Светлана Алюшина - Счастье среднего возраста

• Название: Счастье среднего возраста
• Автор: Светлана Алюшина
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-227-02059-8

С Александрой все случилось так, как поется в романсе: "мы странно встретились…". Однажды путь ей преградил здоровенный джип с весьма агрессивными пассажирами. Буквально ниоткуда появился спасатель, мигом укротил бандитов и увез перепуганную Сашу. Доверять ему Александра не спешила. Ее беспокоили вопросы без ответов да еще одна мелочь — чувства, которые вызвали в ней темно-золотистые, цвета молочного шоколада, глаза незнакомца…

---

— Да уж! — согласился Иван.

— Ладно, докладывай при любой возможности, девочку береги и зубы, — наставлял Петрович.

— Постараюсь! — пообещал Иван.

— Старайся! — громыхнуло начальство и положило трубку.

Иван с силой потер лицо ладонями, надеясь содрать паутину усталости и сонливости. Встал, достал из ящика пачку сигарет, зажигалку и закурил. Он бросил курить пять лет назад, но в особо сложные рабочие моменты разрешал себе с удовольствием.

Он позвонил Васе с Ильей, все еще сидящим у дома Ивановой в машине, по случаю продолжающегося визита их объекта у дамы, узнал обстановку, дал необходимые распоряжения.

Все. Спать!

Саша проснулась и чуть не застонала от обиды — так несправедливо мало она поспала! То, что мало, она чувствовала какими-то внутренними часами. И сон-то был тяжелым, все она бежала, спасаясь от кого-то, застревала в темных комнатах, носилась, как на пожаре, по лестницам то вверх, то вниз, подгоняемая страхом, пряталась в закутках. И все же! Пусть бы себе бегала и пряталась, но спала бы!

Она потянулась, открыла глаза… и испугалась, как только что пугалась во сне.

Комната была незнакомой, и диван, на котором она лежала, был не ее — все не ее и пугающе незнакомо! Может, она еще спит?

И тут она вспомнила все и разом!

Сашка осторожно выбралась из-под простыни, которой укрывалась, лето нынче выдалось в Москве — «Африка наступает!» — жара непрекращающаяся уже больше месяца, простыня — единственное и лучшее укрытие от кошмаров и догоняющей действительности.

Стараясь не шуметь, пошла в кухню.

«Утро красит нежным светом…» — подумала она, постояв у кухонного окна и осматривая панораму, открывающуюся взору с высокого — а черт его знает какого! — этажа, стараясь сориентироваться, где она находится.

В районном масштабе Москвы.

Ну и что можно ответить себе на вопрос «где я?», если до горизонта простирается неизвестный тебе урбанистический пейзаж с островами запыленной зелени?

Ну, вот так она себе приблизительно и ответила!

Так, и что дальше?

А дальше надо тихо-тихо одеться, предварительно отыскав свои причиндалы, которые она куда-то ведь положила, прежде чем заснуть, и так же тихо удалиться восвояси.

Где могут сейчас быть ее свояси и как в них можно удалиться, Сашка и приблизительно не представляла.

То, что ни в коем случае ни у друзей, в количестве нескольких единиц, ни у просто знакомых — это факт. Мама отпадает безоговорочно.

Да какая разница!

Главное — незаметно ретироваться, а там посмотрим!

Очень, очень хотелось кофе, а еще есть и контрастный душ для просветления мозгов и бодрости намученного бегами и переживаниями тела.

А еще ну хоть что-то понять, хоть какую-то продуктивную мысль уловить в том, что с ней случилось.

И еще случится! Вот это она чувствовала всеми потрохами — чем там чувствуют? — интуицией, шестым чувством, ясновидением? Знала, понимала, что ничего не кончилось и братки лихие ее ищут. И найдут рано или поздно.

Но зачем?! Зачем?! Кому это надо-то?!

Что ей может помочь? А?

Стоя у чужого кухонного окна неизвестно в каком районе Москвы, Сашка пришла к выводу, что у нее только два варианта помощи — либо Божьи чудеса, либо Игоря Кио!

И как бы было замечательно, чтобы все возникшие вопросы оказались из области «ошиблись адресом» или «просто так», что-то вроде «есть ли жизнь на Марсе?». И все, что произошло, подходило под категорию этих определений — ну попытались похитить — не удалось, да и ладно, другого кого попытаемся.

Действительно, есть ли жизнь на Марсе?

В таких утопических надеждах возвращаемся к исходному — либо чудо Божье, либо трюк Кио! А все остальное — сама, сама! Как обычно!

Как там в «Женитьбе Бальзаминова»: «У женщины все несчастья случаются оттого, что она завсегда подо что-нибудь подвластна».

Она, Санька, попала сейчас «подвластно» под каких-то уродов, которые решили, что могут вот так, просто, взять у нее все, что захотят, — жизнь, бизнес, все!

Щас-с! Не на ту барышню напали! У этой жизненное кредо — «даже если тебя съели, то всегда есть два выхода»!

