался палач.

— Единственное, в чем я раскаиваюсь, так это в том, что проливал кровь в Друсне за такую погань, как вы! Там от моего меча умирали язычники, которые были более благородны, чем вы! — Голос Жероме был несколько громче воя толпы. То был голос воина, отдававшего приказы посреди сражений.