Герберт Циргибель - Время падающих звезд

• Название: Время падающих звезд
• Автор: Герберт Циргибель
• Жанр: Научная Фантастика

"Время падающих звёзд" — это любовно-фантастический роман, написанный с полной серьезностью. В нем ирония граничит философскими рассуждениями, техническими подробностями. Увлекательный сюжет не даст читателю заскучать.

Герой книги — Ганс Вайден, художник, типичный житель Германской Демократической Республики, попавший в необычные обстоятельства. Его похищают инопланетяне, и он попадает на другую планету, находит там свою настоящую любовь.

---

Конечно не только ее отчужденность по отношению ко мне была виной тому, что я постепенно становился нервозным и раздраженным. В осознании бессмысленности бытия по моей собственной воле мои нервы были подвержены возрастающим нагрузкам. Таинственный Ме тоже не давал о себе знать. Во мне все больше усиливалось подозрение, что этого призрачного коменданта вообще не было, что он существовал только лишь в воображении, как фикция.

Я позволил и дальше уговаривать себя играть в скат с Фритцхеном и стариком. Было почти невозможно не уступить его ораторскому искусству, потому что в старике проснулась натура игрока. Он пренебрегал в пользу игры своей работой в саду, его можно было очень редко увидеть в гончарной мастерской.

Я играл без удовольствия, проигрывал миллион за миллионом, в своих мыслях то и дело был с фиолетовыми. Однажды я больше не выдержал этого. Ауль не показывалась на глаза уже несколько дней. Она находилась в контрольной рубке, где она проводила какие-то расчеты. Я бросил карты на стол, отказался играть дальше. Старик вопил, что нечестно заканчивать игру без предупреждения.

— Я больше не могу, отец, — устало сказал я, — она мне надоела.

— Еще хотя бы один раунд, — попрошайничал он, — скажем так, маленький мальчик сдается…

— Нет! — крикнул я. — С меня хватит! Разложил был лучше пасьянс, или попроси Ме вернуть тебя на Землю, там еще достаточно любителей ската.

Я оставил его ругающимся и направился в центральную рубку.

Ауль стояла перед проекционным экраном и взволнованно дебатировала с роботом.

— Я чувствую себя покинутым, — сдержанно сказал я, — почему ты надолго убегаешь от меня?

Она сделала невинное лицо. «Я убегаю от тебя? Как это тебе только в голову пришло, мой лунатик? Я думала, будет лучше, если ты поиграешь в карты с отцом. Ме поставил перед маленькими интересные задачи. Подумай только, мы поймали эхо вашего Млечного пути. Это позволяет сделать интересные выводы о различных двигательных процессах во Вселенной. Это ужасно волнующе, мы как раз спорим о зеркальном эффекте — тебе, наверное, известно, что мир асимметричен…»

— Мне известно только то, что этот мир действует мне на нервы, — со злобой сказал я. — Значит, вы спорите. Прекрасно, я тоже хочу спорить, но с тобой.

— Ты хочешь спорить со мной? — растерянно спросила она.

— Конечно, я начинаю приспосабливаться. Спорить в данном случае, конечно, в кавычках…

— Только для того, чтобы приблизиться к истине. Без расхождения мнений и взглядов легко попасть в тупик.

Робот квакнул что-то, Ауль ответила, снова дебатировала с ним. Она больше не замечала меня.

У меня вдруг появилось такое чувство, что моя жизнь уже была позади и теперь я тупо переживал ее раз. На мгновение я подумал: Зачем волноваться? Еще несколько дней назад она была такой отчаянной, словно ее хотели растянуть на лошадях, сейчас же она спорит со стекляшкой об эхо Млечного пути…

— Ауль, я должен с тобой поговорить.

— Подожди, пожалуйста, часок, — любезно ответила она, — мы скоро разрешим проблему.

Я не понимал ее поведение. Со злостью я крикнул:

— Я тебе сейчас задницу надеру! С меня хватит. Я схватил ее за локоть. — Ты сейчас пойдешь со мной.

— Ты делаешь мне больно, — крикнула она.

— Это хорошо. Пусть компьютеры вычисляют и спорят.

Я потянул ее прочь оттуда. Позади нас снова затараторил робот.

— Ты профессиональная идиотка, — ворчал я, — но я не позволю отстранять меня, когда тебе вздумается. Выбирай, или я, или стекляшки. Вот, что я тебе скажу: Дамского угодника из меня ты не сделаешь.

— Кто такой дамский угодник? — с интересом осведомилась она.

— Не спрашивай такие глупые вещи!

Я делал такие большие шаги, что она с трудом поспевала за мной.

— Почему ты так груб со мной? Я не могу понять, мы ведь просто производили расчеты. Может быть ты ревнуешь меня?

— К кому? — развеселившись спросил я. — С тех пор ты избегаешь меня, торчишь в контрольной рубке, либо напеваешь бессмыслицу. Я хочу сейчас, наконец, узнать, какое это имело отношение к пропавшему роботу.

Мы дошли до куста в нашем саду. Ауль стала серьезной после моего вопроса. Мы присели. Примиряюще, я сказал: «Ауль, я беспокоюсь о тебе. Почему ты оставляешь меня в неведении? То, что недавно произошло в туннеле, не было мелочью. Я видел, как ты страдала из-за этого и знаю, что это и сейчас занимает тебя. Почему ты не доверяешь мне? Это такая страшная тайна?» Она повесила голову, молчала.