Сашка скорбно вздохнула: кредо — это, конечно, замечательно, но… и процитировала вслух, уткнувшись носом в оконное стекло;

— «Ах, когда бы Бармалей нам не строил козни, мы не знали бы, что мы, видимо, герои!» на-на-на… — пробубнила слова, которые не помнила, и закончила: — «Так что очень хорошо, что сейчас нам плохо!»

— Не может быть, чтобы вы помнили этот фильм, — услышала она сзади и резко обернулась. — Когда он был популярен, вас и в проекте не значилось!

Свежий, как майская роза, словно спал последние сутки сладким сном, улыбаясь, как Бельмондо, на пороге кухни стоял Иван Федорович Гуров, он же хозяин данной квартиры, подвизающийся по ночам трудиться принцем.

— И-и-издрасте! — с переполоху выдала Сашка.

— Здрасте, здрасте! — бодрил голосом и внешним видом господин Гуров. — Что вы поднялись в такую рань?

— А бог его знает чего, Иван Федорович, — поделилась горюшком Сашка, — спалось мне комфортно, спасибо вам, устала я как незнамо кто, казалось бы, спи и спи себе, а вот пойди ж ты!

«Не девка, а КВН, лига чемпионов всем составом!» — порадовался Иван.

— Есть хотите? — спросил он дружелюбно.

— Хочу. И кофе хочу, очень, — заткнув в последний момент оглашение всего списка пожеланий, включающего душ и ее спокойное благоденствие, сказала Санька.

— Сейчас все будет, — пообещал хозяин и вдруг спросил: — Смыться хотели?

— Хотела, — призналась разоблаченная преступница.

— И куда?

— Придумала бы. Посидела на лавочке какой и придумала.

— Зачем вам лавочка? Думайте здесь, в комфортных условиях, — щедрой рукой обведя личные апартаменты, предложил господин Гуров.

— У вас есть сигареты, Иван Федорович?

— Есть, а вы разве курите?

— Нет, я не курю. Но иногда хочется с кофе, от усталости или в экстремальной ситуации. Как думаете, у меня сейчас экстремальная ситуация? — спросила она его в спину.

Он колдовал у плиты — кофе варил. Запах стоял умопомрачительный! Кофе у него был настоящий, серьезный, и варил он его по всем правилам.

— Похоже на то, — не отрываясь от своего занятия, согласился он.

Кофейная шапка стремительно поднялась, он ловко подхватил турку, разлил живительный утренний напиток по чашкам, которые предусмотрительно выставил на стол.

— Вам молоко?

— Давайте.

Открыв холодильник, он что-то там долго искал, доставал, захлопнув дверцу ногой, вывалил на стол всякую всячину и предложил Сашке поучаствовать в процессе готовки:

— Помогайте.

Вдвоем, в четыре руки они быстро сделали бутерброды, целую гору, и сели за стол друг против друга, приступили к неспешной трапезе.

Почему неспешной? Или уже бежать не надо? И что дальше?

— Не обращайтесь ко мне «Иван Федорович», мне это так же не нравится, как вам Александра.

— А как? Ванятка или все-таки Юстас?

Почему-то он вызывал у нее странную, непреодолимую потребность все время язвить, подкалывать его со злой, иногда снисходительной иронией. Что в нем такого, в этом мужике, что постоянно подталкивает ее отстаивать свое «я», салютуя умом и колкостями?

— Я вам не нравлюсь, — не спросил, утвердил он, с довольным видом откусывая от бутерброда.

— Нравитесь, — не купилась на подачу Сашка. — С чего вы мне должны не нравиться? Вы не картина Васнецова и уж тем более Малевича, чтобы нравиться или не нравиться. Я вас не знаю даже. Вы мужчина темный и непонятный, и совсем уж непонятно, что вы делаете в моей истории и что вам, собственно, от меня надо, а это, знаете ли, нервирует и настораживает.

— Вызывая желание нахамить, опустить, поставить на место, — в тон ей продолжил он Сашкину мысль.

И почти со счастливым видом отправил остатки бутерброда в рот. Сашка проследила взглядом за заталкиванием в рот продукта утреннего питания.

— Не без этого, Иван Федорович, не без этого, — призналась она.

Продолжая жевать, сохраняя на лице все то же довольное выражение, он встал, достал из ящика сигареты, зажигалку, поставил перед Санькой на стол пепельницу, сел на прежнее место, с удовольствием закурил и протянул ей пачку. Сашка двумя пальчиками достала сигарету, терзаясь легким раскаянием — зачем обострила ситуацию? Ожидала, что он поспешит ей объяснить свою заинтересованность в этом деле?

Ага! Как раз тот случай!

— Давайте-ка, Сашенька, оставим на время наши пикировки и попробуем поразмышлять, как вы правильно выразились, о «вашей истории», — миролюбиво предложил он.

Санька прикурила от любезно зажженной и поднесенной к ее сигарете зажигалки, подумала, затянувшись и закашляв с непривычки. Откашлялась, затянулась еще раз.