Тэсса Дэр - Искушение сирены

• Название: Искушение сирены
• Автор: Тэсса Дэр
• Издательство: АСТ, Астрель, ВКТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: ISBN 978-5-17-069002-2, 978-5-271-30524-5, 978-5-226-02989-9

Юная София Хатауэй, мечтавшая стать художницей, не желала ни доставшихся ей по праву рождения миллионов, ни унылого брака без любви. Взяв с собой мольберт и краски, она бежит из дома, чтобы отправиться в далекое путешествие на корабле «Афродита». И словно сама богиня любви покровительствует Софии — ведь именно на «Афродите» она встречает мужчину, своей мечты — изысканного, дерзкого, мужественного Бенедикта Грейсона, с первого же взгляда покорившего ее сердце. Увы, София даже не подозревает, в какого опасного человека страстно влюбилась — и кому готова отдаться душой и телом…

---

«А если речь идет о двадцати тысячах? Тогда бы мне стоило обеспокоиться?»

София положила голову ему на плечо. Она понимала, что он шутит, что ее деньги не имеют власти над его чувствами. Ради денег он мог бы жениться много лет назад, если бы хотел. Но она все еще сомневалась в том, стоит ли раскрывать размеры своего состояния, учитывая, как он рассердился в первый раз.

Она также не хотела рассказывать ему о Тоби. Как могла она поведать, что еще недавно была обручена с заботливым, терпеливым молодым человеком, которого так жестоко бросила? София опасалась, что Грей вновь начнет в ней сомневаться, и не представляла, как сможет это вынести. Лучше подождать, пока они не поженятся. Тогда уж он не сможет сомневаться в ее любви.

Она закрыла глаза и отбросила все мысли. Кроме мыслей о Грее. Его большой палец рисовал маленькие интимные кружки на ее спине, и по ее телу пробежала волна желания.

— Ты не хочешь спуститься вниз? — спросила она.

Желание побуждало его ухватиться за это приглашение, но он нашел в себе силы отказаться.

— Немного погодя. — Он взял ее пальцами за подбородок и приподнял ее лицо. — Прямо сейчас я хочу целовать свою возлюбленную под этими звездами.

Созвездия в странном хороводе кружились над ними, даря им свой свет и небесную красоту.

— Ты принадлежишь мне, — как в трансе, шептал он. — А этот мир принадлежит нам.

София закрыла глаза, и теперь звезды мерцали в ее воображении. Яркие созвездия желания — сверкающие, горящие, томящие неизвестностью, кружащиеся в самых темных уголках ее сознания. Восхитительно. Его язык, властный и быстрый, своими касаниями выбивал возбуждающе-чувственный и в то же время убаюкивающий ритм, так восхитительно совпадавший с ритмом ее растущего желания. Грудь болела от страсти, и она прижалась к нему всем телом. Она извивалась в его объятиях, пока вздыбившаяся, твердая и горячая часть его тела не вошла в нее.

Грей издал глубокий горловой стон. София наслаждалась этим диким звуком, осознав, какую власть имеет над ним. Но лишь мгновение она наслаждалась силой своей власти, а затем вновь покорилась ему, его опасному непредсказуемому желанию, которое она в нем разбудила.

— А теперь, — проговорил он, вцепившись в ее бедра, — теперь мы спустимся вниз.

Они проснулись от света зажженной свечи.

— Знаешь, о чем я думаю? Когда ты встретишься с моей сестрой, помоги мне убедить ее. Надеюсь, твое присутствие упростит мою задачу.

— Убедить ее в чем? — спросила София.

— Поехать с нами, конечно. Теперь, когда не стало ее матери и Мары… Я не могу позволить ей жить там одной.

— Мары?

— Жены Джосса. Она умерла при родах в прошлом году.

— Как ужасно! А ребенок выжил?

— Да. Мальчик, Джейкоб. Теперь за ним присматривает Бел.

Он помолчал.

— Жаль, что ты не была знакома с моим братом раньше, — продолжал Грей. — До смерти Мары он был другим. И наши отношения были другими. Более братскими.

— Горе меняет людей.

— Это я уже понял. А ты, должно быть, уже догадалась, что мать Джосса была любовницей моего отца. По крайней мере, одной из его любовниц. Она была рабыней.

— Понятно.

— С самого начала мой отец открыто признавал Джосса своим сыном. Это было после смерти моей матери и до того, как у отца появилось так много незаконнорожденных детей, что признать их всех стало невозможно. Мы росли как братья. Но так было только днем — мы играли, обедали вместе, вместе занимались. А ночью я оставался в доме, а Джосс отправлялся в жилище своей матери. — Он нахмурился. — Сейчас странно вспоминать, как я завидовал ему. Он имел все привилегии, которыми пользовался я, но на него не возлагали тех ожиданий, которые возлагали на меня. Мне казалось, что Джоссу повезло, что он живет припеваючи, и лишь гораздо позже я понял, что дело обстоит совсем иначе.

София погладила его по волосам.

