Роман Почекаев - Батый. Хан, который не был ханом

• Название: Батый. Хан, который не был ханом
• Автор: Роман Почекаев
• Издательство: М.: АСТ: АСТ МОСКВА; СПб.: Евразия
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2006

Батый…

Разоритель и завоеватель Руси или влиятельный государственный деятель, фактически возводивший на трон великих ханов Монгольской империи?

Степной варвар, во главе диких орд прошедший от Алтая до Дуная, или правитель огромных территорий, удачливый военачальник и искусный дипломат, поддерживавший отношения с русским князем, французским королем и папой римским?

Эта книга откроет вам истинную биографию Батыя – хана, не имевшего такого титула… Хана, который никогда не был ханом.

---

3. Версия, основанная на степных преданиях. Эта версия стоит особняком: ее авторы вроде бы и склоняются к насильственной смерти Джучи, но вместе с тем никого не обвиняют в его убийстве. Наиболее четко она отражена в «Чингиз-наме», сочинении хивинского автора сер. XVI в. Утемиш-хаджи, который сам признавался, что в большей степени опирался на устные рассказы хранителей степных преданий, а не официальные хроники: «Однажды, когда он охотился в горах, ему повстречалось стадо марал-кийиков. Преследуя его и пуская стрелы, он свалился с коня, свернул себе шею и умер» [Утемиш-хаджи 1992, с. 91]. Исследователи центральноазиатского (преимущественно казахского) эпоса приводят и другие варианты его гибели во время охоты — либо он был раздавлен стадом куланов, либо стал жертвой... тигра. Этому событию посвящена небольшая казахская народная поэма «Аксак кулан и Джучи хан», согласно которой Джучи был убит на охоте хромым куланом [см.: Молдобаев]. Любопытно, что косвенно подтверждают эту версию результаты археологических исследований предполагаемого мавзолея Джучи на реке Кенгир, в 45 км от Джезказгана, проводившихся в 1950—1990-х гг.: археологи обнаружили скелет мужчины, у которого не хватало костей одной руки, кроме того, в захоронении присутствуют кости диких животных [Егинбайулы 2001].

Легко заметить, что не только третья, но также первая и вторая версии смерти Джучи могли представлять собой распространенный историко-фольклорный сюжет, а не отражение реальных событий. Недоверие и зависть престарелого отца-правителя к сыну-богатырю, их взаимные претензии, которые нередко заканчиваются гибелью сына по воле отца или при выполнении опасного поручения — весьма распространенный сюжет в персидском и тюрко-монгольском эпосе [см., напр.: Фирдоуси 1994, с. 210 и след.; Липец 1984, с. 22]. От отношения того или иного автора к Чингизидам зависела концовка сюжета — либо естественная смерть Джучи (у промонгольски настроенных историков), либо насильственная (у тех, кто не имел причин жаловать монголов вообще и Джучидов в частности).

На сегодняшний день исследователи склонны связывать смерть Джучи с естественной причиной — болезнью, поскольку источники сообщают, что в последние годы он много болел, и это было известно его отцу [см., напр.: Ускенбай 2003, с. 14]. Предположение же о насильственной гибели первенца Чингис-хана — лишь своеобразная дань высокому положению и значительной роли Джучи в истории: видимо, в осознании историков (даже официальных историографов ,Чингизидов) просто не укладывался факт, что столь высокопоставленный правитель мог умереть такой «простой» смертью. Кроме того, обстоятельства смерти членов золотого рода в силу древних монгольских традиций чаще всего не подлежали широкой огласке, что давало дополнительный гимул для возникновения разного рода слухов и самых антастических версий кончины того или иного Чингизида. Как мы увидим ниже, и в смерти Бату ряд авторов склонен был видеть насильственную гибель...

Несмотря на то что Джучи, вероятнее всего, умер от болезни, а не был убит тайными недругами, ни для кого не были секретом его натянутые отношения с отцом, дядьями и братьями. Поэтому на нового правителя его улуса, кем бы он ни был, ложился тяжелый груз — установление с влиятельными родичами отношений, при которых ему удалось бы сохранить владения Джучи. Судьба распорядилась так, что этим правителем стал Бату, которому в год смерти отца исполнилось восемнадцать лет.

§ 4. Почему Батый наследовал отцу?

И отдан Нимруз во владенье ему,

Великому, славному мужу тому.

Скрепил эту грамоту перстень царя,

Сказал он, ее исполину даря:

«О витязь, вовеки печалей не знай!

Хранимый тобой, да украсится край!»

