Наталия Будур - Повседневная жизнь викингов IX–XI века

• Название: Повседневная жизнь викингов IX–XI века
• Автор: Наталия Будур
• Издательство: Издательство АО «Молодая гвардия»
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-235-03002-2

«Эпохой викингов» в Скандинавских странах (Швеции, Норвегии, Дании) называют период, охватывающий IX, X и первую половину XI столетия — время воинственных и дерзких дружин отважных морских воинов-викингов, первых скандинавских королей-конунгов, древнейших из дошедших до нас средневековых эпических песен и сказаний.

Книга, которую вы держите в руках, — попытка приоткрыть дверь в суровый и величественный мир норманнов, представить себе жизнь, которую вели люди на Севере больше десяти веков назад. Особое место в книге занимают сюжеты, связанные с рунической письменностью и рунической магией.

---

Невозможно точно выяснить, насколько правдивы саги, но, по-видимому, главные герои саг и их действия все-таки историчны, ибо они часто упоминаются в других древнеисландских источниках, чья достоверность не вызывает сомнений.

«То сложившееся представление о сагах, как о скучном чтении для интеллектуалов, как о своеобразных фольклорных текстах, которое отпугивает читателя, совершенно ложно, — писала лауреат Нобелевской премии Сигрид Унсет. — Восприятие древней литературы — и в частности, народных баллад — романтиками всегда было связано с понятием "души народа".

Саги не могли возникнуть ни в каком ином месте и обществе, кроме как в обществе свободных людей, которые с любовью обрабатывали свою землю. Но скудость этой земли заставляла их отправиться в Европу в качестве купцов, викингов, а под конец — пилигримов и учеников… То есть все саги в результате оказываются созданы самим духом Севера.

Некоторые из них записаны учеными людьми и большими художниками слова — например, самым известным из них — Снорри Стурлусоном. Другие созданы высокоодаренными людьми, которые смогли придать своим сочинениям черты высокого трагического пафоса или грубоватого юмора и буквально влюбить читателей в созданных ими великих личностей и вызывающих уважение героев. Третьи не так хороши.

В сагах много семейных историй и местных сказаний о сильных и влиятельных людях своего времени. Но передаваемые в устной традиции саги описывают не конкретных людей и не конкретные конфликты и трагедии, а типы и модели поведения.

Таков Скарпхедин, всегда находящийся во власти своей ярости, а в конце жизни — на краю нервного срыва, от которого его спасает только смерть. Такова и история любви Кьяртана к Гудрун из "Саги о людях из Лососьей долины" и рыцарской заботы о юной девушке, которую он взял в жены для того, чтобы причинить страдания Гудрун, жене своего брата. (Возникает чувство, что этот брат, всегда "номер второй" из них двоих, все-таки более постоянен в любви и ненависти, чем блистательный Кьяртан.) Такова и история о Хёрде сыне Гримкеля,[56] прекрасном и храбром и, тем не менее, с некоторым тайным изъяном в душе, который и определяет его судьбу — он становится хёвдингом отбросов исландского общества, и не он управляет ими, а они им.

Все эти необыкновенно глубокие психологические описания и трагедии, которые невозможно предотвратить, совершенно очевидно взяты не из вечерних рассказов стариков и старух у огня в главном доме.

Как не из этого источника происходит и неотразимое очарование увлекательнейшего, с налетом цинизма и мягким юмором, рассказа о жадности и тщеславии, следующих друг за другом по пятам, который читаем в "Саге о побратимах".

Исландские саги созданы благодаря встрече людей, живущих в очень тяжелых условиях, с культурным потоком, который в свое время был характерен для всей Европы.

Когда североевропейские страны приняли христианство, все изменилось. Молодые люди, принявшие новую веру и желавшие служить ей в качестве священников, должны были непременно изучить католические церковные книги и научиться пользоваться ими. Они отправлялись на обучение в Англию, или Италию, или Германию, или Францию. Так, знаменитый Сёмунд Мудрый[57] учился в Париже и в своей усадьбе в Исландии основал школу, в которую ходил и Снорри Стурлусон. Большое количество юношей, которые и не думали становиться священниками, посещали эти церковные или — позднее — монастырские школы. Первое время, естественно, они писали на латыни. (Самые древние норвежские предания и знаменитая датская хроника написаны на латыни.)».

Но истинной удачей для северных стран была поздняя христианизация, ибо произошла она в то время, когда все христианские европейские страны вдруг стали писать на своих родных языках и на этих же языках стали создавать национальные литературы.

