Лиланд Модезитт - Башни Заката

• Название: Башни Заката
• Автор: Лиланд Модезитт
• Издательство: АСТ, Terra Fantastica
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-011586-5, 5-7321-0483-2

Это — мир острова Реклас. Мир вечной войны Черных и Белых магов. Мир великой войны Хаоса и Порядка. Только — в войне этой Магию Порядка подчинили себе Черные. А воистину, может ли быть то по-иному, если Черная Магия — плоть плоти и кровь крови ритуального искусства? Белым же достался на долю Хаос. И воистину, кто поспорит с этим, если Белая Магия — свободное творящее будущее искусство? Это — мир острова Реклас Мир, где правят воительницы-амазонки, а назначенные друг другу с детства наследники правителей — Черный Креслин и Белая Мегера — пытаются завершить то, что завершать не можно и не должно. Завершить же великую войну Хаоса и Порядка возможно, лишь бросив вызов Тем Таинственным, что стоят много выше этого мира…

---

— Да, одежда моя. А кто такой Фрузи?

— Фрози, — поправляет его торговец. — А разбойник, вот он кто.

По плитняку узкой дорожки Креслин приближается к дверям. Худощавый малый не трогается с места.

— Прошу прощения, — спокойно произносит юноша.

— Мальчонка, по крайней мере, воспитан, — со смешком замечает толстяк.

Худощавый молча изучает Креслина.

Юноша отвечает ему столь же пристальным взглядом, подмечая усы на узком лице, суровые серые глаза, а также то, что одежда на его груди и животе топорщится. Не иначе как под овчиной у него панцирь. А на поясе, в дополнение к мечу за спиной, короткий нож.

— Младший сын?

Обдумав вопрос, Креслин кивает:

— Вроде того. Короче говоря, мне пришлось уйти из дому.

По существу, он не лжет. Хотя ему не по себе даже от полуправды, юноша подавляет свои чувства, продолжая наблюдать за худощавым. Ибо из двоих незнакомцев более опасен именно этот.

— Клинок?

— Мой.

Перед тем как повернуться, худощавый еще раз буравит Креслина взглядом.

— Хайлин, ты собираешься его впустить? — ворчливо спрашивает торговец.

— Не хочешь пускать, так не пускай сам. Он для тебя не опасен… во всяком случае, пока ты не сунешь нос не в свое дело.

— Ладно, сам так сам, — торговец вразвалку направляется к Креслину. — Ну, мальчонка… Как тебя сюда занесло?

— Направляюсь на восток, сюда завернул по дороге. А теперь позвольте…

Креслин огибает торговца и делает шаг к входной двери.

— Я не закончил! — тяжелая рука хватает юношу за плечо.

Спустя мгновение Креслин обнаруживает, что занятия со стражами не прошли даром: тело отреагировало прежде, чем он успел о чем-то подумать.

— Я сверну тебе башку… — бормочет валяющийся у его ног торговец.

— Это вряд ли, — слышится новый голос. На пороге, в проеме открытых дверей, стоит плотного сложения седовласая женщина. — Парнишка старался вести себя вежливо, а тебе, Деррилд, приспичило распустить руки. Что не свидетельствует о большом уме. Твой человек не советовал тебе связываться с пареньком, потому что, в отличие от тебя, сразу распознал в нем бойца. Молодой — не значит неумелый.

Она повернулась к Креслину:

— Что же до тебя, юноша, то ты неплох и с виду, и в рукопашной. Однако гостеприимство на постоялых дворах стоит денег.

— Я не хотел неприятностей, хозяйка, — с полупоклоном произносит Креслин. — Каков здешний тариф?

Он говорит на языке Храма, понимая, что его произношение сильно отличается от говора торговца.

— Тариф? — озадаченно переспрашивает женщина.

— Ну, сколько причитается за еду и пристанище?

— А, плата… Четыре серебряника за комнату и один за обед.

Пока еще юноша может позволить себе подобные траты, однако, понимая, что сумма весьма высока, всем своим видом выказывает удивление:

— Пять серебряников?

— Да, недешево. Но мы должны покупать припасы.

— Хозяйка, три — это уже вымогательство, а пять серебряников — откровенный грабеж. Даже в том случае, если за эти деньги меня поселят в комнате, достойной королевы.

По лицу женщины пробегает улыбка — возможно, ей понравились его слова.

— Ради такого смазливого личика, как твое, я готова ограничиться вымогательством, причем с возможностью окунуться в горячую ванну. Постояльцев нынче немного, так что ты даже сможешь спать один, хотя… — она меряет его пристальным взглядом.

— Ванну, — презрительно хмыкает вставший на ноги торговец, — женская блажь, вот что это.

— Ванну и питание? — уточняет Креслин, стараясь не обращать внимания на выразительный взгляд женщины.

— И питание. Только без горячительных напитков, — хозяйка берется за метлу и уже более суровым тоном добавляет: — Но деньги вперед.

Креслин смотрит на облака над головой и кивает.

Впустив юношу и закрыв обе створки дверей, женщина ждет, пока он выуживает из кошелька три серебряные монеты. Он радуется тому, что монеты более крупного достоинства зашиты в тяжелый дорожный пояс.

Хозяйка отводит его в комнату, где имеется двуспальная кровать, узенький, в две пяди шириной, стол и фитильная лампа.

