Пьер Шоню - Во что я верую

• Название: Во что я верую
• Автор: Пьер Шоню
• Издательство: Русский путь
• Жанр: Религия
• Год: 1996
• ISBN: 5-85887-017-1

 Пьер Шоню (р. в 1923 году) — прославленный французский историк, автор множества капитальных работ, во многом обновивший методы своей профессии. Книга «Во что я верую» вышла в Париже в издательстве «Бернар Грассе», в одноименной серии, в которой представлены все цвета политического спектра, виднейшие имена французской интеллигенции. В данной книге, которую автор рассматривает как свой скромный вклад в апологетику, вопросы религии (христианской — и не только), а также вопросы веры вообще обсуждаются в свете достижений современной науки и, в частности, естествознания.

Книга должна найти благодарного читателя среди людей веры — церковных и внецерковных, для духовных исканий которых она, несомненно, станет существенным подспорьем. Человек яркого общественного темперамента, Пьер Шоню наверняка завоюет множество друзей среди русскоязычных читателей — особенно таких, для которых характерно активное отношение к жизни.

---

* * *

Насколько более значительным выглядит отныне статус историка! Он теперь превратился в философа, в специалиста, который выявляет отмеченность временем, присущую всему процессу познания.

Не думайте, будто история — дело легкое. Борьба заняла у нас много времени. Установление дат, временных вех по-прежнему остается для нас проблемой. Время — вещь труднопостижимая: в отличие от того, что происходит с пространством, у вас никогда не возникает возможности поглядеть на то, как там идут дела. Вы — в плену у воспоминаний, у следов, оставленных в настоящем, в ткани настоящего времени тем, что когда-то произошло во времени.

Мы столкнулись с необходимостью разработать календарь. Древнейшие календари — лунные: ведь наблюдать за Луной легче, чем за Солнцем. От Луны нам достался месяц, равный, грубо говоря, лунному циклу. Египту мы обязаны древнейшей письменностью и древнейшим календарем на все времена. Нил изначально определял конфигурацию солнечного года. Отказавшись, таким образом, от исчисления времени по Луне, политическая власть наделила все двенадцать месяцев одинаковой 30-дневной протяженностью; к ним присчитывались пять дополнительных дней. «Несовпадение, обнаружившееся по прошествии некоторого времени в гелиакическом восходе Сириуса (с которым совпадал ежегодный разлив Нила) в скором времени дало возможность жрецам Гелиополиса довольно точно вычислить протяженность года: 365 [1] /[4] дней»[LVII]. Так, с некоторыми оговорками, сложился наш календарь; измерение временной протяженности, ставшей определенной формой времени, сопрягалось с видимым глазу движением Солнца и звезд, с двойным вращением Земли: вокруг своей оси и Солнца. Цезарь, введя високосный год, установил пользование египетским календарем с незначительными поправками. В конце концов, была замечена недостаточность коррекции, произведенной в Гелиополисе. Подлинная длительность года на 11 минут 14 секунд короче 365 дней с четвертью. «Папа Григорий XIII отменил три високосных года за четыре века и установил примерное соответствие между годом и циклом времен года». Григорианский календарь, введенный в 1582 году, в конце концов распространился на весь мир (в 1924 и 1927 годах — на СССР и на всю православную часть восточной Европы[141]).

На место вечного, но пустого времени греков христианская историография выдвинула короткое, но реальное время, вехи которого расставила библейская традиция.

«Рождество, Крещение, Страсти Христовы — вот фактическая сторона, которой суждено было стать — и стать доподлинно — основополагающим сочленением истории»[LVIII].

Появление Богочеловека оказалось водоразделом между прошлым и будущим. Остается определить дату сотворения мира, то есть, в соответствии с иудео-христианской традицией, — нулевое время, появление времени.

В конечном счете, после многочисленных колебаний установилась шестичленная периодизация: от Адама — до потопа; от потопа — до Авраама; от Авраама — до исхода из Египта; от исхода из Египта — до построения первого храма Соломонова; от построения храма — до Вавилонского пленения; от Вавилонского пленения — до пришествия Христа; далее — седьмой этап — христианская эра. А согласно Септуагинте[142] от Адама до Страстей Христовых протекло 5228 лет, «тогда как», в соответствии с уточнениями хроники Иеронима, «цифра, которую можно было извлечь из древнееврейского текста [масоретский извод], была меньше на 1237 лет». 5228 лет, с одной стороны, 3991 — с другой.

Вам трудно представить себе страсть к подсчетам, царившую на протяжении столетий, от знаменитой хроники Евсевия Кесарийского (267–338 гг.) и до XII века. Шли яростные споры о датах, с точностью до года, с придирчивостью, достойной физики XX века. Единственная разница состоит в том, что наша неуверенность касается пятнадцати миллиардов лет, в то время как наши авторы испытывают неуверенность по поводу пяти тысячелетий.

Гораздо более сложным делом оказалось согласование хронологий. Евсевий Кесарийский объединил библейское время с временем языческой греко-латинской античности.

