А. Марков - Русские на Восточном океане

• Название: Русские на Восточном океане
• Автор: А. Марков
• Издательство: тип. А. Дмитриева
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1856

Книга московского купца А. Маркова, в которой он описал свое путешествие в Русскую Америку — на Аляску и в Калифорнию. Описание пути от Иркутска до Охотска и Петропавловска. Жизнь русских поселенцев.

---

По левую сторону от описанной мною раньжи подымается по небольшой песчаной горе дорога в Сан-Франциско.

В одно прекрасное утро я нанял у хозяина раньжи лошадь и отправился осмотреть Сан-Франциско, этот последний северный городок калифорнии. Дорога довольно гориста и по большей части песчана; временем попадаются ровные, покрытия мелким кустарником пространства, по которым бродят табуны диких лошадей пли стада быков. Последнего рода животных здесь неимоверное множество^ они составляют главную промышленность калифорнцев. Самый крупный бык или корова, величиною с нашего вола, стоит здесь 8 пиастров, средней величины 6 пиастр. вместе со шкурою; без шкуры же сбрасывается по 2 пиастра. Цена эта постоянна, и никогда ни повышается, ни понижается.

Каждое стадо имеет своего хозяина, и где бы оно ни бродило, он непременно отыщет его, если понадобится ему скот. Ежегодно отправляются бокеры [4] в блуждающие табуны и кладут метки на вновь родившихся телят выжиганием клейма, разрезыванием ушей или подпиливанием рогов; поэтому бокер сразу видит, чья щетка и кому принадлежишь скот.

Мне не однажды случалось видеть ловлю диких быков смелыми и опытными бокерами.

Два смельчака, на привычных конях, помахивая в воздухе жиловыми или волосяными арканами, стремглав бросаются в рогатый табун. Животные, как бы предчувствуя приближающуюся к ним смерть, озираются вокруг испуганными взорами, испускают дикий рев, и в надежде, спастись от неумолимых своих преследователей бегетвом, рассыпаются в разные стороны. Но напрасно. Бокеры еще издали выбирают свою жертву; в одно мгновение меткий аркан падает на заднюю ногу животного, другой аркан обхватывает переднюю, и животное, не имея более возможности бежать, упадают на землю всею тяжестью своей массы. (Лошади в прямую линию растягивают арканы и ни на вершок не трогаются с места). Бокеры завертывают конец аркана на седельную луку, спрыгивают на землю и преспокойно отрезывают голову разъяренному, но бессильному в злобе своей дикому животному. В продолжение всего этого действия, лошади стоят как вкопанные, до тех пор, пока не развяжут арканов. Есть еще другой род ловли быков, и он показался мне любопытнее первого. — Здесь один бокер, с помощью ученого быка (для этой дели всегда выбирается самый большой и сильный бык), смело отправляется на ловлю диких. Он также с одним арканом несется на быстром коне в стадо быков, закидывает аркан на переднюю ногу быка, дает разбежаться последнему, потом вдруг останавливает его; бык непременно спотыкается и падает. Тогда бокер проворно соскакивает с лошади (которая между тем не дает ослабнуть аркану, тянет его вперед и таким образом препятствует быку встать), подходит к животному, также спокойно как и во время ловли первого рода, связывает ему ноги и делает совершенно неподвижным; потом подводит к дикарю ученого быка, связывает их вместе рог с рогом и наконец развязывает дикому быку ноги. Последний встает, и не в силах будучи оторваться от своего товарища, поневоле следует за ученым быком, который, по указанию бокера, исполински тянет обреченную жертву на место убиения. — Ученый бык служат более для перевозки мяса. Иногда случается бокеру поймать быка так далеко от селения, что одной лошади бывает трудно везти целую тушу, весом пудов до 20; тащить же быка живьем на аркане одному весьма неудобно, потому что он беспрестанно будет путаться в больших кустарниках. — Ученый бык гуляет иногда вместе с дикими быками, и они между собою не ссорятся. Завидев вдали едущего верхом человека, дикие быки разбегаются, а ученый стоит, не трогаясь с места. Он знает, что его не станут ловить для убоя. Но если быки встретят пешего человека, то непременно забодают; особливо трудно найти от них спасение, попавшись им где-нибудь на ровном месте, а потому в Калифорнии, как мужчины, так и женщины, никогда никуда не ходят пешком.

В Калифорнии быки употребляются также для перевоза. У некоторых миссионеров есть повозки, в которых перевозят они разные съестные припасы. Повозки эти скорее похожи на курятник; они имеют плоскую деревянную крышку, и с задней стороны сделано в них отверстие, в которое влезают пассажиры; вместо колес им служат толстые, неровно округленные обрубки, которые во время езды производят ужасный скрип. В эту снасть запрягают пару быков, которые тихим и медленным шагом пробираются с продуктами из одной миссии в другую.

