Моисей Дорман - И было утро, и был вечер

• Название: И было утро, и был вечер
• Автор: Моисей Дорман
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Воловик помолчал немного, улыбка с его лица сошла, и он добавил:

- Все вам выложил. Раскололи вы меня, как на допросе в гестапо.

На батарее капитан появился в полдень и сразу по вызову ушел с Никитиным в штаб.

Вскоре подоспел обед. Воловик отпросился на минутку в "домик". Не прошло и получаса, как он явился на батарею с Зиной. Тут мы и увидели ее вблизи. Все, кто был свободен, пришли к нам в укрытие, чтобы посмотреть на жену комбата. Она показалась нам истинным чудом. Думаю, все тогда позавидовали капитану Гоменюку.

Воловик усадил ее на ящик из-под снарядов.

- Товарищ лейтенант, - обратился он ко мне, - я пригласил от всех нас Зинаиду Сергеевну пообедать с нами. Вместе. Вы не возражаете?

- Нет, конечно, - что я мог еще сказать?

- Видите, Зиночка, я же вам говорил, что боевые друзья Василия Степановича будут рады познакомиться с вами. А вы такая красивая и стесняетесь.

Она испуганно смотрела на нас широко раскрытыми глазами и сияла юной цветущей красотой. Невысокого роста, черненькая, краснощекая, с яркими губами и большим улыбающимся ртом, - такой сохранилась она в моей памяти.

Давно мы не видели так близко молодых женщин. Очень хотелось дотронуться до нее. Не сон ли это?

Воловик был сильно возбужден. Да и всех нас присутствие красивой взрослой девочки как-то взволновало.

Наводчик Ковалев, наш нештатный повар, принес Зине полную миску супа и кусок хлеба. Готовил он вкусно, и неудивительно, - до войны работал помощником шеф-повара в хабаровском ресторане:

- Кушайте, Зинаида Сергеевна, на здоровье. После войны приезжайте с

капитаном к нам в Хабаровск. Я поваром работал в "Амуре". Это большой ресторан. Буду жив, - опять стану там работать. Угощу тогда вас настоящим блюдом.

Подошел Воловик с фляжкой и двумя кружками. Была, оказывается, у него заначка водки. Он налил понемногу в обе кружки и протянул одну Зине:

- Давайте, Зиночка, выпьем за ваше здоровье и за нашего лихого командира, чтобы не брала его ни пуля -дура, ни штык -молодец!

- Ой, та я ж не пила водку сроду.

- Ну, не пейте. Пригубите только. Прекрасному полу пить не обязательно.

Она все же чуть-чуть отпила, скривилась. Видно было, что ей противно. Потом она ела, отставив манерно пальчик, а мы улыбались, любуясь ею, и, кажется, становились немного человечнее и чище.

Затем пошли вопросы. Главный - откуда родом, не землячка ли? Где работала? Не страшно ли здесь?

- Так я после школы работала немного в госпитале санитаркой. Там лечились Василь Степанович. В Конотопи. Как сюда ехать, люди добрые рассказали. Из Коломыи солдаты довезли. Сказала, что к мужу очень нужно, они и привезли.

- Оставайтесь, Зиночка, у нас, - говорит Воловик. - Ребята у нас хорошие, офицеры справедливые, добрые. В обиду вас никому не дадим. Будете наша боевая подруга, санинструктор и мать-командирша. Согласна?

- Нет-нет. Не буду я ваша боевая подруга! Хочу поступить к вам медсестрой, раненых спасать. Пусть только покажут, как спасать. В школе мы проходили

санитарное дело... Да. Но Василь Степанович, наверно, не разрешат мне.

- Не хочешь подругой, будешь сестрой милосердной. А капитана мы все попросим, и он разрешит тебе спасать раненых. Он нам как отец родной, а ты тогда будешь мать наша. Получится дружная семья.

- Вы шутите, наверно? Смеетесь надо мной?

- Нет, Зиночка. Мы говорим серьезно, но немножко смешными словами, чтоб не было скучно. Был у нас санинстуктор, но его ранило, потому что лез, куда не нужно. Спасал. А тебя мы побережем. Потому что ты хорошая, жалко тебя потерять. Это точно.

- Я еще сама попрошу Василя Степановича, чтоб он записал меня в штабе.

- Ой, Зиночка, там враз запишут. Как только наш главный командир тебя увидит, сразу возьмет на карандаш, поставит на учет и пристроит, как захочет. Он у нас и бог, и царь, и воинский начальник. У него самого жена боевая подруга и лейтенант медслужбы в одном лице. Очень знающая особа. Она тебя всему научит. Дело, в общем, нехитрое, женское. Будешь спасать, кого положено.

Воловик был в ударе, никогда его таким не видел. Зина не сводила с него глаз и слушала с большим удовольствием. Стало почему-то жаль ее, и я решил прекратить эти игривые разговоры.

- Кончаем, товарищи. Нам было приятно познакомиться с Зиной. Проводите ее до дома. Они с капитаном сами решат, как поступить.

