Николай Федь - Литература мятежного века

• Название: Литература мятежного века
• Автор: Николай Федь
• Жанр: Искусство и Дизайн

---

Так что же хуже для русского народа: "теория" гроссмановского тысячелетнего рабства или ананьевское "всеобщее и поголовное освинячивание" и перспектива "быть задницей Европы"? А каково мнение на этот счет "Главных Интеллигентов страны", то бишь авторов приведенного выше группового письма? Ведь пропагандируя антирусские идеи публикаций "Октября", Ананьев и его приверженцы одновременно защищают идеи того же главного редактора журнала, поскольку те и другие совпадают в своих существенных моментах. Скажем, о славянофилах написано Ананьевым до неприличия неграмотно и цинично: "Оно как сосуд с ядом: за внешней привлекательностью и красивой оболочкой таятся страдания и смерть".

Вслед за Гроссманом (правда, в более примитивной форме) Ананьев твердит о рабской сущности русских, их исторической подозрительности и духовной пассивности, а сверх того (опять же русских, но уже наших современников!) объявляет, "что народ потерял нравственность, развратился", что ему присуща "национальная амбициозность", что мы переживаем общее истощение и упадок духа и т.д. и т.п. Боже, как этих русских еще земля на себе держит! Правду сказать, подобные пассажи редко встретишь даже на нынешнем нашем бойком публицистическом рынке. "... На протяжении более полутора столетий, - рассуждает герой-повествователь романа "Скрижали и колокола", - мы только и делаем, чтобы возбудить в русских людях (я имею в виду, разумеется, славянофильство) н е н а в и с т ь (!) ко всему европейскому, а теперь уже и заокеанскому: и к политике, и к экономике и особенно к культуре, которая, мы уже не можем представить себе, чтобы не опустошала и не развращала людей, хотя, к слову сказать (а в дальнейшем попытаемся поговорить и основательнее), не с тайной завистью, не с мучительной ли болью смотрим мы на обилие товаров и явств на загнивающем Западе, смотрим и удивляемся уровню (!) их нравственности, вытекающей из уровня и стабильности жизни?" Ах, эти русские! "Они всегда полны подозрительности, непонимания и глухоты".

И еще один пассаж, характерный для ананьевского сочиненьица: "... давайте посмотрим на дело с предельной реалистичностью и скажем себе, что для нас важнее - национальная ли (и довольно сомнительная) амбициозность и аскетическое, с куском хлеба, квасом и луком существование, или та, в достатке и с крепкими семьями (и нравственностью в них), жизнь, о которой пока что дано только мечтать, наблюдая ее у других народов и государств?"

Нет, это не капризы игривого воображения - это мировоззрение. Как посягательство на святыню восприняли хулители всего русского критические замечания в адрес повести Василия Гроссмана "Все течет" и воспылали желанием "поговорить по существу". Что ж, похвальное намерение - поговорим без лишних эмоций, рассудительно.

Естественно, здесь возможны неодинаковые подходы. Они сразу же и определились. Если послушать Ананьева, то Гроссман-романист самую малость ниже Льва Толстого, зато выше М. Шолохова, А. Толстого, Л. Ленова и М. Горького.

Конечно, Гроссман серьезный писатель, думающий и многое видящий. Но по ряду причин не сумел реализовать свои творческие возможности, ибо где-то потерял себя, озлобился. И принял бурление "общечеловеческих" страстей за историческую правду. Все это в конечном счете негативно отразилось на художественной уровне его последних работ. Они в ряде случаев фрагментарны, нередко слог их неряшлив, композиция разорвана, слово же часто-густо слепо - без душевного тепла, без цвета и без внутреннего пространства. Не случайно "Все течет" вызывает недоумение, разочарование, а нередко раздражение. Темные места и противоречия превалируют здесь.

З а ч т о и з а ч е м ? Вот вопрос, который сопровождает на протяжении чтения всей повести, так и не находя своего разрешения. Зачем переиначивает автор на свой лад (с явным уклоном недоброжелательности) историю России, революцию? Что за этим скрывается? Не много стоит и его суждения о Ленине: "... убил ради захвата власти самое святое, что было в России, - ее свободу" (хотя в его же сочинении назойливо муссируется тезис о тысячелетнем рабстве русских); ответствен Ленин и за "бешеный национализм людских масс, лишенных свободы и человеческого достоинства" и т. д. И здесь же гимн Троцкому: "блестящий", "бурный", "великолепный", "почти гениальный Троцкий". Каково?