Каменный пол ничем не застелен, а единственное окошко больше походит на щель.

— Смотри, тут есть даже подушка и покрывало! — восклицает седовласая содержательница постоялого двора.

— Ты упоминала ванну.

— Да, ванна прилагается к комнате.

— А к ванне — хорошее полотенце, — добродушно дополняет Креслин.

— Да ты разоришь заведение, молодчик!

— Может быть, стоит начать с купания? — произносит Креслин, чувствуя, что весь пропах потом.

— Как пожелаешь.

Пропустив мимо ушей предложение оставить вещи в комнате, юноша следует за хозяйкой с заплечным мешком и мечом. Ванная комната заставляет его вспомнить о презрительном хмыканье грузного торговца: она представляет собой крохотное помещение с двумя углублениями в каменном полу, куда струится вода из подземного горячего источника. От нее исходит запах серы, но такие мелочи ничуть не омрачают радости юноши. Первым делом он достает бритву и сбривает свою щетину, ухитрившись порезаться всего пару раз. Вымывшись сам, Креслин стирает и как можно суше отжимает пропотевшее нижнее белье, надевает вынутую из котомки чистую смену, облачается в кожу и возвращается в свою комнату.

Заперев дверь изнутри, он развешивает полотенце и влажную одежду на нижней спинке кровати, бросается на постель и почти сразу засыпает.

«Клинг… Клинг…»

Звук колокольчика заставляет Креслина подскочить. Сколько же он проспал? Всю ночь? Сумерки за окном могут с равным успехом оказаться и вечерними, и предрассветными. Он садится, нашаривает огниво и зажигает лампу, после чего трогает развешенное на спинке кровати белье. Оно влажное, а до утра бы, пожалуй, высохло.

Натянув сапоги и закинув котомку за спину, он отодвигает засов и выходит в смутно освещенный коридор.

Из дюжины столов в обеденном зале заняты четыре. Креслин устраивается за маленьким столиком, рассчитанным на двоих, и кладет котомку на пол себе под ноги. Он старается не замечать пристальных взглядов давешнего торговца — тот сидит неподалеку за круглым столом. В компании с ним пребывают незнакомый рыжий бородач, хозяйка и еще трое мужчин, вооруженных мечами.

Еще одна женщина, такая же седая, но в сравнении с хозяйкой гостиницы весьма худощавая, подходит к столу Креслина, вытирая руки о некогда белый фартук.

— У нас есть тушеная медвежатина, пирог с дичью, эль и красное вино. Но вино за отдельную плату.

— А что бы ты взяла сама?

— А, особой разницы нет. За серебряник сверху можно получить пару бараньих отбивных.

Юноша с серебряными волосами слегка улыбается, размышляя о том, может ли целый баран стоить больше серебряника.

— Тушеное мясо и эль.

— Это все?

Креслин кивает. Женщина спешит на кухню, а он бросает взгляд на рыжебородого, торопливо опустившего глаза к своей тарелке с мясом. Скорее всего, как раз с бараниной. Один из мужчин-меченосцев, обладатель остроконечной бородки с проседью, перехватывает взгляд юноши, и Креслин вежливо улыбается.

Другой меченосец, тот, что рассматривал Креслина у входа на постоялый двор, заводит разговор с торговцем. Деррилд сначала отрицательно качает головой, но потом кивает. Мужчина с клинком встает и подходит к столу Креслина:

— Не против, если я на минуточку присяду? Меня звать Хайлин, служу у Деррилда в дорожной охране. А Деррилд — купец.

Еще не дождавшийся своего мяса, Креслин жестом указывает на потертый стул напротив.

— Ловко ты разделался с Деррилдом.

— Это я от неожиданности, — отвечает Креслин, еще не освоившийся с языком Храма. — Дело того не стоило.

— Ты, как я понимаю, с далекого запада?

Юноша лишь поднимает брови, ничего не подтверждая и не отрицая.

Хайлин пожимает плечами:

— На Храмовом ты лопочешь, как некоторые ребята из Сутии, но у тебя светлая кожа, а таких волос — чтобы как настоящее серебро! — я и вовсе никогда не видал.

— Я тоже, — смеется Креслин, хотя ему приходится подавлять тошноту. Это ложь. Такие же волосы у Ллиз и… были еще у одного человека.

— Мы держим путь в Фенард, а потом в Джеллико. Деррилду не помешает еще один клинок. Он малый прижимистый, и больше медяка в день из него, пожалуй, не вытрясти, но зато у нас найдется лишняя лошадь. Берлис остался в Керлине, — худощавый собеседник опускает глаза и, помолчав, добавляет: — По-моему, это лучше, чем плестись пешком. И уж всяко быстрее.

— Тебя что-то тревожит? — темные круги под глазами Хайлина указывают Креслину на снедавшее охранника беспокойство.

— Меня? Да пропади я пропадом, с чего бы? Путешествие как путешествие: повозка, два вьючных мула, жирный торгаш и всего один клинок для охраны!

— А нужно два? — уточняет Креслин.

— Желательно. Всякому ясно, что купец с двумя охранниками везет драгоценности и благовония, но если охранник всего один, а вторая лошадь под пустым седлом — это порождает вредные мысли.