Воловик подставил Зине локоть:

- Пойдемте, Зиночка, домой. Вам надо отдохнуть от этого шума. Может быть, вам с нами скучно или неинересно? Но мы хотели, как лучше.

- Ой, с вами не скучно. Но надо идти, а то Василь Степанович заругаются. К локтю Воловика она не прикоснулась, и они ушли: высокий стройный мужчина и маленькая пухленькая женщина-девочка. Старший сержант Батурин был раздражен:

- Какого черта Воловик здесь комедию ломал? Фраер. Кавалер нашелся.

Некоторые возражали:

- Ничего плохого Воловик не сделал. Он по-доброму пошутил. Ну, немного поухаживал. Так ведь мужчине положено. Да и чего ей одной весь день в избе сидеть? А посмотреть капитанову жену все хотели. Ну, познакомились - и все

по-людски.

Возвратился Воловик серьезный и задумчивый. К нему кинулись солдаты с вопросами:

- Ну, хоть поцеловал?

- Отстаньте, жеребцы! Вы же видели - ребенок она. Наивная. Пропадет с нашим говнюком. Ей еще в куклы играть. Не все она, конечно, говорит. Жаль.

Батурин зло посмотрел на Воловика и процедил сквозь зубы:

- По-дурному балуешься, Воловик. Зря играешь! Прознает капитан про эти твои шуры-муры, капец тебе! Понял? Попомни.

Капитан появился на батарее лишь к вечеру. Хмурый, ни с кем ни слова. Ушел в свой дом за полночь. Ближе к утру меня разбудили:

- К телефону!

- Слушай, пока ищут Гоменюка, что там у вас? - командир дивизиона говорил мирно, ровно.

- Спокойно. Все на местах.

- На местах, говоришь. А капитан ваш где?

- Вообще, я сейчас спал. Только вылез. А часа два тому назад мы с ним разговаривали. Отошел куда-то, сейчас подойдет...

- Не крути. Ладно, иди. Буду с ним разговаривать.

Я ушел к своему взводу. Сел рядом с часовым у пушки, закурил. Через несколько минут увидел, как прибежал Гоменюк...

Наутро вся батарея уже знала - через телефонистов, конечно, - что Федя раскрыл комбата и драил его за то, что тот прячет на батарее неизвестных людей. Приказано срочно доставить женщину в штаб!

Пошли разговоры, что наш Федя промаху не даст, а обязательно "оприходует" капитанову Зину, придумает способ. Ему не впервой...

Гоменюк с Никитиным с утра отправились в штаб. Видимо, капитан хотел уладить дело без Зины. Ко мне подошел Воловик и стал отпрашиваться в "домик". Ему нужно водой запастись, а главное, поговорить по срочному делу с Зиной. Я не разрешил:

- Не ходи туда, не смущай Зину, не дури ей голову. Добром это не кончится. Капитану не понравится. Да и какому мужу может понравиться?

- Капитан - сволочь, само собой. Я ничего плохого не делаю. Хочу посоветовать ей насчет аттестата: у нее же ребенок... Должен же я попрощаться!

Хоть адрес узнать. Может быть, через час ее заберут отсюда! Хоть проститься по-человечески можно?

Воловик произнес это с несвойственной ему печалью в голосе, надеясь, пидимо, на мое участие. И я сдался.

- Иди. Я понимаю. Только не задерживайся. Поскорее.

- Понятно. Обернусь быстро. Скажу честно, между нами: в другое время увел бы ее. Вот такая мне нужна. Говнюку она ни к чему. Все. Я побежал.

Он схватил ведро и, размахивая им, вприпрыжку побежал вниз, к дому.

Воловик застрял там надолго. Я собрался уже послать за ним. И тут, как назло, к "домику" подкатил "виллис". Из него вылезли капитан и Никитин. Быстрым шагом они направились в дом. Через минуту оттуда вылетел Воловик с пилоткой в руке. Он постоял, как бы прислушиваясь к чему-то, повернулся и пошел в гору, на батарею. Потом остановился и побежал обратно, к колодцу забыл ведро.

Я почувствовал себя втянутым в нехорошую историю и встретил Воловика с возмущением и раздражением:

- Тебе нельзя верить. Почему сразу, как обещал, не вернулся? Дурак ты, ко всему. Теперь остерегайся! Намотает капитан на ус, не забудет и возьмет тебя на прицел. Учти.

- Не смог я уйти, лейтенант. Не смог уйти! Она плакала. И всю ночь, говорит, проплакала. Просила совета. Как ребенок. Он ее очень обидел. Очень. Она была рядом, держала за руку, и я не смог оторваться. Виноват, конечно. Но не вернешь. Что будет, то будет. Семерым смертям не бывать, а одной не миновать.

Вскоре капитан вывел из дома Зину. За ними следовал Никитин с чемоданом. Они уселись в "виллис" и укатили в село...

Невеселые мысли лезли в голову. Ко мне подошел Воловик и тихо сказал:

- Теперь капитан прикончит меня. Прямо здесь. Или под трибунал подведет. Найдет за что. И на вас, лейтенант, он тоже почему-то большой зуб имеет. Не жить нам с ним. Очень он злопамятный и дурной какой-то.