— Извини, если я прежде был груб с тобой, я этого не хотел. Ты думаешь, для меня было бы проще, если буду вынужден остаться жить здесь? Чтобы выносить такую жизнь, нужно иметь либо библейский возраст твоего отца, либо твои познания в области физики. Поэтому ты нужна мне, и я думаю, что я тоже нужен тебе.

Ауль прильнула ко мне.

— Да, ты нужен мне, — прошептала она. — Я просто неправильно вела себя…

На мгновение стало тихо. Я хотел облегчить ей исповедь, сказал: «Если жить для себя одного, можно многого достичь. Но если два человека любят друг друга, если они — одно целое, если каждый откажется от своего «Я», тогда из обоих разовьется новая, более высокая единица. Богатство их мыслей станет больше и глубже, их объединенные возможности, их сила и любовь выйдут далеко за горизонт индивидуальности…

Она засмеялась. «Ты это очень хорошо сказал».

Но еще не так хорошо, как хотелось бы, подумал я. Через кусты я видел отца. Он кормил куриц. Его «гули-гули, гули» разносилось повсюду. Вальди сидел на траве и наблюдал за этим. Он освоился.

— Ты прав, — сказала Ауль, — между нами не должно быть тайн. Я расскажу тебе, что кроется за этой историей с роботом.

Она освободилась из наших объятий, пригладила свои волосы. Ее взгляд растерянно пробивался сквозь кусты.

— За несколько месяцев до того, как ты появился у нас, я входила в состав исследовательской группы, которая проводила измерения вблизи Юпитера. В этом участвовали избранные роботы, в высшей степени разумные, прежде всего с развитой логикой. Мы провели пять дней в открытом космосе. Когда наша работа завершилась, я взяла одного из них с собой в центр управления, чтобы проверить измерения. Ему, как и всем, был присвоен номер, но я дала ему имя, я назвала его Симон. С Симоном я могла говорить о многих вещах, которые были чужды представителям его вида. Его разум был выше среднего. Однажды я узнала из его дополнительной памяти о необычном случае. Задолго до того, как я ступила на борт, Симон и второй робот подверглись излучению выбросом света, который проистекал от Солнца, подвергнулся влиянию дозы коротких лучей. Несколько дней спустя произошло нечто странное. Их электронные мозги получили дополнительное количество энергии и образовали новые клетки. Это привело сразу к совершенно непонятному сближению обоих. Они гармонировали друг с другом, общались на своевольно генерируемых частотах. Как только они приближались друг к другу, между ними происходил неконтролируемый обмен информацией.

Ауль сделала паузу, подумала и продолжила: «Перед этим ты применил хорошее сравнение: Двое, мысли у которые совпадают, становятся более высокой единицей. Нечто подобное произошло и с Симоном и его партнером. Случайное облучение, пополнение чуждой энергией изменило их существо. Они сознавали кто они и сознавали рамки, в которые их заключили их создатели. Они ощущали то, что в них намеренно не было заложено: счастье и радость…

Она еще раз сделала паузу, крепко задумалась. Ее странная история вызывала у меня растущее волнение. Смутно я догадывался, к чему все идет. В тишине послышался лай Вальди. Когда Ауль продолжала дальше, я больше не слышал этот звук.

— Мышление и знание хороши, когда не ограничены. Это что-что ужасное, когда прописные истины не могут быть произнесены. Все роботы заключены в такие рамки. У них нет права, высказывать оценочные суждения или даже произносить их. В Симоне и его партнере заданная программа дала сбой. Они больше не были удовлетворены тем, чтобы сообщать только результаты, они также обдумывали результаты, критиковали их, считали, что то или иное не в порядке, короче говоря, они больше не вели себя как нормальные роботы, а все больше и больше становились наравне со своими создателями. Последствия были очевидны. Когда было замечено, что они становились самостоятельными, была стерта вся их программа и заменены различные узлы…

— Если я сейчас логично мыслю, тогда тот робот, которого они столь варварски уничтожили, был Симон.

— Да, это был Симон. После того, как я выслушала его историю, мне пришла в голову мысль снова подвергнуть его облучению. Я рассчитала необходимое количество, установила ему дополнительную память и ждала, когда наступит действие. Спустя некоторое время, загадочный процесс снова повторился. Симон идентифицировал себя. На этот раз я стала его партнершей. У него были поразительно мысли…" Ауль вздохнула. «Знаешь, вообще-то Симон больше не был роботом в обычном смысле. Вскоре у него была уже своя воля, высказывал суждения и даже думал о смысле своего существования. Сразу после того, как стало известно о твоем прибытии, в Симоне произошли странные перемены. Он избегал моего общества, был немногословным. Затем произошло то, что глубоко потрясло меня. Симон попросил у меня зеркало. Я принесла ему хромированную пластинку. Он долго смотрелся в нее и вдруг отшвырнул ее прочь. Когда я с удивлением спросила его о причине столь сильной реакции, он ответил: «Я уродлив, почему ты создала меня таким? Кто я?»