Галина Бедненко - Боги, Герои, Мужчины. Архетипы мужественности

• Название: Боги, Герои, Мужчины. Архетипы мужественности
• Автор: Галина Бедненко
• Жанр: Философия

Миф — это наше вечное настоящее. Греческие боги, стоявшие у колыбели европейской цивилизации, по-прежнему с нами. Это Арес (Воин) и Аполлон (Законник), Зевс (Царь) и Гермес (Посредник), Гефест (Мастер) и Дионис (Безумец), Посейдон (Атаман) и Аид (Отшельник).

Боги греческого пантеона представлены здесь как основные и составные ролевые модели, присущие каждому мужчине. Каждый бог (и архетип) имеет свой путь развития, который с переменным успехом пытаются пройти герои — полубоги. А реальные мужчины наследуют уже им… Мифы, раскрывая образ в многочисленных историях, рассказывают нам и о вечных сюжетах человеческой жизни. А узнать в себе бога — значит лучше узнать самого себя.

---

ТЕНЕВАЯ ФИГУРА

Бог Аид был богом теней, душ умерших в Подземном мире. Мужчина-Аид оказывается «теневой фигурой» в современном мире. С урбанизацией мира, разрывом семейно-родовых отношений, фактическим устранением сословной принадлежности в развитых странах человек получает возможность все чаще и свободнее уходить в тень, исчезать из виду, теряться. Черты Аида заметны в положении и деятельности многих людей, организаций, сообществ в наше время. Не станем всех этих людей называть мужчинами-Аидами. Мы указываем здесь большей частью на характерные черты образа. И уход в тень — одна из них.

У большого руководителя-Зевса много полномочий и власти над большим количеством людей. И рядом с ним всегда могут появиться некие теневые фигуры. Это обычно соратники и помощники, прячущиеся от глаз публики. Они могут преследовать свои личные и корыстные цели, а могут помогать «делать общее дело», строить систему, возводимую Зевсом. При этом вполне может присутствовать некое негласное соперничество с законной властью — для мифологического Аида, кстати сказать, нехарактерное, но в жизни встречающееся. Так Алексей Николаевич Косыгин считался «серым кардиналом» советской политики и, по слухам, постоянно соперничал с Брежневым. Рассказывают, что на Олимпиаде 1980 года они толкались, чтобы вылезть вперед и зажечь олимпийский факел. Конечно, как самостоятельная политическая фигура и крупный начальник Косыгин имел черты Зевса, но все-таки был Зевсом Подземным, обладая чертами Аида. В то же время фигуры «всемогущего кукловода», стоящего за марионеточным правителем, нет в системе греческой мифологии, потому нет его и в этом описании.

В наши дни гораздо больше, чем прежде, стало теневых фигур на стыке государственной власти и бизнеса. Это «негласные хозяева» городов, которые меняют мэров, кормят с руки судей, а прокуроров цепко держат за причинные места. Обладание тайной властью всегда предполагает качества Аида, даже если основной жизненный сценарий у человека идет по модели Посейдона. Также в нынешнем мире активно культивируется сочетание Ареса и Аида. Это военные люди в камуфляже и масках или же бандиты и наемные убийцы, террористы. В их сценарии есть как открытые черты (и правила развития) Ареса, так и характерные признаки Аида (который сам по себе особенно не развивается). Чем больше в них Аида, тем больше в изначально Аресовском типаже маргинальности, тайных целей, бунта против верховной (легитимной) власти. При этом как Арес он способен лишь подчиняться командиру и делать, что говорят, а как Аид — лично равнодушен к вопросам власти (в этом его отличие от бунтаря Прометея).

КОЛДУН ИЛИ ОККУЛЬТИСТ

Из всей разнообразной условной классификации мужчин «магического сословия» (маги, чародеи, колдуны, знахари, оккультисты и др.) мы будем говорить лишь о колдунах и оккультистах. Колдунами мы называем преимущественно «природных» колдунов, работающих в рамках народной традиции, обычно в прикладной сфере магии. Оккультистами — достаточно образованных людей, занимающихся больше познанием мира (этого и иного) и исследованиями, хорошо знакомых с «ученой» западноевропейской традицией магии. В наше время это не очень жесткая градация, я знала людей, которых с равным успехом можно называть и колдунами, и оккультистами. Однако и смешивать эти две категории здесь мне тоже не хочется.

Сфера магии — это всегда область сверхъестественного, тайного, не до конца познанного. В то же время, колдун или оккультист знает о ней (это обычно относится к оккультистам) или умеет в ней (чаще относится к колдунам) больше или намного больше, чем обычный человек. У него больше сил, возможностей и опыта. Это дает ему своего рода информационную власть: «Я на три аршина вниз под тобой вижу! Говори, где куренка спрятала!» или «Да будет известно его высочеству, я рассчитал гороскоп на ближайший год…» Конечно, это всегда теневая фигура. В деревне колдун (или ведьма) — негласная альтернатива врача или священника. У Ивана Грозного был личный врач, астролог и отравитель Бомелий, очень своеобразная фигура [202]. До сих пор при дворах некоторых правителей (президентов, королей или губернаторов) есть некие оккультные советники. Впрочем, о мужчинах такого типа обычно ничего неизвестно, а вот пожилые женщины ведьмовского сословия со всей материнской щедростью часто стараются помочь слабому правителю.

