Алексей Щербаков - Интервенция

• Название: Интервенция
• Автор: Алексей Щербаков
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9717-0968-8

Великая Смута, как мор, прокатилась по стране. Некогда великая империя развалилась на части. Города лежат в руинах. Люди в них не живут, люди в них выживают, все больше и больше напоминая первобытных дикарей. Основная валюта теперь не рубль, а гуманитарные подачки иностранных «благодетелей».

Ненасытной саранчой растеклись орды интервентов по русским просторам. Сытые и надменные натовские солдаты ведут себя, как обыкновенные оккупанты: грабят, убивают, насилуют. Особенно достается от них Санкт-Петербургу.

Кажется, народ уже полностью деморализован и не способен ни на какое сопротивление, а способен лишь по-крысиному приспосабливаться к новым порядкам. Кажется, уже никто не поднимет их, не поведет за собой… Никто? Так уж и никто? А может быть, все-таки найдутся люди, которые начнут партизанскую борьбу с интервентами? И может быть, не только люди…

---

Нельзя сказать, что людей на улицах совсем уж не было. Попадались. Но они смотрелись как тени – возникшие непонятно откуда и исчезающие невесть куда. И то сказать, люди в Санкт-Петербурге жили кучно – эдакими колониями. И в этих местах было даже довольно людно. Кое-где клубились своего рода торговые точки, нечто вроде небольших базаров или, точнее, барахолок. Как успел заметить Джекоб, здесь уже вовсю торговали новенькой формой миротворческих сил, армейскими консервами, сигаретами и виски. Этого добра миротворческие силы захватили с избытком, предполагая распределять среди населения. Судя по тому, что все эти предметы в обилии появились на рынке, представители демократической интеллигенции уже освоились на своих новых должностях.

Джип вывернул на площадь и миновал ряды небольших магазинов, носивших следы тяжелого и длительного погрома. Как уже знал Джекоб, прошлой осенью Сенная оказалась одним из центров так называемого кавказского бунта. Хотя на самом-то деле били именно выходцев с Кавказа. А как водится, и всех остальных, кто попался под горячую руку. Заодно разграбили магазины и подожгли стоявший на площади огромный торговый центр – модернистского вида здание из стекла и бетона. Теперь оно торчало обгорелой руиной. Кстати, как успел отметить журналист, от погромов по какой-то непонятной причине пострадали именно здания, возведенные в годы «рынка» и демократии. Уж чересчур они выделялись своим стеклом и бетоном из окружающего пейзажа. Многочисленные маленькие магазинчики, кучковавшиеся на площади, выглядели не лучше – их разносили долго и упорно. Как успел узнать Джекоб от кого-то из местных, которые очень любили делиться городскими легендами, Сенная площадь чуть ли не с момента основания города слыла нехорошим местом. Вечно тут что-нибудь случалось. Демократические власти пытались придать ей приличный вид, но дух места оказался сильнее. Это было похоже на правду. Столь впечатляющих следов беспорядков Джекоб больше нигде в городе не видел.

Тем не менее, несмотря на мрачный вид, площадь была довольно людной. Но это не была очередная толкучка, подобная многочисленным другим. Тут творились какие-то более таинственные и темные дела. Между обгоревшими каркасами павильонов мелькали разнообразные темные личности. В двух местах молодые парни и девицы, сбившись в кучки, горланили что-то под гитары. Похоже, тут торговали наркотиками.

Но торговали тут не только ими. Согласно слухам, в городе некие деятели продолжали скупать всякие ценности, включая антиквариат, казалось бы никому не нужный в городе, где население заботится исключительно о выживании. И вот тем не менее. Впрочем, сведения были недостоверны и противоречивы. Но, как удалось узнать из расспросов, у горожан существовали довольно прочные связи с финнами, которые ходили к городу на небольших катерах.

Кстати, с финнами вышло вообще очень интересно и совсем непонятно. Джекоб, до приезда в Петербург весьма смутно представлявший, где находится Финляндия, из журналистской добросовестности познакомился с географией и историей этой северной страны. И был поражен ее нынешней политикой. Ведь казалось бы, сейчас финнам самое время отхватить себе обратно те земли, которые у них в 1940 году оттягал СССР. Возражать никто не станет, потому как просто некому. Ближайшим местом в России, где была какая-то власть, являлась Тверская республика – там вроде бы правили коммунисты. Но финны отнюдь не спешили накладывать руку на свои бывшие владения. Они оставили в покое даже Выборг – Виппури, по которому со времен Второй мировой в финской прессе было пролито множество слез.

Год назад в Выборге образовалось какое-то независимое правительство, которое было явно нацелено на присоединение к Финляндии. Они даже флаг себе выдумали с большим крестом – как у всех Скандинавских стран. Но финны, скидывая этим деятелям какую-то заваль в обмен на лес, не торопились присоединять их к себе. То ли сочли, что так выгоднее, то ли, как подозревал Джекоб, финны стали по-настоящему цивилизованными европейцами, то есть слишком любили спокойную жизнь без проблем и потрясений. И связываться с территориями, на которых творится черт-те что, у них не было никакого желания. Так что между Петербургом и Финляндией имелась «черная дыра» в сто сорок километров. Сущий рай для авантюристов всех мастей. Одним словом, публика на площади, судя по всему, как раз занималась какими-то авантюрными делами.

