Джимми Коллинз - Летчик испытатель

• Название: Летчик испытатель
• Автор: Джимми Коллинз
• Издательство: Государственное издательство «Художественная литература»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1939

Это не просто замечательное литературное произведение, это — чистосердечная, глубоко правдивая исповедь талантливого летчика, обреченного условиями капиталистического авиационного производства на полуголодное существование, случайные заработки в преступно-опасных полетах и наконец на гибель в одном из них. Попав в крайнюю нужду, Джимми Коллинз взялся за проведение весьма рискованного испытания одного опытного пикирующего бомбардировщика. Он прекрасно понимал весь авантюризм организации эксперимента, сознавал чрезвычайную опасность своей работы в воздухе. Но другого выхода у летчика не было — надо кормить и себя, и семью… Автор ярко, я бы сказал, талантливо повествует о ходе испытаний, своих злоключениях и курьезах в полетах. Но не это берет за душу. Коллинз подробно описал и свое… последнее испытание самолета на пикирование. Мужественному, высококвалифицированному летчику, попавшему в безысходные тиски нужды, развязка была настолько ясна, что он технически обоснованно изложил на бумаге свою будущую и, как оказалось, очень близкую гибель. Впоследствии выяснилось и еще одно леденящее душу обстоятельство: главу о собственной гибели Коллинз писал для того, чтобы дать… заработать своему другу-журналисту на сенсационной статье.

Оставлено правописание 1939 года — «итти», «во-время» и т. д.

---

Инструктор повернулся ко мне.

— Чорт побери, Коллинз, — сказал он, — не врезайтесь вы колесами в землю. Выправляйте машину футах в шести от земли и ждите, пока она не начнет оседать. Тогда освобождайте ручку. Когда почувствуете, что самолет уходит из-под вас вниз, тяните ручку до отказа прямо себе в живот, и самолет отлично сядет. Ну-ка, попробуйте еще раз.

— Да, сэр.

Я поднялся, опять пошел на посадку, ударился колесами о землю и подскочил. Инструктор выравнял машину.

— Не так, Коллинз, не так, — кипятился он. — Шесть футов. Смотрите, я покажу вам, что такое шесть футов.

Он поднялся в воздух, пролетел над полями, потом вернулся к аэродрому и сел.

— Ну, теперь вам понятно, что такое шесть футов? — крикнул он мне.

— Да, сэр, — солгал я. Я не решался сказать ему, что плохо вижу землю. Он мог послать меня в госпиталь к окулисту. И если в моем зрении обнаружится какой-нибудь незначительный дефект, который проглядели на первом осмотре, меня уволят из школы.

— Ну, в таком случае попробуйте еще раз и давайте мне приличную посадку, — сказал инструктор.

— Да, сэр.

На этот раз я выправил самолет слишком высоко. Инструктор выхватил у меня управление и предотвратил катастрофу.

— Чорт побери, Коллинз, — закричал он, когда самолет остановился, — не врезайтесь вы в землю колесами. И не выправляйте машину на высоте телеграфных проводов. Выравнивайтесь в шести футах от земли. Потом дайте ей осесть. А ну-ка, попробуйте еще раз!

— Да, сэр.

— Чорт побери, Коллинз, долго вы еще будете сидеть у меня за спиной и говорить «да, сэр», а потом опять делать все навыворот?

— Нет, сэр.

Лунный свет и серебро

Пэт рисует. И умеет летать.

Однажды поздно вечером мы с Пэт на ее биплане «Стирмен» приземлились в Джексонвиле, штат Флорида. Я обучал Пэт полетам на большие расстояния. Мы поспешно запаслись горючим и опять взлетели. Яркий свет прожекторов остался позади, мы повернули вдоль линии сверкающих маяков, которые тянутся на юг, к Майами. В безоблачном небе сияли звезды, но ночь выдалась очень темная. Луны не было.

Скоро мы уже летели вдоль побережья. Слева под нами белые волны Атлантического океана смутно отмечали линию берега. Справа на суше тянулись болота, невидимые в черной ночи. Впереди и позади нас длинная цепь маяков вспыхивала из мрака. Пятна света медленно плыли внизу, когда мы пролетали над городами.

Мы увидели впереди облака. Мы нырнули под них. Чтобы остаться под облаками, приходилось лететь очень низко, — это было неприятно. Мы пошли вверх, чтобы оказаться выше облаков.

Мы влетели в них. Огни под нами стали тусклыми и исчезли. Мы шли вверх в мутной черноте, ориентируясь по приборам.

Мы вышли в чистое пространство — просвет в облаках. Снова появились огни. Стали видны звезды.

Облака расстилались под нами во всех направлениях до самого горизонта. При свете звезд они отливали матовым серебром. Они мягко волновались, как таинственное, необозримое море.

Изредка мы видели просвет в облаках, а через него — сверкающий маяк или огни какого-нибудь города. Или далеко внизу под облаками мелькала волна, набегающая на берег.

Происходило что-то необъяснимое. Небо на востоке стало светлеть. Было только двенадцать часов или немногим больше. Я посмотрел на запад, а потом опять на восток. Да, на востоке небо определенно было светлее. Еще через полчаса там уже было значительно светлее, чем на западе.

Я внимательно следил за восточной частью неба.

Я увидел, как там, из-за горизонта, показался тонкий, кроваво-красный верхний краешек чего-то. Верхний краешек непонятного предмета был закругленный. Низ его был неправильной формы. Все это быстро увеличивалось.

