Сергей Крившенко - Плавать по морю необходимо

• Название: Плавать по морю необходимо
• Автор: Сергей Крившенко
• Издательство: Дюма
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2001

Книга литературно-исторических очерков посвящена русским землепроходцам и мореплавателям, а также известным русским писателям, отразившим в своем творчестве тему открытия и освоения Дальнего Востока России, тихоокеанских плаваний. Автор исследует «путешественные записки» знаменитых мореплавателей, их очерково-мемуарные книги, историческую прозу русских писателей-маринистов.

В книге продолжены темы и мотивы предыдущих работ автора: его монографий «Утверждение мужества» (Хабаровск, 1974), «Берег Отечества» (Владивосток, 1978), «Дорогами землепроходцев» (Владивосток, 1984), «Героика освоения и социалистического преобразования Дальнего Востока в русской и советской литературе» (Владивосток, 1985), «Берег Отечества: романтика героизма в литературе о Дальнем Востоке» (Москва, 1988).

Автор — член Союза писателей России, доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой русской литературы ХХ века и теории литературы факультета русской филологии ДВГУ, действительный член Русского географического общества.

---

Итак, подведем некоторые итоги. Наблюдениям мореходов и землепроходцев свойственны историческая достоверность, подлинный документализм. За объективность, достоверность путевые заметки, как правило, высоко ценятся учеными. Они проникнуты духом гуманизма, это сказывается особенно в сочувственных описаниях жизни и быта разных племен, критике насилия, «ненасытной жажды приобретения», наживы разного рода колонизаторов.

Русская маринистика стала зеркалом зарубежной жизни. И зеркало это обнажало, укоряло, обличало. Большое внимание авторы уделяют изображению нравов, обычаев народов, населяющих острова Тихого океана, Камчатки, Русской Америки. В книгах находим мы легенды, поверья этих народов, что говорит об интересах русских путешественников к духовной культуре, истории, фольклору других народов.

Русская документальная маринистика познакомила читателя с морским пейзажем. Она нарисовала картины борения человека со стихией, показала героизм мореходов. Конечно, в большинстве случаев пейзажные картины носят еще иллюстративный характер, не связаны глубоко с раскрытием психологии героев. Русская документальная маринистика занимает видное место в развитии жанра русского очерка. Неточным представляется утверждение в одной из интересных работ, посвященных осмыслению жанровой природы «путешествий», что «путешествия» землепроходцев (называется только несколько авторов) «остались в основном сугубо научными», не приблизились к литературе. За пределами литературоведческого обзора остались «путешествия» многих русских мореходов и землепроходцев, а потому и выводы оказались столь узкими, по существу неверными[118].

Русская документальная маринистика интересна своими жанровыми особенностями. Она вырабатывает свои формы: рассказ, очерк, повествование, повесть в письмах, воспоминание. Она все более становится произведением художественным.

«К разряду словесности принадлежат записки или воспоминания былого», — писал В.Г. Белинский в литературном обозрении «Взгляд на русскую литературу 1847 года». В «разряд статей смешанного содержания, но по форме принадлежащих более к отделу словесности» относил он, в частности, «Странствования португальца Фернанда-Мендеза Пинто, описанные им самим и изданные в 1614 году». Те же работы путешественников, у которых преобладало научное содержание, он относил к разряду «ученых статей». В частности, он называл «любопытной статьей» «Путешествия и открытия лейтенанта Загоскина в Русской Америке», публиковавшиеся в «Библиотеке для чтения», а затем вышедшие отдельной книгой под другим заглавием[119].

Эти мысли и замечания Белинского не утеряли своего значения и поныне. С полным правом к разряду словесности относим мы записки Шелихова, Давыдова, Лисянского, Крузенштерна, Головнина, Бошняка, В. Римского-Корсакова, Невельского и др. Хотя многое здесь можно отнести к разряду «смешанного содержания». У одних и тех же авторов есть то, что принадлежит «более к отделу словесности» (например, «Записки жителя того света» Загоскина), и то, что принадлежит к разряду «ученых статей» (например, «Пешеходная опись…» Загоскина). Собственно, у одного и того же автора находим «смешанное содержание» — и путевой очерк, и исследовательскую статью, и деловой журнал. Жанр очерка-путешествия во многом синкретичен, и в этом своем качестве он был интересен для читателя.

Уместно здесь вспомнить, что в свое время В.Г. Белинский в рецензии на книгу «Всеобщее путешествие вокруг света, содержащее извлечение из путешествий известнейших… мореплавателей» (1835) одобрил книгу такого рода. Он назвал «Путешествие» «книгой народной, для всех доступной…» Такого рода книги, где происходит, по мысли Белинского, сближение науки с жизнью, нужны и в наше время. Думается, что такую задачу пора бы выполнить нашим издательствам: дать книгу самую яркую из «путешественных записок» русских мореплавателей для юношеского чтения. Разумеется, текст каждого автора должен быть дополнен толковым словарем о самом авторе, его сочинениях, а также портретами и рисунками. Но, вероятно, это иная задача. Сейчас же речь идет о бережном отношении к запискам и воспоминаниям мореходов, которые Белинский относил к разряду словесности.

