Юрий Леляков - Битва во времени

• Название: Битва во времени
• Автор: Юрий Леляков
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

В секретном интернате — девять его учеников готовятся стать «экспертами по тайному знанию»…

Ведь «снаружи» — общество, пусть и узнав страшную тайну наличия на планете ещё одной разумной расы, не решило этим своих проблем…

А мистические доктирны, которые приходтся изучать — шокируют. Поверив в них, уже нельзя представлять себе Мироздание — прежним. Меняется смысл всего…

И — если вдруг реально начинает происходить, казалось бы, немыслимое… Что делать, как и кого спасать? И куда идти, чьей помощи против каких мистических сил искать — теперь, когда всё уже наяву?..

---

— И вообще — если сложная структура порождает простую, не способную в перспективе превзойти её уровень… — уточнил Ратона. — Но практически, на примере эволюции в плотном мире, мы видим — что позднее возникшие структуры превышают уровень предковых форм! Не рыба происходит от человека, а человек — от рыбы, через множество промежуточных стадий. И так же — в интеллектуально-духовном плане: следующие поколения идут дальше предыдущих… А если те пытаются ограничить их уровнем собственного прошлого — это уже воспринимается как насилие, как патология… Но в тех учениях — везде речь о каких-то пределах, о чём-то недозволенном… И почему это так?

«И как многое до ходит — лишь здесь, на ночной дороге, — снова подумал Джантар. — Где, казалось бы, совсем уж не до того…»

— И потом, всякий прообраз вообще, — после короткой паузы продолжил Ратона, — потому и прообраз, что не содержит всей сложности будущего творения. А только — основные идеи, требования к будущему творению, как бы его приблизительные контуры… И всё равно, если допустить, что человеческий разум сотворён ещё каким-то разумом, также во всём аналогичным человеческому — поскольку тот ставит вопросы и выдвигает требования, которые мы понимаем одинаково с ним — остаётся вопрос: каково происхождение того, первого человеческого разума? Сотворён ещё каким-то другим подобным же разумом, а тот — ещё, и так далее? Но так — всё просто уходит в бесконечную неопределённость… И получается — всё равно должно быть что-то дочеловеческое, какой-то иной разум — или, по крайней мере, программа, не аналогичная нашему разуму. Тем более, например, разум стихийных духов — он же и есть иной. И наверняка совершенствуется как-то по-своему, иначе, чем мы. И никто никого не хуже, каждый — на своём уровне, и совсем не презирает предшествующие, без которых не было бы его самого…

«Но что мы блуждаем кругами таких рассуждений? — с беспокойством подумал Джантар. — Ходим вокруг того, что, казалось бы, само собой разумеется?»

— Так — почему человек должен ощущать себя неблагодарным творением, презирающим породивший его разум? — продолжал Ратона. — Или, во всяком случае — предшествовавший ему? Если по всему получается — изначально было только что-то простое, в чём заключались потенции всего сложного? И мы не хотим уличить кого-то в несовершенстве — хотим именно понять, разобраться: что есть само это простое, эта первооснова — и есть ли вообще какие-то пределы усложнению, совершенствованию, умножению знаний о себе и окружающем мире? А то мы же знаем, что основной принцип Бытия — именно эволюция материи, противостояние хаосу, энтропии, образование сложных структур, способных перерабатывать и накапливать информацию! И пока что самая сложная структура из известных нам — мы, люди Фархелема! Даже люди Иорары, похоже, устроены проще нас — не говоря об остальных формах жизни на нашей планете… Так в чём тут какое-то кощунство, неблагодарность — если сам нынешний уровень знаний подводит нас к такому выводу? Разве мы через это хотим утвердить себя как наивысших во всём Мироздании, на ком кончается эволюция? И если бы знали какую-то структуру сложнее себя, разум выше и совершеннее нашего — неужели не приняли бы и это как факт? Но нам никто ещё не доказал ничего подобного! Вместо этого — невразумительные намёки на неблагодарность человека кому-то, первичному и высшему, на то, что он сам хочет поставить себя выше всех в Мироздании — и тут же словно кто-то очень заинтересован, чтобы человек принял именно его версию всего сущего и подходы по всем вопросам! То есть — именно за сознание человека идёт борьба, именно его мировоззрение рвут по частям какие-то претенденты на божественность — и тут же заявляют, что сам он ничтожен и очень мало значит в Мироздании?.. Хотя, казалось бы — что им, таким могущественным, мы, такие незначительные? Или человек — это и для них не так уж мало?