Примечательно, что завсегдатаи Сенной не обращали никакого внимания на стоявший у неработающей станции метро патрульный джип. Двое солдат, топтавшихся возле машины, тоже никак не реагировали на происходящее. Все ведь было тихо.

Вообще за неделю пребывания ограниченного контингента в городе никаких признаков сопротивления отмечено не было. Если, конечно, не считать нескольких перестрелок с бандитами, которые не успели убраться с дороги. Но складывалось впечатление, что преступные группировки предпочитали, завидя патрули, сидеть тихо и не отсвечивать. Возможно, они полагали, что новая власть станет жить по принципу «мы вам не мешаем, вы нас не трогайте». Они еще не знали, что их ждет в ближайшем будущем. Так или иначе, журналисты, впрочем, как и солдаты, могли передвигаться по городу свободно. Хотя, видимо, не совсем. Что-то случилось неординарное. Не зря же его Речел вызвала… Она вроде вороны – летит на падаль.

Речел Стилл была коллегой Джекоба – одной из журналисток, аккредитованных при штабе. После окончания колледжа Речел, как и многие другие молодые дурочки, попыталась прославиться на ниве музыкальной журналистики. Дело на первый взгляд выглядело простым и верным. Еще бы, кому не хватало ума писать про поп-звезд?

Но вот только у Речел ничего хорошего из этой затеи не вышло. Писать про музыку – ума и в самом деле не надо, но именно потому данную профессию осаждает толпа претендентов, как в гипермаркете во время распродажи. Это военными журналистами становятся такие редкие психи, как Джекоб. А телевизионные музыкальные программы и соответствующие издания не знают отбоя от желающих что-нибудь им написать. Так что конкуренция там страшная.

Мало того, то ли Речел по жизни была слаба на передок, то ли решила сделать карьеру, прыгая по постелям ребят из музыкальной и околомузыкальной тусовки… в общем, жизнь она начала вести веселую. Да только в том мире такое воспринимают без радости – музыканты относятся к крутящимся вокруг девицам, жаждущим попасть к ним в постель, без особой симпатии, хотя, конечно, при случае и пользуются их услугами. Оно и понятно. Все эти звезды, звездочки и люди околозвездных скоплений – затраханы в прямом и переносном смысле. Так что журналистка, которая всех и каждого пытается затащить в постель, никакой любви не вызывает. Возможно, была бы она хорошеньким мальчиком… Впрочем, мальчиков там крутится не меньше. В общем, с музыкальной журналистикой у Речел ничего не вышло.

После облома с музыкой журналистку за каким-то чертом понесло в Россию. С тем же успехом она могла отправиться куда угодно – хоть в Африку, хоть в Антарктиду. И не в том беда, что она ну совершенно ничего и ни о чем не знала, а в том, что решительно не желала чему-то учиться. Конечно, иные бойкие журналисты вполне обходятся без каких-либо знаний – и ничего, работают. Но есть одно исключение – военная журналистика. Когда работаешь с военными, армию надо понимать. Если не хочешь довольствоваться жвачкой с пресс-конференций – а ради этого посылать корреспондента незачем, все есть в Интернете. Чтобы добывать эксклюзив, нужно иметь друзей в действующих частях, которые могут подкинуть тебе живую, настоящую информацию.

Увы, Речел так и не научилась разбираться в количестве звездочек на погонях – и слабо представляла разницу между лейтенантом и двухзвездочным генералом. Не говоря уж о разнице между танком и самоходкой. Понимать подобные мелочи она полагала излишним, пытаясь выехать на непробиваемом нахальстве и запредельном апломбе. Известно, как в армии относятся к таким работникам средств массовой информации. То, что у нее все-таки появились информаторы, коллеги склонны были объяснять большими познаниями Речел в искусстве французской любви.

К тому же Речел была помешана на том, чтобы найти сенсацию. Дело, конечно, хорошее. Любой журналист об этом мечтает. В противном случае он не журналист. Но сенсации на дороге не валяются. Для того чтобы до них добраться, нужно пахать и копать. Речел же все надеялась сорвать ее просто так, на халяву. Поэтому большинству офицеров она надоела по самое не могу.

К Джекобу эта девица тоже всячески подъезжала. Все хотела выпытать секрет – почему генерал Адамс выделяет из всех журналистов именно его и порой сообщает ему то, что другие не узнают никогда. Она думала, что у Джекоба имеется какой-то ключик к сердцу командира.

Ключик-то, конечно, имелся. Когда журналист пять лет помотается по горячим точкам – в глазах военных он становится уже как бы наполовину солдатом. Почти своим. Человеком, которому можно доверять. Информаторы знали: Джекоб их не подставит неосторожным репортажем под гнев начальства или под огонь каких-нибудь правозащитников. Которые, хоть ты тресни, не в состоянии понять простой вещи: война и права человека – понятия, несовместимые по определению. И всякие там конвенции и прочий либеральный бред вылетают из головы сразу же после первого выстрела в твою сторону.