Тайная власть — это то, что привлекает и спецслужбы (всех времен и народов), и колдовское сословие [203]. По-своему служили на пользу Отечеству члены масонских лож XVIII века со своими теориями и идеями. Они стояли во главе Французской революции, они, по сути, построили Соединенные Штаты. Могут оказаться полезными и малопригодные в государственных делах колдуны, когда речь идет о здоровье члена царственной семьи, как это было в случае с Распутиным. А «технари», исследователи паранормального (сейчас мы бы их назвали экстрасенсами) временами служат в спецорганах разных стран мира. Это как данность уже стало частью современной мифологии, стоит вспомнить хотя бы американский сериал X-files про агентов Малдера и Скалли. Впрочем, этот миф скорее отражает нашу внутреннюю реальность, осознание какого-то тупика рационалистического западного мышления перед тайнами и загадками мира.

В нашей стране в свое время А. В. Барченко заинтересовал не только профессора В. М. Бехтерева и других сотрудников Института мозга, но и тогдашние спецслужбы своими теориями о северной прародине человечества, цивилизации, которая знала (по его мнению) о расщеплении атома и владела другими способами получения неисчерпаемой энергии. Александр Барченко был уверен, что новой Советской власти пригодятся секреты гиперборейских мудрецов, и более того, был готов разгадывать их тайны. Впрочем, эти и подобные идеи тогда витали в воздухе (вы знаете, что В.И Ленина похоронили именно в Мавзолее и забальзамировали в надежде, что он воскреснет?). Барченко попал в оперативную разработку, сотрудничал с чекистами: давал консультации и сотрудничал со Спецотделом НКВД СССР, под руководством Г. И. Бокия, который выделил ему лабораторию. Этот Спецотдел занимался множеством интересных исследований и экспериментов [204].

В прикладном смысле популярный оккультизм предлагает две полезные для спецслужб вещи. Контроль над некоей незримой, нефиксируемой, вероятно, неизвестной другим энергией. Следовательно (или без связи с первым) — контроль над событиями и созданием желаемых ситуаций. Третья характерная черта популярного оккультизма XIX–XX вв. — стремление к контакту с «высшими существами», но вряд ли это сильно радовало спецслужбы. Хотя путешествия в район Тибета, где, с легкой руки теософов, просвещенным европейцам мыслился центр Высшего Разума, проводились и чекистами (в составе экспедиции Рерихов, например), и, чуть позже, германскими нацистами из соответствующих служб. Возможно, исследователи надеялись найти там не живых Махатм, а какие-нибудь оставшиеся от них полезные штуковины, вроде супероружия или суперлекарств.

В 1937 году Спецотдел НКВД был разгромлен, а Г. И. Бокий и Барченко вместе с остальными сотрудниками расстреляны. Государственные изыскания в сфере паранормального в Советском Союзе прекратились, насколько мне известно, до 1960-х годов. Зато они расцветали в нацистской Германии, чьи руководители были неравнодушны к власти сверхъестественного.

АСКЕТИЧНОСТЬ

Мужчине-Аиду многого не надо, он удовольствуется тем, что есть и к чему он привык. Это особенно касается бытовых привычек, жизненного комфорта. То, что в общем и целом обеспечивает его жизнедеятельность, его вполне устраивает. Он не стремится к большему или лучшему. На самом деле он живет в некоем своем символическом мире, потому все щедроты и соблазны мира этого его мало искушают. Он не особенно нуждается ни в общении с другими людьми, ни в отношениях и чувствах, ни в удобствах. Если он действительно обладает некоей заметной властью, эти аскетизм и скромность смущают других людей. Кто-то завидует его положению и жалеет о неиспользованных возможностях, кто-то ставит это ему в заслугу. Но на самом деле особой заслуги в этом может и не быть. Ведь мужчина-Аид обычно вовсе не преодолевает искушений, не делает себя другим, более аскетичным и скромным. (Если только человек от какого-то другого архетипа не переходит именно к Аиду.) Это для него в порядке вещей. Земные радости живых, если в нем не сильны другие архетипы, его интересуют мало.

ТВОРЧЕСКАЯ ОДАРЕННОСТЬ

Мы уже говорили о творческом развитии мужчины-Гефеста, который, как и Аид, «работает» под землей. Эта близость к подземному миру и сокровищам бессознательного (и в связи с этим можно интерпретировать одно из имен Аида — Плутос, «богатый») дает ему возможность вытаскивать из руин забытого и вытесненного, из пещер и расселин неведомого коллективного бессознательного нечто особенное.