Юрий Гаврюченков - Пожиратели гашиша

• Название: Пожиратели гашиша
• Автор: Юрий Гаврюченков
• Жанр: Детектив

В руки «черного археолога» Ильи Потехина после нелегальных раскопок попадают древние магические «Предметы Влияния» — кинжал, перстень и браслет, некогда принадлежавшие исмаилитскому вождю Хасану ас-Сабаху, основателю секты убийц-хашишидов («пожирателей гашиша»). Заполучить реликвии стремятся не только современные хашишиды, но и потомки немецких и испанских крестоносцев, старающиеся не допустить усиления исламского фундаментализма.

Раритеты оказывают странное и необъяснимое влияние на личность их владельца-герой романа все сильнее ощущает их влияние на себе…

---

Пришел Слава, бодрый и мокрый, присел на корточки и схватил свою тарелку.

— Ого, хаванина остыла, — сказал он, хотя от миски шел пар.

— Хлеб бери, — напомнила Ксения.

— И хлеб, а как же! — пробормотал мой подельник, набив щеки. В присутствии своей подруги он почему-то старался изображать добропорядочного семьянина, стать которым подсознательно стремился.

— Как водичка? — спросил я.

— Ништяк. — Слава отставил пустую миску и поискал глазами. Ксения налила ему чаю. — Пивка бы!

Я незаметно поморщился. Не люблю этот плебейский напиток. Недаром благородные римляне предпочитали вино, оставляя пиво варварам. Я меланхолично ковырял вилочкой картошку. По причине раннего утра есть не хотелось. Работать тоже.

А после кружки горячего чая окончательно разморило. Захотелось растянуться где-нибудь в тенечке и покемарить до полудня.

— Ну, готов? — вывел меня из дремотного состояния пионерский клич компаньона.

— Всегда готов, — пробурчал я и поднялся. Ксения звенела тарелками под тентом, а Марина сметала с клеенки какие-то крошки.

Я надел резиновые сапоги, и, забрав из машины лопаты, мы пошкандыбали в сторону речки. Дошли до обрыва и встали, примериваясь, откуда лучше начать.

— Давай с передка копать, — предложил Слава, — на него, вроде, меньше земли упало.

— Ты так думаешь? — с сомнением заметил я, потеревшись носом о руки, лежащие поверх черенка.

Свою лопату, как и свою двухместную палатку, спальные мешки и прочее снаряжение, я прихватил из дома. Лопата была знатная, немало кладов я ею выкопал: штык сточился от многолетней работы, а черенок, подогнанный под мой рост — аккурат до подбородка, — был отполирован моими собственными ладонями до глубокого матового блеска. Заслуженный инструмент, одним словом.

— С передка быстрее будет, — утверждающе сказал Слава.

Под кучей глинозема абсолютно ничего не проглядывалось, никаких очертаний и вообще какоголибо намека на погребенную там машину.

— И как будем выносить?

— Разобьем лобовое стекло.

— Через кабину? — Я скептически помотал головой. — Разумнее будет докопаться до задней двери, даже если придется пробить штольню. Ты представляешь, как все эти ящики, или что там у них, по всему салону таскать, через седушки и остальные препятствия? Тем более что земли навалилось со всех сторон одинаково.

— Ладно, уболтал, черт языкастый, — согласился Слава. — Двинули.

Мы спустились вниз по песчаной тропке, прошлепали по узкой глинистой отмели и вступили в воду. Река исправно подмывала наш берег, оставляя другой низким и пологим. У машины уровень воды достигал колена, и я чуть было не зачерпнул через край сапога. Впрочем, работать все равно придется на куче, так что эта заморочка пока неопасна. Я не хотел без необходимости промочить ноги — ступням уже стало холодно, а заработать обострение ревматизма вовсе не входило в мои планы. Слава же сим обстоятельством нимало смущен не был и поступил проще — разулся и завернул штанины, открыв для обозрения корявые волосатые ноги.

— Ну, с какой стороны начнем? — спросил он.

— С задней, — ответил я.

— Ты гляди, — он кивнул на обвисающий глиняный пласт, по которому змеилась глубокая вертикальная трещина. — Как бы не обвалился. Может, все-таки с передка начнем?

— Запаримся груз через салон таскать, — терпеливо повторил я. Пласт, конечно, выглядел угрожающе, сотрясение почвы здорово ускорило процесс, который в естественных условиях продолжался бы еще десятки лет. — Да черт с ним, — сказал я, — повисит еще пару дней, больше мы ничего взрывать тут не будем, так что продержится.

— Как знаешь, — вздохнул Слава, — ты здесь начальник, тебе и судить.

Увязая в грунте, мы поднялись примерно до середины конуса, и я вонзил лопату в землю. Слава, поплевав на руки, присоединился ко мне. Первые порции глинозема резво посыпались вниз, по пути распадаясь на отдельные кусочки, с бульканьем скатывающиеся в воду.

