Жанна Лаваль - Месть венецианки

• Название: Месть венецианки
• Автор: Жанна Лаваль
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-04-003220-Х

Впиваются в борта каравеллы абордажные крючья, взбираются на палубу вооруженные до зубов корсары. Их предводительница — красавица-венецианка Клаудиа поклялась отомстить за своего мужа, погибшего от рук друзей-предателей, подкупленных Чезаре Борджиа… Погибшего ли?

---

— Итак, кто со мной, пусть подойдет, остальные — идите к своей куропатке в каюту. Пусть она вас обласкает. — Он выхватил пистолет и выстрелил в воздух. — Выбираем нового капитана, кто за меня?!

Воцарилось гробовое молчание. Несколько секунд все стояли не шелохнувшись.

— Щеголь прав… — осторожно протянул Скелет и шагнул в его сторону.

— Черт с тобой, я тоже… — раздался еще один голос.

Это был корабельный плотник, англичанин Рик Мортон, крепкий жилистый парень, известный среди команды не только своим мастерством, но и редкостной трусостью, которая, впрочем, прощалась ему, ибо в его хозяйстве всегда порядок — мачты отремонтированы, гнилые доски заменены, расшатавшиеся — закреплены.

Постепенно все окружили своего нового предводителя, кроме одного — Тюленя, старого пирата, сущего дьявола. Он стоял один, злобно глядя на Щеголя. Тюлень всегда держался в тени, но с ним все считались. Этот грузный человек с красным одутловатым морщинистым лицом, обезображенным оспой, славился тем, что в бою оставлял вокруг себя целую гору трупов, после чего невозмутимо раскуривал трубку и оплакивал загубленные им жизни, молясь за их достойную участь в лучшем мире. Он всегда носил выцветший фиолетовый кафтан с оборванными пуговицами и синюю фетровую треуголку с окантовкой; пальцы же его были унизаны перстнями с драгоценными камнями. Длинные сальные волосы он заплетал в две косы. Тюлень очень редко разговаривал и почти не ругался, но его молчание носило такой зловещий оттенок, что все содрогались от ужаса, когда оставались с ним наедине. Когда он появлялся на палубе, обычно все разговоры прекращались и даже самые отчаянные головорезы боялись встретиться с ним взглядом.

Тюлень молчал, и эта тишина становилась невыносимой. Щеголь даже побледнел под взглядом Тюленя. От его лихости и отваги и следа не осталось. Он не мог расправиться с этим старым морским волком так, как только что Маноло расправился с Элем — Тюлень был единственным на корабле, кого Щеголь боялся по-настоящему.

— Послушай, Тюлень, не упрямься. Мы все уважаем тебя, но не становись против команды, — с деланной улыбкой проговорил Щеголь. — Думаешь, ты умнее всех? Или эта венецианская птичка и тебя околдовала?

— Ты забыл наши законы, Щеголь, — ответил Тюлень. — Чтобы стать капитаном, надо заслужить это делом.

С этими словами он вытащил из-за широкого пояса огромную саблю. Это никак не входило в планы новоиспеченного предводителя.

— Ты совсем сдурел, Тюлень. Хочешь, чтобы из-за тебя мы все здесь перегрызлись?

— Ты трус, Щеголь, — невозмутимо продолжал Тюлень. — Ребята пропадут с тобой.

— Хватит болтать, становись на мою сторону — и дело с концом. Нас ждет хорошая добыча!

В этот момент на Тюленя обрушилась большая сеть. Это дружок Щеголя, араб Абдул, исхитрился незаметно подкрасться сзади. Щеголь тут же подскочил и принялся остервенело пинать Тюленя сапогами, Маноло и Абдул присоединились к нему. Когда накрытый сетью Тюлень утихомирился, Щеголь приказал:

— Бросьте его в трюм к этой куропатке, пусть там вдвоем и веселятся.

Абдул поволок Тюленя в трюм. Щеголь же принялся по-хозяйски распоряжаться на корабле. Ему следовало поторопиться, ведь появись на палубе Рене — неизвестно, как повела бы себя команда. Поэтому он дал приказ сниматься с якоря.

— Что стоите, болваны, думаете, добыча сама пришвартуется к нашему борту? Все по местам, отходим!

Сначала неохотно, а затем с привычной сноровкой пираты рассыпались по палубе и по мачтам, готовя судно к новым подвигам.

20

Венеция, 14 июля 1507 года,

Ка д'Оро.

Синьоре N., замок Аскольци

ди Кастелло

«В этом послании я позволю себе не клясть судьбу за долгие годы скитаний, а отблагодарить ее за то, что подарила мне возможность увидеть прекрасный и сказочный город Константинополь.

Хоть и находился я там в положении почетного пленника, мне удалось повидать все разнообразие тамошней жизни. Не раз Баязид избирал меня силяхдаром — воином, лично охранявшим султана и выполнявшим его особые поручения. Это был знак наивысшего доверия. В этом качестве мне не раз приходилось покидать пределы дворца вместе с султаном. В такие дни я мог ближе ознакомиться со столицей империи, ее нравами и обычаями.

