Коллектив авторов - Заметки о Ленине. Сборник

• Название: Заметки о Ленине. Сборник
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Я нисколько не хочу касаться в этой статье многообразных функций «скобки»[46]; мною отмечено выше значение скобки, как разрыва плавности речи да и то, главным образом, поскольку плавность речи связана с декламационным построением речи, а следовательно и сама скобка выступает в функции, разрывающей декламационное синтактическое построение с его интонацией, в функции снижающей «высокий стиль». Отсылаю к выше приведенным примерам и приведу еще случай, очень характерный, так как здесь чрезвычайно напряженный эмоциональный тон отрывка особенно дает ощутить разрушающую, снижающую функцию скобки. «Никто неповинен в том, если он родился рабом; но раб, который не только чуждается стремления к своей свободе, но оправдывает и прикрашивает свое рабство (например, называет удушение Польши, Украйны и т. д., „защитой отечества“ великороссов), такой раб, вызывающий законное чувство негодования, презрения и омерзения, есть холуй и хам» (V).

Возвращаясь к первой редакции начала статьи (см. стр…) «как много говорят», — скажу, что в этом своем виде отрывок производит более «высокостильное» впечатление, чем во второй редакции. У Ленина от этой «высокостильности» и «пафосности» ничего не остается потому, что к разрушающему влиянию скобок присоединяется и снижающее значение лексического материала. К этому последнему я теперь и перехожу.

5

Цитирую начало статьи так, как оно дано у Ленина: «Как много говорят, толкуют, кричат теперь о национальности, об отечестве! Либеральные и радикальные министры Англии, бездна „передовых“ публицистов Франции (оказавшихся вполне согласными с публицистами реакции), тьма казенных кадетских и прогрессивных (вплоть до некоторых народнических и „марксистских“) писак России — все на тысячу ладов воспевают свободу и независимость „родины“, величие принципа национальной самостоятельности».

Если в первой редакции данный отрывок, в его синтактическом и лексическом строе, мог бы выполнить функцию эмоционально возвышенную, то подлинная ленинская редакция — с ее лексическим, фразеологическим и синтактическим содержанием (ср. подчеркнутые слова и выражения) исключает это вовсе.

Лексический и фразеологический материал является одним из моментов, могущих парализовать эмоционально возвышенные декламационные возможности синтаксиса. В данном случае такую функцию несет: ироническая (ср. «передовых», «марксистских», «родины», «воспевают»; отчасти: бездна, тьма), интимно-фамильярная (ср. толкуют на тысячи ладов) и грубословная (ср. казенных писак) лексика. Этот лексический материал привносит не только эмоциональный семантический тон, чуждый эмоционально-пафосной речи, но и интонацию, разрушающую собственную эмоционально-пафосную интонацию. Лексическое и фразеологическое снижение, на ряду с синтактическим («скобки») и часто совместно с ним, может быть отмечено в разбираемой статье неоднократно.

Во II абзаце читаем следующее: «Нам, представителям великодержавной нации крайнего востока Европы и доброй доли {…}»

Юрий Тынянов СЛОВАРЬ ЛЕНИНА-ПОЛЕМИСТА

«Надо уметь приспособить схемы к жизни, а не повторять ставшие бессмысленными слова».

(Н. Ленин. Письма о так тике. Письмо 1.)

Предварительные замечания

1

Прежде всего о слове «словарь». Под этим словом в быту мы чаще всего разумеем «лексикон, сборник слов, речений какого-либо языка» (Даль). «Словарь» при этом оказывается безразличной по функциям статической массой слов с различными делениями — словарь языка, наречий, диалектов; словарь класса; словарь технический; словарь индивидуальный. Это — один ряд.

Другой ряд — «пользование словарем»; те или иные словарные элементы используются в той или другой конструкции, несут на себе те или иные функции; один и тот же словарный элемент будет иметь разную функцию, разное назначение в разных речевых конструкциях.

Каждая конструкция имеет свои законы; поэтому безразличное само по себе слово оборачивается на ней своей новой конструктивной стороной. Обычное газетное слово, нами в газете почти незамечаемое (несущее в газетном языке определенные функции) — в стихе может быть необычайно свежим (нести другую функцию); обычное разговорное слово, примелькавшееся в бытовой речи, — в ораторской речи оборачивается особой стороной. И наоборот. На этом основана и эволюция словарного материала внутри этих конструктивных рядов; «словарь» в смысле «собрания слов» — эволюционирует внутри каждого конструктивного ряда, отбираясь по своему назначению в этих рядах, по своей функции. Пример — литературный язык, стиховой язык.