Я привык орудовать лопатой и очень быстро вошел в рабочий режим. Кидать сверху вниз было легче, нежели выбрасывать из ямы, и я даже стал получать от этого процесса определенное удовольствие. Досаждавшее поначалу солнце скрылось за облаками, а потом, увлекшись, я перестал обращать на него внимание. Окружающий мир сузился до участка перед глазами, я вонзал штык в глину, досылал его ногой, выворачивал и сбрасывал вниз, выворачивал и сбрасывал. Изредка я обращал внимание на плеск воды, на Славу, который остановился и закурил, но яма все росла и росла, я расчищал уступ площадку, с которой мы будем стартовать, пробивая колодец к задней двери микроавтобуса «мазда», в котором лежат несметные сокровища хашишинов. Так я и рыл, пока меня не окликнули.

— Слыш, зовут, — сказал Слава.

Я непонимающе глянул на него: — Что?

— Бабы обедать зовут.

Я с маху всадил лопату в грунт и с трудом выпрямился.

— Обедать зовут, — повторил Слава.

— А-а, — улыбнулся я и встряхнул головой, разбрызгивая тяжелые капли пота. Отрываться от работы не хотелось. Я как стайер: включился в определенный темп и вкалываю, но сбиваться с него не люблю.

— Искупнемся, да пойдем есть, — Слава стянул через голову рубашку, сбежал по косогору на берег. В правом кармане штанов тяжело бултыхался «кольт». Как он с этой дурой копал, ума не приложу, страшно неудобно ведь. Я свой «тэтэшник» беспечно оставил в палатке, но Слава с оружием расставаться не любил.

Я разделся, кинул шмотки на траву и нырнул в реку. Под водой было мутно, но спокойно. В ушах возник негромкий ровный гул, сменившийся звуком выпускаемых изо рта пузырей. Я вынырнул на поверхность — к воздуху, солнцу и разнообразным шумам живой природы. Течением меня отнесло на порядочное расстояние, и обратно я вернулся пешком.

Слава ждал меня у костра. Глубокие эмалированные миски были уже расставлены, моя шленка ждала на отдельно разостланной газете. Там же лежала ложка и кусок хлеба. Я сел на свой стульчик и принялся за еду.

— Много еще копать? — спросила Марина.

Я молча кивнул. Супчик дамы сварили какой-то очень вкусный, к тому же у меня разгулялся аппетит.

— Пашет как заведенный, — кивнул в мою сторону Слава, лицо его расплылось в широкой добродушной улыбке.

— Он у нас кладоискатель, — с уважением произнесла Марина. — Я Ксюше уже рассказывала…

Интересно, что она могла рассказать? Марина бывала со мной на нескольких раскопках, но ничего ценного мы в те разы не нашли. Так, глиняную утварь новгородцев да сгнившие останки воина княжеской дружины. Неделя работы, а результат: семь поясных бляшек из серебра, серебряная гривна да ржавая полоска от истлевшего меча. С предпринимательской стороны почти нуль, но для девчонки — романтика!

— Я прежде всего историк, — заявил я с апломбом, благо аудитория была далеко от ЛГУ и готова жадно внимать, — а кроме того, археолог. Для меня главным является научное значение моих находок, хотя кое-что я вынужден продавать, чтобы иметь средства к существованию.

Говоря, я наблюдал за реакцией слушателей. Народ реагировал по-разному. Слава с недоверием поглядывал на меня. Марина согласно кивала — кому, как не ей, было знакомо засилье на нашей старой квартире «древней рухляди», не находившей сбыта, которую, как она считала, я копил исключительно из любви к истории. Ксения же с интересом развесила уши, для нее подобная тема была в диковинку.

— Настоящим археологом, — продолжал я, опустив на колено миску с остывающим супом, — археологом по призванию движет чисто научный интерес. Для него не существует моральных, финансовых и политических границ. Он живет там, где находятся предметы, могущие пролить свет на неразгаданные тайны древнего мира. Его не столько заботит настоящее время, в котором существует его тело, сколько давно минувшее, где живет его разум.

Его истинный, чистый, свободный от стяжательства интерес человеку непосвященному может показаться эгоистическим, но мы — археологи — это та категория людей, которая работает для самоудовлетворения, принося при этом неоценимую пользу всему обществу. Конечно, очень трудно бывает расстаться с древними раритетами, которые сам отыскал, добыл, отнял у земли и у прошлого своими собственными руками, перелопатив при этом тонны грунта.

Можно сказать, не нарушают законов те, кому посчастливилось работать на определенное государственное учреждение, например, Эрмитаж. Но есть и те, кто не пристроился, в силу каких-либо обстоятельств, и они становятся своего рода париями, нарушающими законы, но собирающими в своих квартирах огромные и прекрасные коллекции. Есть такие люди — от рождения изо всех сил их влечет к себе прошлое, — я перелил последние капли супа в ложку и проглотил, — и я — один из них!

— Какая у вас интересная жизнь, — зачарованно произнесла Ксения, а Марина с гордостью задрала нос.