Понсон Террайль - Цикл романов "Молодость короля Генриха"

• Название: Цикл романов "Молодость короля Генриха"
• Автор: Понсон Террайль
• Жанр: Прочая детская литература

---

– Это потом, герцог…- кисло ответил король,- там увидим… успеется… Но вот что меня интересует: кто может быть этот человек, полезный мне своими советами? Я думаю, это брат Франсуа!

Незнакомец покачал головой и сказал:

– Герцог Анжуйский не может быть полезен вашему величеству.

– Почему?

Замаскированный ответил не сразу.

Генрих III продолжал:

– Положим! Разумеется, не от герцога Анжуйского мне ждать помощи советом! Человек, который сам не мог удержать корону, не найдет подходящего совета и для меня.

В данном случае король намекал на последние приключения герцога в Голландии, куда Франсуа отправился за короной, но был там разбит наголову и изгнан. После этого позорного поражения герцог Франсуа жил безвыездно в Шато-Тьерри.

Но замаскированный, покачав головой, возразил:

– Не в этом причина бесполезности его высочества!

– А в чем же?

– В том, что к тому времени, когда вашему величеству благоугодно будет обратиться к брату, его уже не будет на свете…

– Как? Он умрет? Но от чего же?

– Это навсегда останется тайной, государь. Одни будут утверждать, что герцога отравили, другие – что его высочество умер от горя.

Король грозно нахмурился и крикнул:

– Берегитесь, сеньор, берегитесь! Известно ли вам, что герцог Анжуйский – единственный наследник французского трона?

Колдун не успел ответить, как в соседней комнате послышался какой-то шум. Крильон сейчас же вышел туда и немедленно вернулся с донесением:

– Ваше величество, из Шато-Тьерри прибыл экстренный курьер, которому необходимо немедленно сообщить вашему величеству известие первой важности!

– Пусть войдет!

В спальню ввели дворянина, с ног до головы покрыты дорожной пылью. Это был де Нансери, один из приближенных герцога Анжуйского.

– А, Нансери, здравствуй! – встретил его король.- Ты прибыл от брата?

– Увы, государь,- ответил Нансери,- боюсь, что я – последний курьер, которого послал его высочество!

– Что ты хочешь сказать этим?

– Его высочество при смерти.

– Значит, этот человек сказал правду! – воскликнул король, показывая на замаскированного.- Неужели брат и в самом деле умирает?

– Да, государь, он приказал мне обратиться к вашему величеству с просьбой принять последний вздох его высочества.

– Экипаж! Лошадей! – крикнул король.

Но тут замаскированный выступил вперед и сказал:

– Путешествие вашего величества будет бесполезно, так как вы не успеете приехать вовремя. В данный момент его высочество уже испустил свой дух!

Король вскрикнул, схватился за голову и простонал:

– Один… совсем один…

Но в этот момент дверь открылась, и в спальню вкатилось какое-то странное существо, разодетое в цветные тряпки и украшенное бумажным колпаком. Перекувыркнувшись в воздухе, этот человек воскликнул:

– Неправда, куманек! Ведь я с тобою!

Это был Мовпен, серьезно принявшийся за исполнение своей новой службы при особе короля.

IV

Крильон и Нансери переглянулись с недовольным видом. Выходка Мовпена была до крайности неуместна. Но, несмотря на это, у короля она вызвала улыбку. Впрочем, Генрих III сейчас же спохватился и воскликнул:

– Ах, если бы брат был жив…

Однако это восклицание не смутило новопожалованного шута.

– Но ведь смерть герцога Анжуйского известна вашему величеству только из откровений графина, истолкованных неизвестным лицом! Едва ли это основание для траура!

Король сейчас же ухватился за эту мысль.

– Конечно, у меня нет ровно никаких доказательств, что Франсуа действительно умер!

– Но его высочество серьезно болен! – заметил Нансери. Мовпен снова кувыркнулся, запел петухом и, кривляясь, сказал:

– Ничего, куманек, мы его вылечим!

Тут уж Крильон не выдержал.

– Государь,- сказал он,- умоляю позволить мне напомнить господину Дюзесу, что его отец, мой старый товарищ по оружию, не был ни шутом, ни знахарем, ни кудесником!

– Вот как? – смеясь возразил Мовпен.- А если я докажу вам противное, мой седой красавец?

– В таком случае,- невозмутимо ответил Крильон,- я скорее поверю, что сына барона Дюзеса кормилица подменила сыном канатного плясуна или ярмарочного знахаря!

Это была жестокая отповедь, но Мовпена не так-то легкл было выбить из позиции. Он спокойно повернулся спиной к герцогу и, обращаясь к королю, сказал:

– Ах, бедный мой хозяин, вот уж вам-то я не завидую!

– Почему? – спросил Генрих.