— Думаю, — продолжил он, — не должно показаться странным, что в конце концов Джосс начал обижаться на меня. Когда отец начал поговаривать о том, что мне пора возвращаться в Англию, в университет, мне очень хотелось поменяться с Джоссом местами и остаться дома. А ему больше всего хотелось уехать. Мы все время ругались, и дело доходило даже до драк.

— Это обычное дело между братьями, — вставила София. — И мы с сестрой постоянно ссорились, когда были в таком возрасте.

— Думаю, ты права. Но в конечном итоге чужая драка воздвигла барьер между нами. Однажды вечером, возвращаясь домой из города, Джосс оказался на пути у пьяных мерзавцев. Они решили напомнить моему брату, что он рожден рабом, избили и заклеймили его.

Ее рука замерла в его волосах.

— Заклеймили?

— Раньше такое делали с рабами — ставили тавро владельца на спине раба. На Тортоле клеймить рабов вышло из обычая уже несколько поколений назад, но негодяи, напавшие на Джосса, решили возродить традицию.

Комок подкатил к его горлу, когда он вспомнил, как избитый Джосс долгие дни лежал в постели, не в силах подняться. Запах сгоревшей кожи сменился нездоровым запахом инфекции, потом сладковатой вонью настойки опия, которая перекрыла все остальные запахи. Но об этой части истории ему не хотелось говорить.

— О Боже! — только и смогла вымолвить София. Она вновь начала поглаживать его волосы.

— Я должен был уехать в Англию до его окончательного выздоровления. Я сидел у постели больного и обещал ему, что когда у меня будут мои собственные деньги, я вернусь за ним и Бел, мы разделим все и будем совершенно на равных.

— От этого ему стало легче? Грей усмехнулся:

— Он послал меня к черту. Он испытывал страшную боль, и его боль просто убивала меня. Я напился до чертиков, мне было плохо, но я опять напился. Я не знал, как убедить его, хотя постоянно напоминал Джоссу, что, несмотря ни на что, мы с ним братья.

София тихонько охнула. Она убрала руку с его волос и коснулась шрама на его груди:

— О, Грей, а кто сделал это с тобой? Он вздохнул:

— Я был так глуп и неумел. До спины я, естественно, дотянуться не мог. Я недостаточно разогрел клеймо, и, конечно, боялся, и руки тряслись, как пальмовый лист во время урагана. — Он провел по расплывчатому, неправильной формы пятну кончиками своих пальцев. — Господи, как же было больно! Болело всю дорогу до Англии. Ожог напоминал мне о том, что я не должен был уезжать. Я чувствовал себя виноватым, что оставил его, что рожден белым, что не отомстил за него, в итоге я начал считать себя виновным почти во всем, что уже случилось или могло случиться с Джоссом, поэтому я не поехал в Оксфорд, а остался на том корабле еще больше чем на год.

Когда же я наконец отправился в Англию, то стало только хуже. Я увидел жизнь, которой должна была жить семья моего отца. Высший свет, богатство, титулы, привилегии. Не какая-то почти библейская ссылка на землю рабства и мора. Я хотел — мне было необходимо — восстановить состояние, которое промотал наш отец. Я не имел ни малейшего представления, как искупить его нравственные прегрешения, и уж тем более как исправить собственные. Но я умел извлекать прибыль, этим-то я и стал заниматься. Я хотел дать брату и сестре благосостояние и уверенность, которых они лишились из-за отца.

Его рука у сердца сжалась в кулак.

— И каким же путем я к этому пошел? Я нарушил все данные мною обещания. Я забрал долю наследства моего брата, заложил дом его семьи и затащил Джосса с собой в море.

— Чтобы заняться каперством.

— Это было чертовски славное время. — Грей холодно улыбнулся. — Мы словно вновь стали мальчишками, только теперь у нас было настоящее оружие: пушки, цинизм, злость на весь мир. Франция, Англия и Америка могли рвать друг друга на кусочки, а мы втискивались между ними, чтобы собирать свою добычу. К концу войны мы стали планировать создание «Грейсон Бразерс шиппинг». Мы мечтали, что откроем филиалы в Англии, построим еще несколько кораблей, привезем Бел в Лондон, чтобы дать ей образование и вывести в свет. Мы должны были стать равноправными партнерами.

— И что же произошло?

— Любовь. Тогда это было совсем не ко времени. Джосс женился на Маре, она забеременела. Им не хотелось ехать, поэтому я отправился в Англию один и начал строить бизнес, искать инвесторов. Вернулся как раз когда родился Джейкоб, а Мара умерла. Неожиданно Джосс расхотел заниматься корабельным бизнесом. Он потребовал свою долю, чтобы купить землю именно на Тортоле, а потом проговорился. София нахмурилась:

— Проговорился?

— Идея принадлежала Бел — сахарный кооператив. Ее единственными друзьями были миссионеры. Квакеры и методисты. Они скупали плантации и делили их на маленькие фермы, чтобы освобожденные рабы могли иметь средства к существованию. И, по мнению Джосса, объединившись в кооператив и производя сахар, они могли бы даже получать прибыль.