Юлия Колесникова - Солнце бессонных

• Название: Солнце бессонных
• Автор: Юлия Колесникова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Я хотела бы сейчас возненавидеть свою жизнь, как ненавидела ее последние полгода и не могла. Он все изменил, и я позволила…легче было любить, чем сопротивляться…любви вампира…

---

Иногда, чувствуя руки мамы и слыша молитвы, которые она шептала, мне хотелось утешить ее, но я не могла, и от этого становилось еще хуже. Я мучилась вдвойне. Во снах, все то, что я так давно не могла себе простить, казалось мне в три раза хуже. Я наказывала себя, просматривая все раз за разом, заставляя свой мозг работать, и, кажется, лихорадка еще сильнее бралась за мое тело, словно хотела лишить меня способности видеть какие-либо сны. Я так желала умереть, что даже говорила об этом вслух.

Но чаще всего мне снились глаза Калеба, даже во сне не смотрящие на меня с любовью. Я кричала, как ненавижу его, в другое время звала, желая почувствовать именно его охлаждающее пожатие. И не знаю, снилось ли мне это или нет, но точно чувствовала его запах, и кто-то брал меня за руку и утешал. Но даже там, находясь в темноте, сотканной из моих самых жутких кошмаров, я не могла надеяться, что это он.

И конечно самым жутким сном был ОН. Тот, кого я считала своим другом, в кого была почти влюблена и кому доверяла. Тот, кто разбил и разрушил мою жизнь, в ту ночь в Чикаго. Странно, но мой мозг, скрывал от меня его лицо, хотя я точно помнила, как ОН выглядит. Все о чем я могла мечтать во снах, это отомстить. Вернуть контроль в свою жизнь, который ОН отобрал в ту ночь.

Впервые, когда я осознано очнулась и почувствовала, что комната перед глазами не плывет, была ночь. Я смутно оглядывала очертания комнаты, заполненной запахом цветов. Казалось, она превратилась в оранжерею, и меня это начало раздражать — цветы я не любила и не понимала, зачем Самюель, оставила все эти веники здесь. Но я была не одна, на стуле кто-то сидел.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил знакомый насмешливый голос, и последовала вспышка света, ослепившая меня.

— Выключи ее, — простонала я и отвернулась, закрывая глаза, прослезившиеся от резкой боли.

Калеб свет не выключил, но опустил лампу, чтобы свет не бил мне в лицо.

Понемногу мои глаза адаптировались к рассеянному мягкому свету, и я смогла взглянуть на него. Глаза Калеба были черны, а под ними залегли тени — таким я видела его впервые. Но он не пугал меня, а скорее мне стало жалко его. Хотелось протянуть руку и дотронуться до его лица.

— Надеюсь получше тебя, — наконец смогла выдохнуть я. Мой голос казался мне сиплым, но в тишине ночной комнаты звучал ясно и четко, что даже резал слух.

— Я бы так не сказал, — его ответ звучал сухо, под стать кислому выражению лица.

Прошли минуты, прежде чем я нашла в себе силы вновь заговорить.

— Где мои родители?

— Твои родители на охоте. Решили оставить меня, потому что я быстрее любой машины доставлю тебя в больницу, если что-то случиться, — он замолчал на мгновение, будто слова давались ему так же тяжело как и мне, — Если тебе неприятно, что я нахожусь здесь, я пойду в другую комнату.

— Нет, — слишком поспешно откликнулась я и, поморщившись от такого явного проявления своих чувств к нему, добавила, — лучше принеси мне воды.

Ничего не сказав, он метнулся из комнаты — я даже не успела поправить волосы, когда он уже вновь стоял около меня с полным стаканом. Несомненно, он даже капли не пролил.

— С-спасибо, — не любила я все эти вампирские фокусы. Конечно, родителям было проще двигаться так, органичнее, но ради меня они приучились сдерживать свои порывы дома.

— Значит, ты хочешь сказать, — злость придавала мне сил говорить, — что мама была уже доведена до грани жаждой. Терцо не мог отпустить ее саму, а Грем пошел с ними для поддержки, и ты оказался единственным вампиром способным меня оберегать и не собирающимся меня, так сказать съесть. У тебя намного больше выдержки, чем у моих родителей. Даже не предполагала.

Выпив воды, я почувствовала себя способной на более длинные фразы, словно вода могла дать мне силы.

— Кстати, по-моему тебе тоже не мешает поохотиться. Что подумают твои фанатки увидав тебя таким, — не знаю, откуда у меня взялись силы на сарказм.

— Я пойду утром, когда вернуться твои родители, — отозвался он скрывая улыбку, и отвел взгляд, видимо стараясь не смущать меня чернотой глаз, — Терцо…то есть твой отец, доверяет мне, но если ты боишься, скажи…

— И ты уйдешь, — досказала я за него, закатывая глаза. Он начинал меня раздражать. — Да-да, я и в первый раз поняла. Но если ты не хочешь сам здесь быть, то иди, и не надо все валить на меня. Сомневаюсь, что во время твоего отсутствия со мной что-либо случиться.

