Юлия Колесникова - Солнце бессонных

• Название: Солнце бессонных
• Автор: Юлия Колесникова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Я хотела бы сейчас возненавидеть свою жизнь, как ненавидела ее последние полгода и не могла. Он все изменил, и я позволила…легче было любить, чем сопротивляться…любви вампира…

---

— Нет, все уже готово, — качнула головой я, — эти работы еще не проверяли, так, что мисс Крет, вряд ли поймет, что кто-то копался в ее столе.

Он, молча, подошел ко мне, и я с удивлением проследила, как он идеально точно все разложил по местам. Словно сфотографировал в памяти. Не удивительно — он же художник. Но возникал вопрос: есть хоть что-либо в мире не подвластное вампирам?

— Пошли, тебе пора спать, — сказал Калеб, очень похоже на интонацию моего отца. Улыбка осветила его лицо. Мне с трудом удалось удержаться на месте и не поцеловать его.

— Спасибо что помог, — рассмеялась я, понимая, что ничего не смогла бы без него сделать.

— Ты меня заставила, так что перед полицией, если мы сейчас же не уберемся прочь, будешь больше виновата, чем я, — он протянул руку и пригладил мои волосы, что давно уже выбились из хвоста. Я просто умерла бы от счастья, будь мое сердце не таким сильным.

— Да уж, тебя заставишь, — я насилу перевела дыхание.

Домой мы вернулись еще быстрее, чем попали в школу. Мы больше не разговаривали. Не знаю, о чем думал он. Я же понимала, что сегодня, лучший вечер за последние полгода моей жизни. Но завтра все измениться, мне нужно держать дистанцию от него. Только сегодня я могла позволить себе наслаждаться его обществом.

Когда мы очутились возле дома, я через силу оторвалась от его рук, и почти уверено соскользнула на землю, его руки, как и прежде, поддержали меня, но не продолжительно.

Я думала он зайдет за мною в дом, но нет, Калеб поправил мою одежду и стер, по-видимому, грязь на моем носике. И все это молча. Он еще раз как-то грустно и удивленно посмотрел на меня и ничего больше не говоря, скрылся в темноте, поглотившей крыльцо и ступени.

В дом я не пошла, а села на одну из ступенек и, достав, очередную заначку, закурила. Только сигарета больше не казалась мне такой ароматной как прежде, меня замутило, и я выкинула ее сразу же, после второй затяжки. Наверное, Калеб прав, они вредны. А может просто все изменилось, потому, что теперь он был моей плохой привычкой, моим страшным секретом.

Глава 10. День для себя

Роулина Розанова

Кто свечи погасил?! Включите свет!
Помилуй, Господи, — я ничего не вижу,
Я так недолго шла дорогой лет
Мне рано оступаться у карниза.

Не тронь меня! Не в силах я унять
Назойливой руки прикосновенья,
Не знаешь ты, как я мечтаю снять
Греховное с души и тела наважденье.

Оставь меня! Я больше не хочу
Испытывать, надеяться и верить,
Быстрее птицей белой в небеса взлечу
Размахом крыльев бесконечность стану мерить…

Я еле пережила четверг, мучая себя воспоминаниями о прошлом вечере. Разве у меня были подобные приключения в Чикаго? И разве раньше я проводила так много времени с Калебом, наслаждаясь не только его присутствием, но и хорошим настроением?

Поднявшись с утра и увидев свое отражение в зеркале, я впервые ужаснулась тому, что там увидела. Разве это я? Никогда прежде в Чикаго я не выходила из дома, не причесавшись, а здесь я могла и просто собрать волосы в узел, совершенно смирившись с тем, что не красива. Но только то, что я не нравлюсь Калебу, еще не значит, что мне нужно махнуть на себя рукой.

На миг, застыв перед зеркалом, я бросилась к коробкам со своими вещами из Чикаго. Я перерыла все коробки и наконец, нашла щипцы для выпрямления волос. Вчера, без ведома родителей, я снова покрасила волосы в синий, желая оставаться все такой же особенной в городке. Но волосы выглядели уже не так как раньше.

Мне хватило несколько минут, чтобы прическа, косое каре, снова приобрела четкие формы. И из зеркала на меня уже смотрело не подобие Рейн, а она собственной персоной. От четкости линий, мое лицо стало не таким угловатым, и приобрело хоть какую-то округлость. Глаза казались большими и еще более синими, чем волосы, и я совершенно не была похожа на сову или какое-то экзотическое животное. Схватив тюбик с тушью, как и позавчера, я накрасила ресницы и губы блеском, который, как будто случайно, оставила Бет. Разве, смотря сейчас на себя, я могла сказать, что некрасива? Да я не настолько хороша, чтобы Калеб обратил на меня внимание, чтобы смотрел с желанием, но я достаточно симпатичная, чтобы не смотреть на свое отражение с отвращением. Прошло то время, когда я унижала себя.