В начале XIX века Катенин употребил в высокой поэзии слова «сволочь», «плешивый». Это вызвало бурю, хотя слово «плешивый» в прозе употреблялось. Так же необычно выглядело в стихах Некрасова слово «проститутка», — вообще в литературе употребительное. Так же необычен словарь Маяковского, — но необычен только конструктивно, — вне конструкции и в другого рода конструкциях — он будет «выглядеть» по иному — будет функционально иной. Настоящая статья рассматривает не словарь Ленина-индивида, а словарь Ленина-оратора и политического писателя. С точки зрения функционального использования словаря, в слове интересны главным образом: 1) отношение к «основному признаку» значения слова; 2) отношение к «второстепенным признакам» значения слова; 3) отношение к «лексической окраске» слова; 4) то или иное использование отношения слова и вещи.

2

Если мы проанализируем ряд словоупотреблений какого-нибудь одного слова, — мы натолкнемся на одно явление. Это — лексическое единство. Возьмем ряд словоупотреблений слова «голова»:

1. Голова — часть тела.

2. За это головой ручаюсь.

3. Много ль голов скота держите?

4. «Гуляй казацкая голова». (Гоголь).

5. Это голова, каких мало!

6. Забрать себе что в голову.

7. Выкинуть что из головы.

8. В первую голову.

9. Голова делу.

10. «Сельский голова» (Гоголь) «городской голова».

В этом ряду — перед нами разные значения одного «слова» в разных словоупотреблениях. Такое слово как голова — в значении «городской голова», «сельский голова» как бы совершенно даже отделилось от ряда, что и подчеркивается изменением рода. Это доказывается, напр., — возможностью каламбура:

Хлопцы, слышали ли вы?
Наши ль головы не крепки!
У кривого головы
В голове расселись клепки,
Набей, бондарь, голову
Ты стальными обручами!
Вспрысни, бондарь, голову
Батогами, батогами.

(«Майская ночь»).

Бондарь приглашается набить обруч на голову № 1, а вспрыснуть батогами голову № 10.

И все-же, даже в этом значении не совсем стерлось единство со всем рядом. Ср. речь Каленика из той же «Майской ночи» о том же — голове:

— Ну, голова, голова. Я сам себе голова.

Здесь в слове голова — сельский голова подчеркивается оттенок значения, уже явно входящий во весь ряд, здесь это слово приведено к единству с другими словоупотреблениями; здесь в нем обнаружено наличие категории «лексического единства». Возьмем такую фразу:

— Какую голову с плеч снести!

Здесь «голова» — одновременно и в значении 1-ом и в значении 5-ом. Так, признак лексического единства позволяет совмещать в одном словоупотреблении разные, — и, казалось бы, несоединимые значения: голова часть тела и голова — ум. Такое же, собственно, совмещение в приемах 6-ом и 7-ом: «забрать себе что в голову» и «выкинуть что из головы» это одновременно и значение: «голова — часть тела и значение: голова ум».[47]

Совмещение это становится возможным из-за наличия признака лексического единства, который назовем основным признаком значения.

В примере № 2 и № 8: «за это головой ручаюсь», «в первую голову», значение слова сильно стерто; здесь слово порабощено группой, фразой, осознаваемой, как единица, как целое; здесь основной признак сильно затуманен, лексическое единство затушевано фразовым единством. И все ж таки возможны такие условия, которые обнаруживают и в этих случаях наличие лексического единства.

Если мы будем, например, отправляться от значения № 1, если это значение будет нам задано, как некоторый тон, — то и в таких «бесцветных» значениях, как в № 2 и № 8 — обнаружится их связь с № 1, — а отсюда и со всем лексическим рядом. Поэтому в группе «головой ручаться» на военном языке или в такой исторической повести, где фигурирует плаха — значение слова «голова» будет отнесено к примеру № 1 — именно потому, что мы от него отправляемся, что оно дано как основное, — что мы двигаемся в определенном лексическом плане.

Значение лексического плана хорошо видно на следующем примере. Слово «земля» в таком соединении, как «черная, жирная земля», с одной стороны, и «бежать по земле, упасть на землю», с другой стороны, — будет иметь, конечно, разное значение. Можно бежать по песку, по глине, по любой почве — и все-таки бежать «по земле».