Николай Вирта - Кольцо Луизы

• Название: Кольцо Луизы
• Автор: Николай Вирта
• Издательство: Вече
• Жанр: О войне
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-2708-4

В повести «Кольцо Луизы» описана история подпольной группы немецких антифашистов, успешно помогавших в течение всей Второй мировой войны советским войскам и их союзникам одолеть врага.

---

Гиммлер поставляет из концлагерей миллионы рабочих рук для Круппа, Стиннеса и других. «Фарбениндустри» наладила производство смертоносных газов для уничтожения «противников наци». Техника уничтожения, как нам стало известно, поставлена исключительно высоко.

Е. Шифр Б6—18.

Михаэль сообщает, что в районе Панемюнде строится особо секретный военный завод. Есть сведения, что здесь будут изготовлять самоуправляемые снаряды огромной разрушительной силы.

Глава десятая. ИОГАНН ШЛЮСТЕР СНОВА ВСПОМИНАЕТ…

1

Жена с утра ушла в магазин. Иоганн знал, что вернется она не скоро: продовольственные магазины вдруг опустели, у их дверей вытягивались длинные хвосты. Сам Шлюстер еще накануне почувствовал, что ему неможется, и решил на работу не идти. Он сидел в крошечном кабинетике и сортировал, марки.

Все здесь чисто прямо-таки до умопомрачения! Вещи занимали места, определенные для них раз и навсегда. Ни соринки, ни, как говорится, пылинки. Паркет натерт, словно зеркало, а зеркало отполировано до немыслимого блеска.

Эмма — заботливая хозяйка, ничего не скажешь! Весь день в хлопотах. Шлюстеру кажется, что больше нечего ни полировать, ни натирать. Эмма полирует и натирает уже натертое и отполированное.

В это утро на Шлюстере — аккуратно выглаженный халат. Волосы аккуратно причесаны. Он — воплощение немецкой аккуратности, этот добрейший старик.

На улице теплый дождь. Он начался еще на рассвете; и вроде бы ему не будет конца: июнь в Берлине выдался не очень удачный.

С удовольствием рассмотрев в лупу недавно приобретенные ценные и редкие экземпляры, Шлюстер аккуратнейшим образом распределил марки по странам, захлопнул альбом и взял «Фелькишер Беобахтер».

Почтальон принес газету очень рано. В глаза ему бросилась статья Геббельса под огромным заголовком: «Крит как пример вторжения».

Шлюстер углубился в чтение. У двери раздался звонок. «Кто бы это мог быть?» — подумал Шлюстер, направляясь в переднюю. Он посмотрел в дверной глазок; на площадке переговаривались Ганс и Марта.

«Странно! Почему Ганс ушел с работы так рано?»

Шлюстер открыл дверь, впустил молодых людей и сразу же заметил, что у обоих подавленное настроение.

— В чем дело, дети? — Шлюстер чмокнул Марту в щеку, Мокрую то ли от дождя, то ли от слез. — Ганс, почему ты так рано явился домой? И почему ты, Марта, без своей сумки?

— Я отпросилась.

— Мама дома? — спросил Ганс, помогая Марте снять дождевик.

Потом разделся сам.

— Нам надо поговорить с тобой, отец, — мрачно сказал Ганс. — Мама помешала бы.

— Господи, что случилось? — Жестом Шлюстер пригласил Марту и Ганса в свой кабинет. — Мать придет не скоро, она стоит в очереди. Почему вы такие печальные?

Ганс сел, вынул портсигар и закурил. Марта присела на диван; ее обычно веселое лицо было хмурым.

— Нехорошие вести, папа, — затянувшись, проговорил Ганс. — Меня и еще кое-кого из нашего управления отправляют в Яссы.

— Яссы? Где эти Яссы?

— В Румынии. На границе с Россией.

— Тебя посылают в командировку в Румынию?

— Сказали, что это надолго и чтобы я попрощался с родителями. Там формируется абвер-штелле.

— Вот как? — Тревога постепенно вползала в сердце Шлюстера. — В Румынии формируют отдел абвера? Тебя посылают надолго и приказали попрощаться с родителями… Гм! Что это значит, Ганс?

— Это значит война, папа, — вместо Ганса ответила Марта.

— Бог с вами!

— Это война, отец, и бог тут совершенно ни при чем, — раздраженно заметил Ганс.

— Почему ни при чем? — с кислой улыбкой вмешалась Марта. — Он, конечно, благословит фюрера и его орду.

— Тсс! — прошипел Шлюстер, — Не забывай, девочка, что…

— Оставь! Уж я бы знал, есть у нас тут штучки для подслушивания или нет, — хмуро вставил Ганс. — Не беспокойся, ты отец добропорядочного нациста и офицера фюрера.

Ганс, докурив сигарету, ткнул окурок в цветочный горшок. Шлюстер осторожно взял остаток сигареты и выбросил в пепельницу.

— Сколько раз тебе говорили, чтобы ты не смел… Впрочем, к черту! — Шлюстер махнул рукой. — Значит, война?…

— С Россией… Это точно, отец. Так же точно, как мы сидим с Мартой здесь.

Все долго молчали.

— Когда ты уезжаешь?

— Сегодня в восемнадцать.