А исландцы в те времена еще сохранили живые воспоминания о своем прошлом, о заселении Исландии, когда к ее берегам прибыли независимые представители норвежского народа. Эти мужественные люди оставили свою страну потому, что не захотели принять законов, навязанных королем, вместо тех норм и правил, которые они учредили сами и в которых учитывались понятия чести, справедливости и равноправия, — как это было принято у жителей Севера, сведущих в морских путешествиях, с незапамятных времен.

И полученные в латинских школах знания были употреблены для записи на пергаменте песен о северных богах и героях, научных трактатов и саг, в которых рассказывается обо всем на свете, начиная с истории северных стран, более или менее правдивых историй о прошлом, до совершенно сказочных и романтических историй общеевропейского «круга» — преданий о Мерлине[58] или легенды о Тристане и Изольде.

Самое замечательное в том, что исландские родовые саги живы до сих пор. Они — современницы французских и немецких рыцарских романов, и действие в них происходит в средневековом обществе, давно исчезнувшем, но страсти и конфликты, описываемые в сагах, типичны для людей всех времен, для самой человеческой природы.

Внутри обществ с разной структурой конфликт может выражаться по-разному, но в основе его всегда лежат одни и те же чувства и движущие силы человеческой души.

«Постоянно возникающий в сагах мотив — конфликт между желаниями и наклонностями человека и его убеждениями, между его совестью и моральными запретами общества, — писала С. Унсет. — Конфликт этот нельзя назвать типичным лишь для языческого общества викингов, ибо многие саги записаны монахами в исландских монастырях или в миру, но духовными лицами.

Северные народы серьезно относились к новой вере и особенно к ее "интеллектуальной" составляющей. Но они жили в обществе, чья структура и мораль продолжали оставаться "дохристианскими". И основным постулатом этой морали была верность роду.

Современный человек может подумать, что это строго организованная система кровного родства, в которой неудачники и несчастные, старые и больные члены семьи находились под защитой и покровительством более могущественных родственников, в которой слава и известность одного члена становилась славой или известностью всего рода, — что эта система давала индивиду ощущение уверенности и постоянно возрастающей радости жизни.

Но саги описывают совсем иное.

Почти во всех без исключения сагах эта зависимость личности от законов рода приводит мужчину или женщину, чьи интересы были затронуты, к несчастью, или трагедии, или осмеянию.

Саги повествуют о вечном конфликте поколений — отцов и детей, — которые не понимают или презирают друг друга, о ссорах и против воли заключенных союзах между братьями или другими родичами, у которых нет ничего общего, кроме обязанности блюсти интересы семьи, о замужних женщинах, которые чувствуют себя в одинаковой степени обязанными хранить верность как мужу, так и отцу и братьям, и в ситуации, когда возникает распря между собственным родом женщины и родом ее мужа, ее положение оказывается трагическим.

Верность семье заставляет каждого ее члена принять участие в кровавых расправах, которые вовсе не являются признаком беззакония, но которые стали единственным способом осуществить возмездие в обществе, где очень хорошо разработаны механизмы принятия законов и вынесения решений суда, но не существует самой системы приведения вынесенного на тинге приговора в исполнение.

Человек, который выиграл дело, должен был сам выполнить решение суда, а для этого ему требовалась помощь всей семьи.

Этот долг по отношению к роду заставлял честного человека совершать множество поступков, с его точки зрения, абсолютно несправедливых, которые противоречили его новой христианской религии. И многие члены рода переживали душевные страдания, ибо не могли отказаться от выполнения своего долга перед семьей.

Постоянно повторяющийся мотив — выбор, встающий перед справедливым и миролюбивым человеком, главой рода и хёвдингом области, который мечтает лишь о выполнении законов в своем маленьком королевстве и пытается помочь всем зависящим от его решения завершить распрю мирным путем.

Но у него оказывается брат, или сын, или племянник — грубый или агрессивный, ворчун или сутяга, — который разъезжает по стране, оскорбляет и убивает всех, кто по тем или иным причинам вызвал его неудовольствие.

Добрый и миролюбивый родич пытается наставить его на путь истинный, переубедить и уговорить. Но он не может отказать задире в праве получить от рода поддержку, даже если ему самому приходится насиловать себя, совершая неправое дело и помогая виновному отомстить безвинному человеку.

Поскольку главным конфликтом в сагах является вечный конфликт между совестью индивида, с одной стороны, и законом и моралью общества, в котором он живет, — с другой; поскольку некоторые из саг рассказаны с таким мастерством, — я считаю, что именно замкнутое пространство и немногочисленность древне-исландского общества подчеркивают основные мотивы жизни человека, которые в не меньшей мере характерны и для нашего западного мира, построенного на принципах религиозного отношения к жизни, не важно какого — христианского или языческого».