Русская документальная маринистика, посвященная дальневосточной теме, — заметная часть всей нашей отечественной маринистики.

Плавать по морю необходимо Очерки путешествий в русской литературе середины XIX века Дальневосточная тема в очерках И.А.Гончарова

Русская маринистика развивалась как бы по двум ветвям, по двум линиям. Одна ветвь — это «чистая» беллетристика, связанная с романтизацией вымышленных героев, началом своим имевшая повесть безымянного автора «О российском матросе Василии Кориотском…» Другая ветвь — это чисто документальная маринистика, начиная с записок мореходов вплоть до очерковой прозы Гончарова и Станюковича. В этом русле — очерковые произведения историографа российского флота Н.А. Бестужева («Рассказы и повести старого моряка», «Морские сцены», «Крушение российского военного брига „Фальк“»), рассказы В. Даля «Матросские досуги», повесть «Мичман Поцелуев», содержащая автобиографические подробности из жизни самого автора, отдавшего семь лет флотской жизни (кадет Морского корпуса, а затем офицер). Кстати, нелишне напомнить, что в «Толковом словаре живого великорусского языка» Даля запечатлена флотская жизнь, увиденная и услышанная автором. Это целая тема… Сюда же относятся «Записки русского офицера во время путешествия вокруг света» А. Бутакова, «Воспоминания на флоте» Павла Свиньина, «Письма об Америке» Н.Славинского, «Письма из кругосветного плавания» Н. Никидирова и др.

В противоборстве и взаимообогащении различных стилевых тенденций, прежде всего романтической и реалистической, в русской маринистике набирала силу ветвь, связанная с изображением жизни, быта, психологии моряка. В критике отмечено, что в зарубежной маринистике, в творчестве Д. Дефо, В. Скотта, В. Гюго, Э. Сю, Ф. Купера, Ф. Мариетта морская тема давно приобрела форму повествования о жизни и быте моряков. И это делало ее по-особому привлекательной, да и сюжет, как правило, был острозанимательным. Русская маринистика не повторяла характерные особенности зарубежной маринистики с ее увлеченностью авантюристическим сюжетом, обязательным образом корсаров, «морских волков» и подобных персонажей, которые, как известно, «играли свою роль в утверждении колониальной экспансионистской политики западных держав. В развитии этой второй линии русской морской прозы появился характерный для нашей литературы гуманизм, чистота нравственного идеала»[120].

Вызревание реалистического начала в русской маринистике связано с утверждением нового метода отображения героического в жизни. Уже в творчестве Бестужева-Марлинского были сделаны наметки реалистического изображения моряков. И там, где он отходил от риторики, появились произведения, отличающиеся правдой жизни. Такова повесть «Мореход Никитин» (1834) — о мужестве простых русских людей. «В этом произведении, — писал М.Б. Храпченко, — Марлинскому прекрасно удалось показать героизм русского человека, побеждающего врагов и бесстрашием своих действий, и умом, сметкой». Героические мотивы, по его словам, «выразительно выступают и в повести „Лейтенант Белозор“ (1831), изображающей действия русских моряков в период войны с Наполеоном»[121]. Кстати, В.Г. Белинский, остро критиковавший «отвлеченные и безличные олицетворения бешеных страстей романтических натур» повестей Марлинского, более снисходительно оценил именно эти рассказы, написанные «без особых претензий», отметил в них «забавные матросские разговоры». В дальнейшем русская проза, не без влияния Белинского, преодолевает ложно-романтическую риторику, движется к правде психологического постижения характера. Наступал период «натуральной прозы».

Так уж получилось, что изображение морской жизни в творчестве Гончарова и Станюковича оказалось тесно связанным с дальневосточной темой, с героикой освоения Дальнего Востока, Тихого океана. Во многих работах о творчестве писателей говорится об этом мимоходом. А между тем знакомство с дальневосточной страницей жизни русского народа, далеко незаурядным, необычным специфическим жизненным материалом, имело значение для развития творчества Гончарова и Станюковича, в частности, не отвлеченное значение имеет проблема героического начала в книге «Фрегат „Паллада“» Гончарова. Почему мы подчеркиваем это? Некоторые исследователи издавна утверждают, что у Гончарова в его «Фрегате» отсутствует героическое начало. Другие робко оспаривают это утверждение, но при этом дальневосточные страницы «Фрегата» остаются за бортом спора. А проблему эту, на наш взгляд, нельзя решить в полном объеме без учета дальневосточных страниц, без учета наблюдений и размышлений автора «Фрегата» о героях освоения Сибири и Дальнего Востока, Сибирской Руси…