Впрочем, это уже и не литература, а некие идеологические постулаты, выраженные слишком прямолинейно. Тут язык искусства уступил место политическим декларациям. В связи с этим позволим себе немного раздвинуть рамки данной темы. Какая примечательная особенность поражает читателя в произведениях великих писателей Древнего мира и эпохи Возрождения, классиков ХIХ века либо талантливых авторов современности? Меняющееся лицо бытия и времени, на которых лежит печать политики. Чаще всего политика искусство перемешиваются друг с другом. Именно потому идейная борьба в художественной сфере не может не отражать политического климата в обществе, а равно состояния сил, борющихся за торжество тех или иных социально-экономических тенденций, то есть за власть.

Достаточно мельком взглянуть на историю искусств, чтобы лишний раз убедиться в этом. Нынешнее время показывает, что решительным политическим противостояниям обычно предшествует известная "культурная оппозиция", толкущаяся в предбаннике большой политики. И что же? На этот вопрос впечатляюще отвечает Станислав Говорухин. Он рисует такую картинку: после V съезда Союза кинематографистов, когда власть в кино захватила команда Климова, "постепенно люди съели сами себя, опустились, растворились... Все устроились. После V съезда кто-то сказал: "Вперед!" - и я тоже побежал. Побежал, отказался от многого. Бегу, смотрю - а тех, кто кричал, уже нет". Бежал, значит бежал "Вперед!" наш автор и бац - оказался у пустого корыта: "Возвращаюсь назад, а они все устроились. Один - в совместном предприятии, - другой - в совместной постановке. У одного квартира в Лос-Анджелесе, у другого - в Париже. До такого - безумства! - старый секретариат не доходил"6. Безумство ли это? Скорее - главная цель ("побежали", "растворились", "устроились"), у р о в е н ь, и д е а л жаждущих власти, теплого местечка и распрекрасной заграницы. Что им искусство!

Бывают периоды, иногда затяжные, когда в писательских репутациях художество едва ли принимается в расчет, хотя идеологические схватки в литературе проходят чаще всего в форме эстетических споров, поисков правды, отстаивания истины. Разве не таковы по преимуществу лозунги современных группировок? Посмотреть - так сплошь борцы за прогресс и истину, все, как один, неподкупные, народолюбцы и правдолюбцы. При чем каждое из этих направлений понимает правду по-своему, а стало быть, утверждает и отстаивает с в о ю правду... Разумеется, в повести "Все течет" Гроссман тоже отстаивает свою правду - и это вполне естественно. Вот она, его правда: "...русская душа тысячелетняя раба... развитие России оплодотворилась ростом рабства... где же пора русской свободной, человеческой душе? А может, и не будет ее, никогда не настанет... Пора понять отгадчикам России, что одно лишь тысячелетнее рабство создало мистику русской души..." и т. д. Откровенно русофобская эта "правда". Когда читаешь такие "откровения", начинаешь размышлять о человеческом беспамятстве, злобе и суетности мира сего - да мало ли куда занесет тебя оскорбленная мысль. Зачем и кому выгодна вся эта грубая неправда, стремление противопоставлять нации друг другу, унижающее и тех, о ком написано, и самого сочинителя?

Изрядно наследившие на литературной и общественной ниве, нынешние литературные либералы снова изворачиваются и лгут. Будучи уличенными в политическом блуде, они лицемерно хнычут: "... Я, принужденный к послушанию, в унисон с другими подписывал угодные властям письма...", "Новая власть не оценила нас по достоинству"; "Нас не понимают..." Полноте!

Кто поверит, будто эти неистовые деятели, до макушки засыпанные орденами, премиями, должностями и прочими атрибутами "сладкой жизни", "принуждены к послушанию"? Как и ранее, они все так же в "унисон с другими" подписывают письма, оплевывают Россию и ее культуру, взамен получая от нынешнего режима деньги, депутатские мандаты и престижные должности. Фанаберия, цинизм и лицемерие - вот качества, делающие их удобными для власть предержащих. Они и ныне правят бал и в литературной жизни, порождая серость, скуку и творческую бесперспективность.

К началу ХХI столетия уже ни у кого не осталось сомнений, что противостояние литературных группировок достигло своего апогея. Теперь с полным правом можно утверждать, что они не совпадают по главным идейным, эстетическим и художественным принципам.

Современная русская литература на перепутье. Куда устремит она свой бег: к великой и спасательной истине, вдохновляясь любовью "к родному пепелищу", как завещали титаны отечественной культуры? Или соблазнится холодным блеском "общечеловеческих ценностей", презрев свое национальное достоинство? А может быть, дрогнет под прицельным огнем недобрых разрушительных сил?