Фирдоуси, Шахнаме

В биографическом очерке о Бату, В. В. Бартольд пишет, что «Джучи умер на шесть месяцев раньше отца, т. е. примерно в феврале 1227 г.; из его 14 сыновей второй, Батый, был признан войсками на западе наследником Джучи, и этот выбор был впоследствии утвержден Чингиз-ханом или его преемником Угедеем» [Бартольд 2002а, с. 496], правда, ни на какой конкретный источник ученый при этом не сослался. Слова В. В. Бартольда можно понять так, что после смерти Джучи был собран курултай, на котором Бату и был провозглашен новым правителем улуса: именно предводители войска составляли большинство на таких съездах. Например, в «Сокровенном сказании» состав участников курултая, собравшегося для возведения на трон великого хана Угедэя, описывается следующим образом: «Чаадай, Бату и прочие царевичи Правой руки; Отчигин-нойон, Есунге и прочие царевичи Левой руки; Толуй и прочие царевичи Центра; царевны, зятья, нойоны-темники и тысячники» [Козин 1941, § 269]. Вышеприведенная фраза В. В. Бартольда стала причиной создания историографического мифа о Бату — о его признании войсками, то есть избрании на курултае и, соответственно, ханском титуле. Которого, как я показал выше, он при жизни не носил. Так, о «признании» Бату сообщает Г. В. Вернадский [Вернадский 2000, с. 144]. М. Г. Сафаргалиев выражается еще более определенно: «После того, как Батый был провозглашен ханом Джучиева улуса, пришло известие о смерти и самого Чингис-хана» [Сафаргалиев 1996, с. 293]. Между тем сведений о том, что в Улусе Джучи после смерти его первого правителя состоялся курултай, нет ни в одном источнике. Ибо ханом Бату не был, и никакие войска его не избирали!

Поскольку нет никаких оснований считать Бату ханом, полагаю, можно определить его статус как правителя (фактически — наместника) Улуса Джучи, назначенного по распоряжению его деда Чингис-хана. Только от воли верховного правителя Монгольской империи зависело, кто унаследует власть в том или ином улусе или даже более мелком владении. Таким правителем на момент смерти Джучи являлся Чингис-хан, и только он мог решать судьбу любого улуса. Это объяснялось даже не столько правовым статусом того или иного улуса и органов его власти, сколько тем, что все улусы Монгольской империи находились в личной собственности рода Чингис-хана. Поэтому распоряжаться ими мог только сам великий хан и семейный совет Чингизидов [см.: Владимирцов 2002, с. 395-397].

Таким образом, назначение правителя улуса — даже не административное распоряжение, а практически «внутрисемейное дело», и Бату получил в управление Улус Джучи как член рода Чингизидов. А чтобы Чингис-хан признал во-войск и утвердил их выбор — это вообще нонсенс, полного примера мы не встречаем ни разу за всю историю Монгольской империи! Правитель улуса назначался исключительно по воле монарха из Каракорума, так же было и в случае с Бату. Статус Бату и порядок его прихода к власти в Улусе Джучи не являлся тайной и был известен даже иностранцам. «Нойон Байот [Байджу-нойон, правитель ма-лоазиатских владений Монгольской империи. — Р. П.] и Бато являются назначенными им [великим ханом. — Р. П.} правителями»,—сообщает папский посланец к монголам Симон де Сент-Квентин [Saint-Quentin 1965, XXXII, 40].И, возможно, только после того как великий хан утвердил Бату, были собраны предводители войск Улуса Джучи - но не для принятия решения, а лишь для заслушивания распоряжения великого хана.

Именно такой вывод позволяют сделать источники, сообщающие о смерти Джучи и наследовании ему Бату. «Туши был старший сын Чингиз-хана. Когда он, вследствие замысла против отца, переселился из мира сего, то после него осталось много сыновей; старше всех их был Бату; его Чингиз-хан посадил (на престол) на место его отца», — сообщает Джузджани. «Батуй-хан, сын Джучи-хана, после смерти отца, по указу великого деда своего Чингиз-хана, поставил ногу на трон султанства Дешт-и-Кипчака», — вторит ему автор «Родословия тюрков» (XV в.). «Бату-хан, сын Джучи, прозвище которого было Саин-хан. По указу Угетай-каана он сел на место отца», — говорит персидский автор середины XVI в. Гаффари; хотя, по его словам, наследника Джучи назначил не Чингис-хан, а его преемник, принципиальных отличий от сообщений более ранних авторов нет: Бату наследовал своему отцу по воле великого хана [СМИЗО 1941, с. 15, 205, 210]. Хивинский хан Абу-л-Гази в «Родословном древе тюрков» (сер. XVII в.) описывает обстоятельства прихода Бату к власти сходным образом: «Чингиз-хан, услышав о смерти Джучи-хана, крайне опечалился и носил траур...По окончании траурных дней он сказал Утчикину [Тэмугэ-отчигину. — Р. П.]: „Отправься в Дешт-Кипчак и второго Джучи-ханова сына, Бату-Саин-хана, как его прозвали, возведи на отцовский престол; младшим его братьям и эмирам вели быть в повиновении у него"» [Абуль-Гази 1996, с. 98].

Важно отметить, что, согласно правилам наследования в Монгольской империи, Джучи совершенно не обязательно должен был наследовать его сын: теоретически правителем его улуса мог стать любой член рода Чингис-хана [Султанов 2001, с. 60 и след.]. Подобных примеров мы немало