К сожалению, в одежде у меня не было большого выбора. Я надела свитер цвета морской волны, достаточного свободный чтобы скрывать живот, штаны хаки и такую же куртку в стиле милитари. Белая отцовская рубашка делала контраст, выглядывая из-под свитера, — так скоро я сделаю новый стиль одежды для беременных. Увидев свое отражение, я была довольна.

Казалось, просто все сегодня меня радует. Я не позволяла себе думать о Калебе, вспоминать вечер среды, и вообще последние полгода. Сегодняшний день я потрачу только для себя. Ничто не должно повлиять на мое настроение!

Я слетела вниз, радостно обняла Самюель и принялась рыскать по кухне в поисках завтрака. Ее удивленный взгляд, не остановил моего веселого пританцовывания на кухне. Я прокружилась в одну сторону к холодильнику потом в другую мимо нее к столу.

— Сегодня какой-то праздник? — поинтересовалась она, с интересом наблюдая за моими действиями. В своем изумрудном платье Самюель была восхитительна и прекрасна, но даже ее идеальный вид не заставил меня болезненно поморщиться, при виде своего отражения в зеркальной поверхности плиты.

— Нет, просто хорошее утро. К тому же осень, — ответила я, пожимая плечами, словно осень должна была объяснить все.

Как ни странно Самюель такой ответ полностью удовлетворил. В основном, с приходом осени я просто оживала. Если кто-то любит весну, лето или зиму, я полностью их поддерживаю. Но осень, это что-то особенное, то, что не поддается логическому объяснению.

Я выглянула в окно и еще успела увидеть, как легкий утренний туман исчез с травы, и небо засияло светом. Яркое синее небо только начинало набирать силу, а деревья пестрели разнообразием рыжих и багровых цветов. Точное сочетание шарфа, что связала мне Самюель. Стоит захватить и его.

— А не рано ли ты встала? Девочки ждут тебя не раньше одиннадцати. — Самюель медленно ходила вокруг меня, поедающей овсянку с сухофруктами, кругами. Ее глаза хитро блестели. — Может, ты едешь не с ними?

— Я тебя прошу, — рассмеялась я. Без подсказок я поняла, о ком говорит мама. Конечно, идея поехать в город с Калебом не казалась мне глупой. В среду мы вели себя как нормальные друзья, но ведь я хотела большего. Возможно, когда увижу его на выходных нам тяжело будет сохранять непринужденные отношения — воскресная ссора висела над нами дамокловым мечем. Просто в среду мне некогда было об этом думать, мне нужна была помощь Калеба любой ценой, и приходилось вести себя с ним более миролюбиво. — Просто так получилось, подняться пораньше. Зато все успею. Даже машину могу еще помыть.

— А что ее мыть, — Самюель вертела в руках зеленое яблоко и время от времени подносила к носу, принюхиваясь. Она делала это так аппетитно, что мне сразу же захотелось съесть яблоко. — Терцо и Грему нечем было заняться ночью, — они мыли, полировали, натирали и опрыскивали машины каким-то воском. Я думала, что умру от тоски, наблюдая за ними. И ты знаешь своего отца — снова чуть не оторвал что-то от машины, своей, — быстро добавила она, увидев мои нахмуренные брови. С машинами Терцо не знал меры, он обращался с ними слишком усердно, забывая что, не смотря на свою массивность, против его силы — они хрупки. — Хорошо, что хоть Грем, знает в них толк. Он все исправил. Интересно как бы Терцо объяснял в ремонте, почему на оторванных деталях следы рук?

Она на миг замолчала, ее взгляд стал затуманенным и далеким.

Гроверы старались всю свою жизнь жить среди людей, оставаться людьми. И я понимала, что она вспоминает свои последние 50 лет, которые они прожили с Терцо, Пратом и Ричардом не самым святым образом. Настоящее постоянство наступило тогда, когда появилась я.

И можно понять, как это терзает Самюель, особенно если учесть ее нынешнюю веру, ее должно мучить то, что она давно уже могла остановиться убивать. И изменила все не она сама, самое сильное существо в мире, а слабый пятилетний ребенок. Мне стало ее жалко, я не могла видеть ее мучений.

— Да уж, сколько лет жить среди людей, — словно очнулась она. Наши глаза встретились: ее идеальный сербристый взгляд, без каких-либо изъянов и мой, живой и яркий. Самюель вздрогнула, увидев понимание в моих глазах. Ей должно быть непривычно. Потому что раньше я ее не понимала, как и теперь не до конца, но знакомство с Калебом многому меня научило. — Да, милая и прошу тебя, не обязательно покупать весь магазин. Куда потом мы денем все те вещи, когда ты уже не будешь беременна?