Такаси Мацуока - Осенний мост

• Название: Осенний мост
• Автор: Такаси Мацуока
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12139-0

Такаси Мацуока, японец, живущий в Соединенных Штатах Америки, написал первую книгу — «Стрелы на ветру» — в 2002 году. Роман был хорошо встречен читателями и критикой. Его перевели на несколько языков, в том числе и на русский. Посему нет ничего удивительного, что через пару лет вышло продолжение — «Осенний мост».

Автор продолжает рассказ о клане Окумити, в истории которого было немало зловещих тайн. В числе его основоположников не только храбрые самураи, но и ведьма — госпожа Сидзукэ. Ей известно прошлое, настоящее и будущее — замысловатая мозаика, которая постепенно предстает перед изумленным читателем.

Получив пророческий дар от госпожи Сидзукэ, князь Гэндзи оказывается втянут в круговерть интриг. Он пытается направить Японию, значительно отставшую в развитии от европейских держав в конце 19 века, по пути прогресса и процветания. Кроме всего прочего, он влюбляется в Эмилию, прекрасную чужеземку…

---

Фаррингтон повернулся на бок и закрыл глаза. Надо спать. Если он всю ночь так и будет пялиться в небо и по сотому разу обдумывать одни и те же мысли, толку с этого все равно не выйдет. Завтра они доберутся до монастыря, увидят Эмилию, и все решится. Фаррингтон не был уверен, что все устроится, как следовало бы, в его пользу. Но даже если Эмилия выберет Смита, по крайней мере, тот увезет ее от Гэндзи. Фаррингтон боялся, что она предпочитает Смита ему. Должно быть, так оно и есть, потому что Эмилия никогда не выказывала по отношению к нему никаких знаков привязанности. Он встречал с ее стороны лишь вежливость, с какой порядочная леди общается со знакомым джентльменом. Если Эмилия не испытывает по отношению к нему никаких чувств, тогда, должно быть, ее привязанность отдана Смиту. Но если это так, отчего она так долго не объявляет о своем решении? Фаррингтон знал, что у нее очень нежная, ранимая душа. Возможно, Эмилия не хочет ранить его своим отказом и надеется, что произойдет что-нибудь такое, что можно будет не объявлять о нем. Конечно же, она не желает дуэли между ними. Возможно, она надеется, что Фаррингтон увидит всю безнадежность своего сватовства и сам откажется от него, и ей не придется ничего говорить.

Но была и еще одна возможность. Она пришла Фаррингтону на ум, когда он уже проваливался в сон, и она была столь невыносима, что наутро, проснувшись, лейтенант начисто о ней позабыл.

— Моряк едет один, опережает князя Гэндзи и второго чужеземца примерно минут на пять, если скакать галопом, — доложил разведчик князя Саэмона. — С князем Гэндзи едет господин Хидё и двадцать четыре самурая.

Двадцать четыре человека. Интересно, с чего бы вдруг? Гэндзи всегда путешествовал с минимальным сопровождением. Так отчего же на этот раз он взял с собой такой значительный отряд? Поездку от Эдо до монастыря Мусиндо нельзя назвать ни долгой, ни опасной. Неужто он что-то заподозрил? Конечно же, что бы он ни заподозрил, он не мог угадать замысел Саэмона. Самого Саэмона сопровождало всего десять вассалов. И даже в них не было необходимости. Саэмон не нуждался ни в чьей помощи для претворения своих намерений в жизнь. Поскольку он пользовался популярностью и среди тех самураев, которые терпеть не могли чужеземцев, и среди тех, кто стоял за взаимодействие с западными державами, и среди сторонников, и среди противников сёгуна, равно как среди сторонников и противников императора, в телохранителях он тоже не нуждался. Они сопровождали его исключительно из соображений приличия. Князь не путешествует в одиночку.

Саэмон знал, почему Фаррингтон и Смит не едут вместе. С тех пор, как молодые люди принялись ухаживать за Эмилией Гибсон, они превратились в злейших врагов. Саэмон находил это чрезвычайно забавным. Офицеру следовало бы сосредоточиться на своей военной карьере, а бизнесмену — на увеличении прибылей. Они же вместо этого тратили драгоценное время и силы, завоевывая в жены женщину, которая не только не имела никаких связей, но на которую ее же соотечественники смотрели с отвращением. Воистину, непостижимое поведение.

— Тебя видели?

— Нет, господин. Я уверен, что меня никто не заметил.

Саэмону захотелось сделать разведчику выговор, но он сдержался. Какой в этом смысл? Два столетия мира подточили искусность самураев, но зато усилили их самомнение. Ну вот откуда он может быть уверен, что его никто не заметил? Ведь не может же! И все же он, ни секунды не колеблясь, заявляет такое. Гэндзи куда наблюдательнее, чем кажется, да и Хидё тоже. Они оба принадлежат к числу немногих самураев современности, имеющих опыт реального боя. Вполне возможно, что его разведчика таки заметили, но Гэндзи достаточно умен, чтобы не показывать этого.

— Давайте присоединимся к князю Гэндзи, — сказал Саэмон. — Скачи вперед и спроси у него дозволения.

— Слухи меня не оскорбляют, — сказал Гэндзи Смиту. — Такова природа слухов: они обязаны быть скандальными.