— А упрёк, что мы — какие-то неудачные творения, — донёсся голос Лартаяу из кабины (и Джантар обратил внимание, что снова не слышал рокота мотора — фургон катился своим ходом), — это упрёк, по сути, не нам. Не мы же сотворили себя такими, какие мы есть… Но сами — как раз стремимся к большему совершенству…

«Нет, а к чему вообще это говорим? — снова подумал Джантар. — Будто вправду готовимся объяснять что-то иному разуму, держать перед ним ответ… И… значит — в самом деле думаем, что это возможно? Или… что с нами сделали в интернате? Что-то происходит — а мы даже не можем понять, что… И вынуждены разбираться сначала в себе…»

— А знаете, трудно управлять фургоном в рубашке, — признался Лартаяу. — Тело совсем отвыкло, теперь она — как скафандр. Хотя и снять — так положить тут некуда…

— Ты из неё просто вырос, — ответил Донот. — За полгода после катания с горы. Да и жарко к тому же…

— А в 75-м веке — что носили и летом, — почему-то вспомнил Лартаяу. — Хотя — другая раса, другое ощущение тела. Сейчас уже сам не представляю себя таким… И вот, как бы ни было — а мы помним себя прежними…

«Ах, вот к чему это, — понял Джантар. — Но — сколько читали про эту жизнь как единственный шанс, — вспомнил он с каким-то острым ударом тревоги. — И тоже — почему? На чём основано, как это понять? Если действительно — помним? Но зачем-то же изучали и это… Мы, те, кто должны были разобраться в тайнах цивилизации…»

— Нет, но так же? — будто ещё сомневаясь, спросил Ратона. — По всему получается — исходно было лишь самое простое, потенциально содержащее в себе всё сложное, развившееся позднее? То есть — то самое Первичное, непроявленное, невыразимое в словах и образах нашего мира — как мы и знали до сих пор?

— И я ещё помню — из той, старой медицинской школы 74-го века… — добавила Фиар. — Первичное — не проявлено и непознаваемо, в словах и образах нам даны лишь его проявления…

— Так — где же он, этот кто-то, будто бы поджидающий нас на финише? И — где тот предел дознания, который он будто бы положил нам? — продолжал Ратона. — И что настолько неизмеримо, выше человека — по человеческим же понятиям, кстати говоря — меняющимся от века к веку? Кто он, знающий единственно правильные ответы на все вопросы, во всех больших и малых делах? И — где, наконец, то высшее состояние или та следующая ступень, к которой должен стремиться человек? Ведь и люди-гении, люди-праведники — всё же люди… А те же стихийные духи — или например, духи-водители народов и государств — в каком смысле они выше нас? Где тут какой-то критерий сравнения? Если и сами масштабы, мощь, знания, творческие потенции — всё разное?

— И опять же — не странно ли, если бы сущности сверхчеловеческого уровни решали наши, человеческие вопросы? — напомнила Фиар. — И вообще, можем ли мы представить, что они думают, чувствуют, к чему стремятся — там, на своих уровнях? Или могут ли они представить, что думаем, чувствуем, и к чему стремимся мы?

— Но почему нас будто заставляют ждать от них какого-то ответа? И тут же говорят — ты не вправе ждать, что кто-то решит всё за тебя! — напомнил Ратона. — Но потом — снова начинают внушать, что именно они откуда-то свыше знают наперёд все ответы! И искать вопреки этим ответам свои — великий грех!

— А мы и не догадывались спросить учителей сразу: откуда вы знаете, что именно таково мнение сверхчеловеческих сущностей? — согласилась Фиар. — Хотя они, наверно, сказали бы просто — от своего учителя, а тот — от своего… То есть Высшее — только потому Высшее, что преподано учителями человеческого же уровня? — даже удивилась Фиар. — Так получается?

— Хотя подождите… Те учителя в 76-м веке — кажется, говорили мне, что завершают человеческую эволюцию, и в этот мир больше не вернутся… И… мне даже страшно говорить вам такое — особенно сейчас… — признался Ратона с внезапной дрожью в голосе. — Да, и — ещё говорили, что я уже как-то кармически связан с ними — вроде того, что буду чуть ли не вечным их учеником… Но потом, в этой жизни, я их не встречал… Или… думаете — кто-то из тех, в интернате? — вдруг сообразил Ратона. — Но нет, так и говорили — выходят на иную, высшую ступень… Хотя не помню, чтобы объясняли — на какую, в чём состоит, чем выше и лучше нашей нынешней…

— И тут после этой учёбы реально не представишь устройство тонкого мира… — ответил Джантар. — Всё больше — легенды, предания. Но куда-то же они потом попадают — и кто-то откуда-то является людям, давая откровения и пророчества…

— Но главное — какова цель откровений? — добавил Минакри. — Вообще, в плане сотен или тысяч лет?..

Но в этот момент раздался удар болтающейся незакреплённой двери по кузову фургона — и отдался у Джантара внутри мгновенной тошнотой. А уж как должны были ощутить Минакри и Герм, сидевшие у самого борта…

— Да, ну и грохот… И волна отдаёт — по сидящим в середине, — впрочем, уточнил Герм. — Видно по аурам… Джантар, Фиар, как вы?