Первое, что поразило меня в современном Константинополе, — это обилие мечетей. Строительство их развернулось особенно активно после победы Мехмеда Второго. Каждый султан видел свой долг в том, чтобы оставить после себя такую мечеть и тем самым восславить свое имя. В большинстве своем турки были не оригинальны и за образец брали великий храм святой Софии. Баязид тоже не отступил от этого правила. Его мечеть напоминает Софию очертаниями, размером, куполами. Тут же — окруженный купольной колоннадой квадратный двор — харим, с фонтаном для омовений, который в священные для мусульман дни являлся центром паломничества всех магометан Стамбула.

Не раз довелось мне бывать и в турецких банях, которые также совершенно поразили меня. Эти здания увенчаны свинцовыми куполами, в которых в шахматном порядке сделаны отверстия с выпуклыми стеклами. В Константинополе около трехсот бань. Наряду со своим прямым назначением они служат для турок местом отдыха и встреч, где после омовения можно долгие часы проводить в беседах за чашкой кофе, раскуривая кальян. Эти сооружения, как правило, состоят из нескольких залов. В первом зале центральное место занимает фонтан в виде раковин, укрепленных на вертикальной доске. Вдоль стен располагаются галереи для переодевания. Во втором зале стоит ужасная жара. Здесь гости парятся, после чего переходят в залы с мраморными бассейнами и с возвышениями для массажа. Здесь можно блаженно расслабиться. Это состояние турки называют «кейф».

Еще одно поразительное явление — рынки. Они расположены в лабиринтах улочек и переулков, иногда со сводчатыми крышами. Своды и стены расписаны цветами и фигурами. По обеим сторонам галерей сидят купцы. Позади них выставлен товар. Защищенные от ветра, дождя и солнца, такие базары служат надежным прибежищем. В летнюю же жару они особенно приятны своей освежающей прохладой. Рынки похожи на подземный город, где шумная, суетливая жизнь длится с раннего утра до поздних сумерек.

Есть там и большой, центральный рынок — бедестан. Это массивное каменное здание с железными воротами и решетками. Помещения в нем сводчатые и поддерживаются двадцатью четырьмя колоннами. Внутри — десятки лавочек и мастерских. Мастера золотых и серебряных дел, ювелиры и торговцы тканями выставляют для продажи свои товары на специальных столах.

Этот гигантский город делится на две части: Стамбул — на мысу между Мраморным морем и Золотым Рогом и Галата и Пера — на северном берегу. Стамбул — центральная часть города, окруженная стенами бывшей византийской столицы. Здесь в основном живут турки. Это очень густонаселенная часть города и наиболее процветающая.

На северном берегу Золотого Рога недавно выстроилась Галата — район многочисленных торговцев: греков, армян, евреев, а также и европейцев. Раньше здесь была лишь крепость, которой владели наши извечные соперники — генуэзцы. Но и сейчас у них остались многие торговые привилегии перед остальными европейцами. Поскольку Галата — центр морской торговли империи, жизнь этого района отлична от мусульманского Стамбула. В Галате все связано с торговым мореплаванием: торговые ряды, мастерские по ремонту судов, изготовлению снастей и парусов, бесчисленные портовые таверны.

Внутри город совсем не соответствует своему прекрасному внешнему облику. Никто не заботится о том, чтобы держать улицы в чистоте. Улицы грязные и неудобные для проезда. Узкие и кривые, с крутыми спусками и подъемами, тесные и мрачные — таковы улицы столицы. Лишь одна из них — Диван-Йолу — широкая и сравнительно чистая. По ней обычно проезжает султанский кортеж.

Я мог бы рассказывать об этом удивительном городе бесконечно, но боюсь утомить Вас. В следующем письме я вернусь к описанию своей жизни при дворе Баязида Второго, а пока прощаюсь с Вами. Да хранит Вас Господь».

Прошел уже месяц, как «Большая Берта» покинула Джербу. Фортуна отвернулась от морских разбойников, и неудачи преследовали их на каждом шагу. Некогда отчаянный экипаж превратился в мрачных, раздраженных людей. Все друг друга боялись, подозревали один другого. Щеголь и его сподручные вели себя сначала разнузданно и по-хозяйски, но отсутствие обещанной добычи заставило и их действовать осторожнее.

Между пиратами то и дело вспыхивали мелочные ссоры, грозящие перерасти в поножовщину и смертоубийство. Приступы яростной враждебности сменялись состоянием безысходности и апатии, и тогда начиналось беспробудное пьянство. Только чудо спасало «рыцарей удачи» от захвата испанскими военными фрегатами, а значит, от неминуемой виселицы. Надежды команды на добычу оборачивались крахом. Вместо богатых и беспомощных купеческих судов «Большая Берта» нарывалась на пушечный огонь военных кораблей.