— Луна! — громко закричал я.

Она всходила необычайно быстро. Ее неровный нижний край образовали невидимые облака, парившие далеко над морем.

В поразительно короткое время луна поднялась выше облаков. Это была полная луна, золотая, изумительная. От ее света облака, отделявшие ее от меня, стали темнее. От ее света море внизу стало серебряным. Через большие прорывы в облаках я увидел, как лунный луч, словно золотая дорожка, бежит от луны по воде до самого взморья. Луч двигался вместе с нами. Он мчался по морю под облаками с такой же быстротой, с какой мы летели над облаками по воздуху.

Я сбавил газ и уменьшил скорость самолета.

— Нарисуйте это когда-нибудь, — крикнул я Пэт.

Пэт, как зачарованная, смотрела через океан на луну. Она не ответила. Но я знал, что она слышала мои слова.

На высоте пяти миль

Окончив школу высшего пилотажа в Келли, я получил назначение на аэродром Сэлфридж. Там стояла первая истребительная группа военно-воздушного корпуса. Каждое утро в 8.15 офицеры собирались у начальника отряда. Мы получали дневное задание по летной работе. Затем в течение часа или около того мы летали строем, тренировались в различных тактических маневрах. После полетов мы опять собирались у начальника отряда для общего разбора, и на этом официальный летный день заканчивался. Мы откланивались и шли выполнять каждый свои наземные обязанности. Я скоро увидел, что могу справиться с ним очень быстро, и что у меня остается много времени для самостоятельных полетов. Я без конца изводил начальство просьбами о предоставлении мне самолетов. Обычно я добивался своего и летал один и практиковался во всевозможных штуках для собственного удовольствия. Это не входило в мои обязанности. Это был просто избыток энергии.

Как-то раз я от нечего делать летал на самолете «Хок». Я решил подняться на нем как можно выше, так, забавы ради.

Я дал газ и стал набирать высоту. Первые несколько тысяч футов я набрал быстро. Дальше дело пошло медленнее. После двадцати тысяч футов подниматься стало трудно. Разреженный воздух давал себя чувствовать. Мощность мотора резко упала, Я стал замечать влияние высоты и на себе. Дышалось плохо. При вдохах в легкие попадало недостаточно воздуха. Я часто вздыхал. Сердце билось быстрее обычного. Я не чувствовал сонливости. Я чувствовал, что я пьян. Было очень холодно, хотя стояло лето.

Я посмотрел вверх, в небо. Оно было ярко-синее, темносинее; такого синего неба я еще никогда не видел. Я поднялся выше дымки, которой обычно окутана земля. Я посмотрел вниз, на землю. Аэродром Сэлфридж казался очень маленьким. Городок Маунт Клеменс придвинулся к самому аэродрому. Озеро Сент Клэр превратилось в небольшой пруд, Детройт был, казалось, почти подо мной, хотя я знал, что от Сэлфриджа до него около двадцати миль. К северу и северо-западу от Сэлфриджа я мог насчитать с десяток рассыпанных по земле маленьких мичиганских городков. Все подо мной точно сдвинулось теснее. На земле» е было видно никакого движения. Меня точно подвесили посреди огромного пустого пространства. Мой альтиметр показывал двадцать три тысячи футов.

Я был как пьяный. Все мысли и восприятия спутались. К тому же я замерз. К черту! Двадцать четыре тысячи пятьсот футов по альтиметру. Я сбавил газ и ринулся вниз.

Сначала я терял высоту очень быстро и почти без усилия. Потом спуск пошел все более нормально. Я не хотел спускаться слишком быстро. Очень уж гудело в ушах. Я спускался сравнительно медленно, чтобы постепенно приноровиться к меняющемуся давлению воздуха.

На земле было жарко и душно.

Вечером за обедом я увидел врача нашего отряда.

— Я сегодня поднялся на «Хоке» на двадцать четыре с половиной тысячи футов, — гордо сообщил я ему. — И чудно же себя там чувствуешь без кислорода.

— Без кислорода? — переспросил он.

Я кивнул.

— Вы с ума сошли, — сказал он. — Подняться так высоко без кислорода невозможно. Летчики выдерживают в среднем от пятнадцати до восемнадцати тысяч футов. Вы молоды, организм у вас крепкий. Вы могли достигнуть двадцати тысяч. Но дальнейшее вам просто почудилось.

— Нет, не почудилось, — сказал я. — Я правда был на такой высоте.

— Вы были не в своем уме, и вам почудилось, — сказал он. А потом добавил:

— Не шутите такими вещами. Летая слишком высоко без кислорода, рискуешь в любую минуту потерять сознание. А пока придешь в себя, может пройти много времени и некогда будет выравниваться. Так можно себе шею сломать.

Крылья над Экроном

Том летел впереди меня, немного слева. Обе наши машины были PW-8. Мы держали путь на Юнионтаун, штат Пенсильвания. Там происходило открытие нового аэродрома. Мы должны были демонстрировать фигурные полеты. Мы шли на высоте семи тысяч футов, в мутной осенней дымке. Мы видели под собой мягкий пейзаж Охайо лишь в пределах угла в сорок пять градусов. Дальше земля сливалась с дымкой, и ничего не было видно.

За передней кромкой нижнего правого крыла появился какой-то город. Я узнал Экрон. Я толкнул ручку вперед и дал газ. Мне давно хотелось повеселить моих бывших однокашников с мощного скоростного самолета.