– Да потому, что если бы при дворе вашего величества было два Крильона, то вашему величеству не прожить бы полугода!

– Милый мой,- ответил король,- у всякого свое ремесло. Герцог Крильон не посвящен в тайны риторики, и Феб-Апполон, брат девяти муз, никогда не назначал ему свидания. Но это – мой лучший слуга, и так как ты оскорбил его, то я с удовольствием позволю ему проучить тебя за это, если он обратится ко мне за разрешением!

Однако Крильону незачем было обращаться за правосудием к королю: он всегда сам расправлялся с врагами. Так и тут он ограничился тем, что сказал:

– Видите ли, Мовпен, обыкновенно я не бываю в шутливом настроении, но сегодня хочу сделать исключение…

– Это дастся вам не без труда!

– Может быть!.. Но раз вы превратились в шута, то я хочу сделать вам подарок.

– Да неужели?

– Я хочу подарить вам связку бубенчиков и привязать ее к тому месту вашего тела, которое мне больше всего нравится.

– А именно?

– К одному из ваших многочисленных плеч!

Мовпен закусил губу и сказал:

– Уж не хотите ли вы дать понять, что считаете меня горбатым?

– Ну вот еще,- спокойно ответил Крильон,- горбатые по большей части отличаются умом, а вы… вы – просто глупый уродец!

– Браво, Крильон! – крикнул король.

Мовпен кинул на герцога злобный взгляд, но не нашелся, что ответить. Считая, что у Крильона ему не повезло, он взялся за замаскированного, который скромно стоял в стороне, ожидая, что король обратится к нему еще с какими-нибудь вопросами.

– Ну-с, господин колдун,- сказал ему Мовпен,- раз уж вы такой мастер, то не погадаете ли и мне?

– С удовольствием,- ответил замаскированный, а затем, взяв руку шута и рассмотрев ее, продолжал: – У вас будет очень беспокойная жизнь!

– Да? Вот как! А в чем будет заключаться беспокойство?

– В том, что вы будете не раз и нещадно биты!

– Кем же это?

– Всеми, кого вы позволите себе оскорбить своими нескромными и неостроумными шутками.

Мовпен невольно схватился за эфес шпаги и крикнул:

– Ну, это мы еще посмотрим!

– А вот увидите, увидите! Это так же видно, как и то, что с вами произойдет двойное превращение: одно – в груди, а другое – в ножнах!

– То есть как же это?

– А вот как: шпага в ваших ножнах точно так же превратится в посох канатного плясуна, как душа дворянина превратилась в вашей груди в душу шута дурного характера. – Сказав это, замаскированный презрительно отвернулся от Мовпена и, обращаясь к королю, продолжал: – Насколько я могу судить, вашему величеству нечего больше спросить у меня? В таком случае разрешите мне уйти!

– И заплатите мне как следует за мои предсказанья! – насмешливо добавил Мовпен.

– Ошибаетесь,- ледяным тоном возразил замаскированный,- я ровно ничего не беру за предсказание судьбы!

– Даже от короля? – спросил Генрих III.

– Именно от короля! – ответил незнакомец и, глубоко поклонившись, исчез в дверях.

Когда он вышел, Генрих III посмотрел на Крильона и сказал:

– Ну, что вы думаете об этом человеке, герцог?

– Ровно ничего, государь. Я не знаю, сказал ли он правду или солгал.

– Конечно, солгал,- вставил свое словцо Мовпен,- и ваше величество отлично поступите, если потребуете экипаж, чтобы отправиться в Шато-Тьерри.

– Но если этот человек сказал правду и брат уже умер?

– Ну, так это лишнее основание съездить в Шато- Тьерри, чтобы доставить оттуда тело почившего со всей помпой.

– Увы,- вздохнул король,- самые пышные похороны не воскрешают!

– Нет, конечно, но смягчают горе. А ведь ваше величество – такой мастер в устройстве помпезных процессий! Я уверен, что торжественное перевезение тела герцога Франсуа будет чудом своего рода! Спереди пойдут кающиеся в белом, потом кающиеся в синем, потом серые монахи…

– Ты с ума сошел! – с негодованием перебил его король.Монахи должны идти впереди кающихся, так и в ритуале указывается!

При этих словах Крильон и Нансери переглянулись почти с испугом – уж слишком проступало в этом диалоге все убожество короля!

А Мовпен продолжал:

– После серых монахов – рота алебардистов…

– Ну уж нет! – перебил его король.- Я предпочитаю швейцарцев – у них более строгий костюм.

– Ладно, пусть пойдут швейцарцы! А после них мы пустим сотню конной гвардии!

– Вот это так! – согласился Генрих.

– Государь,- вмешался Крильон, начинавший уже бледнеть от злости,- мне кажется, что, прежде чем устраивать похороны его высочества, следовало бы узнать, действительно ли он умер!