— Я с вами согласен, — отозвался Смит. — Лишь естественно, что людям любопытно, чем же вы с Эмилией занимались эти шесть лет.

— Это верно, — согласился Гэндзи. Он улыбнулся, но отвечать не стал.

Смит рассмеялся.

— Так чем же, все-таки, вы занимались? Я полагаю, что я, как возможный жених Эмилии, имею некоторое право на подобный вопрос.

Хидё прислушивался к разговору. Они неспешно ехали по дороге к Мусиндо, более неспешно, чем ему хотелось бы. Разведчик, которого он засек в предыдущей долине, скорее всего был человеком Саэмона. Хидё опасался засады, потому и настоял, чтобы они взяли с собой двадцать четыре человека.

«Сэамон не станет устраивать мне засаду на дороге в Мусиндо», — сказал Гэндзи.

«Желал бы я разделять вашу уверенность, господин», — отозвался Хидё.

«Сто человек — это чересчур много», — сказал Гэндзи.

«Нет — если у Саэмона будет двести», — сказал Хидё.

«Если мы превратим повседневную поездку в процессию — а так оно и будет, если мы возьмем с собой сто человек, — то привлечем к себе слишком много внимания, и лишь увеличим опасность, вместо того, чтобы уменьшить ее», — сказал Гэндзи.

«Пятьдесят, — сказал Хидё, — вооруженных ружьями».

«Двадцать пять, считая тебя, — сказал Гэндзи. — И вполне достаточно будет луков со стрелами».

«Двадцать пять, с ружьями», — сказал Хидё.

Гэндзи раздраженно вздохнул.

«Ну хорошо, пусть будет двадцать пять с ружьями».

Теперь, когда нападение сделалось неминуемым, Хидё был рад, что настоял на этом числе и на огнестрельном оружии. Он взглянул на своих людей. Они смотрели на него. Они, не дожидаясь приказа, уже приготовились отражать нападение. Смит ничего не заметил. Он ехал с таким же небрежным видом, как и прежде.

— Мужчины и женщины, — сказал Смит, — ведут себя так, как им то предназначено природой, а не так, как того требуют правила, созданные людьми.

— Таковы христианские верования? — поинтересовался Гэндзи.

— Таковы факты, которые я наблюдал на протяжении всей моей жизни на Гавайских островах.

— Мы с Эмилией были заняты, каждый — своей работой. Она проповедовала христианскую веру, а я разбирался с политическими кризисами.

— Что, все шесть лет?

— Последние шесть лет выдались чрезвычайно насыщенными, — сказал Гэндзи.

— Господин! — послышался голос Хидё. Хидё пришпорил своего коня и подъехал к Гэндзи. С востока к ним приближался всадник.

Это был гонец от князя Саэмона.

— Похоже, эти двое не испытывают друг к другу теплых чувств, — сказал Саэмон, указывая на Фаррингтона и Смита. Те ехали бок о бок в полном молчании и демонстративно смотрели куда угодно, только не на спутника.

— В недавней войне между американцами они выступали за разные стороны, — пояснил Гэндзи.

— Интересно, продлится ли их вражда двести шестьдесят лет, как это случилось в Японии?

— Американцы больше думают о будущем, чем о прошлом. Похоже, они не повторят наших глупостей.

— Это возможно, только если обе стороны будут прилагать значительные усилия к примирению, — сказал Саэмон.

— Мне остается лишь согласиться с вами, — сказал Гэндзи, — и искренне надеяться, что в данном случае так оно и будет.

— Я разделяю ваши надежды, — сказал Саэмон.

Хидё отвернулся, чтобы скрыть свое недовольство. Эти небрежные, шутливые намеки на то, что предки этих двух князей принадлежали к разным сторонам, раздражали его. Гэндзи был слишком беспечен. То, что Саэмон Лживый находился теперь среди них, еще не означало, — как, судя по всему, думал его господин, — что нападение сделалось невозможным. Это всего лишь меняло возможные варианты предательства. За каждым из людей Саэмона следило по два самурая Гэндзи. Сам же Хидё готов был зарубить Саэмона при первой же провокации.

— Насколько я понимаю, — сказал Саэмон, — они также соперничают из-за вашей гостьи, мисс Гибсон.

— Вы прекрасно информированы, князь Саэмон.

— Не особенно, князь Гэндзи. Просто о них и о мисс Гибсон ходит много разговоров.

— И обо мне?

Саэмон поклонился.

— Увы, это неизбежное следствие. Как ваш друг и союзник, я должен посоветовать вам как можно скорее обособиться от этой дамы. Политическая ситуация сейчас очень нестабильна. А из-за нее вы теряете ценную поддержку, которой в противном случае могли бы располагать.

Хидё не удалось до конца подавить недобрый смешок. Саэмон — друг и союзник Гэндзи?

— Ты желаешь что-то добавить, Хидё? — поинтересовался Гэндзи.

— Нет, господин. Я просто закашлялся. Вдохнул поднятую пыль.

Гэндзи обратился к Саэмону.

— Всякая поддержка, в которой мне отказано из-за присутствия мисс Гибсон, это поддержка, лишенная внутренней сути, и я не жалею об ее отсутствии. Но в любом случае, у нее скоро помолвка, и вскорости после этого она покинет Японию.