Снова долгое молчание. Было слышно, как капли дождя тихо и мерно стучали по окну. Прервала молчание Марта:

— Он не имеет права сражаться с русскими. Он не может и не должен участвовать в чудовищной авантюре Гитлера.

Это было сказано тихо, с непреклонной твердостью.

2

Шлюстер и Ганс вздохнули.

Шлюстер думал: «Давно уже сбылось пророчество, и вот я помогаю народу и его друзьям. Но что я могу сделать сейчас, сию минуту? Геббельс в своей статье прямо намекает на вторжение в Англию… Что я могу сообщить Петеру? Все это ему известно. Передать слова Ганса? Но чем он может подтвердить свои выводы? Что ему приказали попрощаться со мной, Мартой и Эммой? Конечно, это сильный довод, но ведь может быть и так, что Гансу просто предстоит долгая работа в Румынии? »

Он обратился к сыну и спросил, действительно ли речь идет о войне. Или это только кажется Гансу?

Ганс передернул плечами.

— Наше управление расширено в три раза. Нас снабдили самой совершенной военной радиотехникой. Мы прошли инструктаж в условиях, близких к боевым. Правда, мы не знаем, да и кто это знает, кроме фюрера и еще десятка его приближенных, когда начнется поход. Но что он начнется, и очень скоро, в этом ни у кого из нас сомнений нет.

— Но, может, это опять очередная «утка»? Ты читал сегодняшний номер «Фелькишер Беобахтер»? — Шлюстер взял газету.

— Как? Он есть у вас? — удивилась Марта. — Но этот номер конфискован! Его вытаскивали прямо из наших сумок!

— Вот видишь, Ганс! Значит, Геббельс проболтался, действительно они готовят вторжение в Англию, а ваши перемещения — для отвода глаз.

— Нет! — решительно тряхнул головой Ганс. — На этот раз, отец, мы едем в Румынию, чтобы оттуда…

— …вломиться в Россию, — окончила за него Марта.

Шлюстер развел руками.

— Непонятно, — пробормотал он. — У меня голова идет кругом. Ну, ладно, допустим, ты прав. Марта, что бы ты посоветовала ему?

— Да ведь он не решится на это, — сумрачно ответила Марта.

Ганс вскинул на нее глаза и снова опустил. Он сидел, понурив голову, по лицу его пробегали тени. Что-то мучило его и не давало покоя, это было очевидно для Шлюстера.

— О чем ты думаешь, Ганс? — с тоской опросила Марта.

3

Ганс молчал. Шлюстер прошел по кабинету, передвинул зачем-то безделушки на письменном столе.

И чихнул.

— На здоровье, — проговорила Марта.

Ганс поднял окаменевшее лицо.

— То, что предлагает Марта, выше моих сил, — обронил он сумрачно.

— Еще раз хочу спросить: что ты предлагаешь ему, Марта? — Шлюстер нетерпеливо постукивал пальцами по столу.

— Я сказала ему, что он должен предупредить русских, если, конечно, дело идет о вторжении в Россию, о чем Ганс будет знать раньше, чем другие. Ведь это так понятно, — взволнованно продолжала Марта. — Абверу сообщат о начале войны не за три и не за пять часов, а раньше, разве не так, Ганс?

Ганс мотнул головой.

— …и я сказала… Подождите, — остановила Марта Шлюстера, хотевшего вмешаться в разговор. — Мы смотрели карту. Там река… Как она называется, Ганс? Ах, да, Прут. Это совсем недалеко от Ясс. Конечно, радистов с их техникой выдвинут прямо к границе, это сказал Ганс. Ты ведь сказал так, Ганс?

Ганс снова кивнул.

— …и вот он, когда никаких сомнений не останется, он должен… Ты слышишь, Ганс? — Марта повысила голос. — Ты должен переплыть реку и сказать русским все, что знаешь.

Твердая решимость этой девочки потрясла Шлюстера. Он знал, как Марта любит его сына. Он знал и о том, что Марта ждет ребенка. И вот любимого человека, отца будущего ребенка, она посылает, быть может, на смерть…

Словно повторяя мысль отца, Ганс сказал:

— …а русские либо примут меня за агента абвера и тут же расстреляют либо, в лучшем случае, не поверят и отошлют в Сибирь.

4

В эту минуту не мысль — молния пронеслась в голове Шлюстера.

Клеменс!

Если Ганс найдет в себе достаточно мужества, чтобы хоть чем-то помочь немецкому народу и его друзьям там, в России, разве Клеменс не поможет Гансу? Разве не в его силах и возможностях предупредить русских пограничников, что к ним придет честный человек с честными, абсолютно честными и добрыми намерениями?

— Ганс, — сказал торжественно Шлюстер, — уж если твоя жена и мать твоего будущего ребенка… Не красней, девочка, я все понимаю, если она набралась мужества и… и не знаю чего еще и дает тебе совет… гм… и я буду… — Он проглотил комок, подступивший к горлу. — Я буду гордиться тобой! Слушай, я никогда не рассказывал тебе, как я бок о бок с коммунистами и рабочими сражался на баррикадах в Гамбурге в двадцать третьем году. Тебе, Ганс, тогда было десять лет… Один из вождей восстания сказал мне, что когда-нибудь я послужу своему народу и его друзьям. Я нашел путь к этой службе. Не спрашивай, какой он. У меня свой, у тебя… у тебя должен быть тот самый, какой предлагает Марта.