Он был удивлен, почти возмущен:

— Я совершенно не это имел ввиду.

Его глаза горели не добрым огнем, и я получала странное удовольствие, видя, что он хоть как-то мучается из-за меня. Увидев, как я смотрю на него, он закрыл глаза, тем самым будто бы отгородившись.

Потом Калеб надолго замолчал и словно застыл, я даже подумала что оглохла, — от него не доносилось ни звука. Я немного поерзала под одеялом, чтобы услышать хоть какой-то звук.

— Тебе больно? — он почти моментально подскочил ко мне и поставил руку на лоб. Я охнула, но не от его холодности, а от необычайной близости, к которой не привыкла. Скрипнув зубами, он убрал руку.

— Все…хорошо, — выдохнула я, стараясь скрыть дрожь от его прикосновения, — Просто проверяю, не оглохла ли я.

— Понятно, — буркнул он, и на его лицо вернулось знакомое мне раздражение. И снова замолчал, как и раньше не обращая на меня внимание. Все то же переигрывание ответственности. Наверняка мои родители не просили везти меня в больницу от каждого чиха.

Вынуждено наслаждаясь тишиной я чувствовала, как усталость наваливается, накатывая на меня волнами, с каждым разом сильнее, но один вопрос мучивший меня так давно, внезапно занял все мои мысли теперь, не давал закрыть глаза. И я никак не могла решиться задать его.

— Все хотела спросить, — я набралась сил и смелости и посмотрела на Калеба в упор, боясь, что в последний момент струшу. — Не знала, как ты отреагируешь, но раз мы одни…

Он нетерпеливо открыл глаза и посмотрел на меня.

— Не тяни,… спрашивай, хуже не станет, — устало вздохнул он, и словно человек удобней устраиваясь в кресле. Я как завороженная смотрела за его движениями.

Хуже чего? — подумала я, но не решилась переспросить. Нужно узнать ответ хотя бы на один вопрос.

— Как ты объясняешь своим… — я хотела сказать пассиям, как называла их Оливье, и передумала, — девушкам, то, что твоя кожа такая…ледяная…гладкая? Неужели их это не интересовало?

Мне все тяжелее было держать глаза открытыми, я вздрагивала каждый раз, когда они закрывались, упрямо возвращаясь к Калебу.

— Конечно же, спрашивали, — хмыкнул самодовольно он, наверное, даже не понимая, как сейчас хорош, при тусклом свете лампы, — и хотя ты наверняка считаешь, что все они тупы (с легкой руки наших общих подруг), оказывается, даже они слышали о плохом кровообращении. И притом, не знаю, что рассказывали Сеттервин и Оливье, о том как встречались со мной, я очень редко иду на телесный контакт. Я стараюсь, как можно дольше избегать его, если ты конечно понимаешь…

Прошло несколько минут, я почти засыпала, но все еще следила за нитью разговора.

— Вот почему…? — скорее утвердительно сказала я, не открывая глаз.

— Что почему? — голос Калеба звучал непонимающе и сердито. Ему не нравилось когда что-то ему не подчиняется.

— Вот почему не больше 3 недель. Ни одна девушка не выдержит встречаться с таким, как ты и не чувствовать … — последнее слово я намерено не сказала, сделав вид что заснула. И хотя так оно почти и было, я еще успела услышать его тяжелый вздох.

Прошла неделя после того как я очнулась и около моей кровати сидел Калеб. Он почти не появлялся днем, а когда все же приходил, я или спала, или он молчал. Меня раздражало его поведение, словно меня изучают.

Сегодняшний день можно было назвать почти веселым. Я уже свободно бродила по дому и мне даже разрешали разогреть себе еду самостоятельно. И самое важное, это был первый день, когда ко мне, хвала небесам, перестал приезжать врач. Меня раздражали его глупые вопросы, и руки так бесцеремонно обследующие меня.

Часа в четыре появилась Бет и избавила меня от просмотра очередного сериала по телевизору (так и ни одного матча по хоккею!). Ворвавшись как тайфун, она тут же очаровала моих родителей и подняла настроение мне. Прям свет в конце туннеля, постоянного чередования дней.

— Надеюсь, до следующей субботы ты выздоровеешь полностью, а то все мы уже точно, собираемся поехать к «Терри», и я так хочу, чтобы и ты поехала, — Бет прилегла на кровать около меня. — Это просто кемпинг. Разложим палатки, будет костер, гитары. Теренс и Калеб классно поют! Будем жарить сосиски, прям как у вас в Америке и даже зефир! Ты даже себе не представляешь, какое там прекрасное небо ночью.

Я молчала, наслаждаясь беззаботностью Бет, и думала, как можно полюбить человека, зная его не полных два месяца. Но, наверное, Бет подкупила меня еще тогда в первый день в школе. В порыве я обняла ее и вновь опустилась на кровать.