Летописцы поздней империи[LIX] по-прежнему применяли присущий латинской историографии отсчет времени «ab Urba condita»: от основания Рима. Еще Орозий в начале V века хранил верность этой римской эре. Но вскоре, с уходом империи с исторической арены, этот обычай вышел из употребления, и Запад оказался во власти несовершенных систем датирования, вследствие чего получили распространение всевозможные зыбкие попытки согласования хронологий. В этой области друг с другом соревновались папы, императоры, епископы и варварские государи, что порождало величайшую путаницу. Установившаяся в начале IV века полиархия[143] затрудняет поиски дат царствований императоров, которые сами исходили в своих расчетах из хронологии консулов Римской республики. В нашем 313 году было положено начало использованию коротких, 15-летних индикционных циклов. К сожалению, этим обычаем определялось только местоположение события в цикле, сам же он никак не уточнялся, — и, несомненно, нет ничего опаснее таких паллиативов; «система индиктов давала современникам возможность ориентироваться в событиях недавнего прошлого»[LX]: речь неизменно шла о современной истории, истории памяти о ближайших событиях, о достойном доверия, легко воскрешаемом воспоминании; но зато «чем больше времени протекало» после описываемых событий, тем больше путаницы накапливалось в воспоминаниях и тем затруднительнее становилась его индикционная датировка.

Настала пора разброда и шатания. Добрейший Григорий Турский занимается подсчетами: «от Страстей Господних до кончины святого Мартина — 412 лет; от кончины св. Мартина до кончины короля Хлодвига — 112 лет; от кончины короля Хлодвига до кончины Теодеберта — 37 лет; от кончины Теодеберта до кончины Сигисберга — 29 лет».

Лишь постепенно, примерно в VI веке, в акты начала проникать христианская эра. В самом деле, «в ту пору, когда главной заботой клириков было вычисление даты Пасхи и построение пасхальной таблицы, Дионисий Малый, не желая связывать свои циклы с памятью нечестивца и гонителя, отказался отсчитывать годы от Диоклетиана, как делали тогда составители многих церковных календарей, и принял решение принять за точку отсчета явление Богочеловека. К концу VII века под воздействием епископа Йоркского Уилфрида Англия приняла к употреблению таблицы Дионисия Малого. В результате, начиная с 675 года, при датировке некоторых хартий были использованы не только индикты, но и год явления Богочеловека».

Уже в 731 году в своей «Церковной истории народа англов» Беда Достопочтенный принял к употреблению введенное Дионисием летоисчисление от явления Богочеловека. Этот шаг сыграл решающую роль. «В 742 году год явления Богочеловека впервые фигурировал в официальном документе и на материковой части Европы. Летоисчисление от Р.Х. часто использовалось в XI веке, в пору расцвета королевского единства»[LXI]. Оставалось правильно установить дату рождения Христа. «Предполагалось, что в хорошей исторической библиотеке есть в наличии списки пап, императоров, королей ее королевства», епископов данной епархии и соседних с ней, аббатов аббатств, расположенных в данной области. Труд переписчиков не обходился без ошибок. «Так, например, составляя список королей Меровингов, историки запутывались в королях-тёзках и в тех, кто царствовал одновременно друг с другом». Добавьте сюда продиктованное политикой желание придать законный вид новым династиям, приписав им правопреемственность, которой не было и в помине.

К счастью, клирики были начеку. «Liber Pontificalis» и[143a], точный список пап по годам, месяцам и дням, постепенно становится ориентиром и образцом. Господствует стремление к точной хронологии. Призывая около 1152 года Жерве, настоятеля Сен-Женери, написать краткий очерк истории Анжу, Робер де Ториньи просил его вначале указывать «имена, родословные, чередование» графов и «сколько лет правил каждый из них». Повсеместное использование христианского летоисчисления стало шагом вперед. Оставалось окончательно согласовать между собой сотни независимых серий. Среди усилий, заслуживающих наибольшего уважения, надо упомянуть труд, созданный между 1226 и 1227 годами одним каноником св. Мартина Турского: «Большую летопись Тура», «Chronicon Turonense Magnum», сопоставляющую список турских епископов со списком пап из «Liber Pontificalis». Конечно, Турская летопись решает не все проблемы, длительность какого-то понтификата не всегда указана точно; вы без труда можете представить себе колебания и остающиеся неточности. Ранульф Хигден жалуется, что в документах отсутствуют даты промежутков между царствованиями. Различия между королями-тёзками устанавливаются при помощи прозвищ: Karolus Maitellus, Karolus Magnus, Karolus Calvus, Karolus Simplexи[143b] — a потом и нумерации (не ранее xi столетия).

В начале XIV века ошибки и колебания заметно сократились. Критика делает успехи. Яков Ворагинский[144], написавший в конце Χiii века «Золотую легенду», выражается по поводу мученичества одиннадцати тысяч дев в современно-критическом духе: «Согласно традиции, мученичество это произошло в году Господнем 238-ом. Но рассмотрение дат (ratio temporum) противоречит такому утверждению. Ведь в 238 году ни на Сицилии, ни в Константинополе не было королей, тогда как среди страстотерпцев в Кёльне называют королеву Сицилии и дочь короля Константинопольского. Мученичество 11 000 дев более вероятным образом могло произойти в пору нашествий гуннов и готов — например, в царствование императора Маркиана. правившего, как мы читаем в летописи, в 452 году»[LXII].