Во время проезда моего из Вербобойно по Сан-Францисской дороге, мне попался навстречу одни из этих смешных экипажей; в нем однако же не было никаких припасов, кроме одной очень миловидной Испанки и её матери. Последняя вязала чулок, а первая, казалось, о чем-то мечтала. Спереди сидел Испанец и беспрестанно погонял быков, которые чуть-чуть передвигали ноги.

Я уже находился на половине дороги в Сан-Франциско. Окруженный великолепною, могучею растительностью, я шагом поднялся на зеленую, отлогую гору, покрытую мелким лесом. Вокруг все было тихо; лишь по временам легкий ветерок шелестил листьями дерев, да кой-где кузнечик заводил свою однозвучною песню, и опять все смолкало.

Вдруг с правой стороны дороги мне послышался треск сухих сучьев и шорох падающих листьев. Любопытство подстрекнуло меня своротить с дороги; я заглянул в лесок…. и что же? передо мною стояла молодая Индианка. На пей не было ни лоскутка одежды, она не тронулась с места, и с робостью, но без стыда, смотрела прямо мне в глаза.

«Вот дитя природы!» подумал я про себя, и подъехал к ней ближе.

Индианка молчала и по-прежнему стояла на одном месте. Мне стало ее жаль; я дал ей платок; она взяла его, но ни полслова, ни поклона в ответ. И когда, отъехав от неё на довольное расстояние, я оглянулся назад, дикарки уже не было.

Опустясь под гору и миновав кустарники, я очутился на обширной пустой поляне; тут вздумалось мне попробовать бег моего коня. Я пустил повода, задал шпоры и резвый бегун понес меня по ровному пространству, с быстротою стрелы, пущенной сальною рукою из туго-натянутого лука. Не прошло и пяти минут, как она была уже позади меня, и я находился у подошвы высокой песчаной горы. Разгоряченный конь галопом взбежал на её вершину…. Тут я остановил его…. притом это это была последняя гора по дороге в Сан-Франциско. — С высоты её представлялся глазам весь город, состояний из одного монастыря и не более двадцати низеньких, обмазанных белою глиною домов, расположенных в разных направлениях.

При спуске вниз, у подошвы горы течет небольшой проток; по другую его сторону вырыт ров в виде заливчика для скопления воды. Тут мне встретились три женщины; они мыли белье, а неподалеку от них мальчишка ловил арканом петуха. Далее стоял длинный дом, у дверей которого сидел Испанец, с гитарою и руках. — Увидав меня, он встал, поздоровался со мною пожатием руки, и просил садиться на его место, беспрестанно повторяя по-Испански: «славный народ Русские! славный народ!» Это радушие незнакомца чрезвычайно мне понравилось.

Я вошел к нему в комнату; она была темновата, простиралась во всю длину дома, походя как бы на коридор, и освещалась двумя дверьми. В одном углу, по обыкновенно, стояла кровать, задернутая шелковою занавескою, а на противоположной стене висела бурая медвежатина. Более ничего не было видно.

— Где же ваше семейство? спросил я Испанца.

— У меня нет семейства.

— Чем же вы занимаетесь?

— Ничем.

— Ведь этак можно умереть с голоду, сеньор.

Он улыбнулся и сказала:

— У меня есть лошадь и крепкий аркан. Странный человек! подумал я, надо по-подробнее узнать его жизнь. — Но разведывать об этом мне было теперь некогда, потому что я должен был в скором времени вернуться в обратный путь; притом же любопытство влекло меня далее, мне хотелось повнимательнее осмотреть Сан-Франциско. И так, оставив нового знакомца, я продолжал путь мой дальше.

Прямо передо мною стоял другой дом, в котором, по-видимому, было несравненно более движения и жизни, чем в первом. Неподалеку от него лежали на сарапах два Испанца (должно быть, хозяева дома). Один из них курил папироску; а другой играл на гитаре. Они тоже поздоровались со мной, и предлагали лечь на разостланный сарап. Я поблагодарил их и попросил напиться воды.

Они указали, мне на дверь дома.

Я вошел в дом. Он состоял из одной комнаты с перегородкой; пол был глиняный, чисто выметенный; в углу, по обыкновению, красовалась кровать, убранная с наивозможною изысканностью; вдоль стены стоял большой сундук; на нем сидела толстая Испанка и курила папироску. Я объяснил ей свою жажду, и сеньора с заботливостью исполнила мою просьбу. За эту услугу я предложил ей маленькую сигару, она взяла ее, поблагодарила меня, и сказала, как и первый мой знакомец:

«Русские славный народ!»

При выходе из дома, я заметил из боковой двери двор, обнесенный плетнем. Посреди двора устроены были вешалки. «Верно, какая-нибудь промышленность,» подумал я, и не ошибся. Два Индийца резали скотское мясо тонкими лентами, слегка солили его и вешали на жердочки, приготовляя таким образом сухое мясо, которое в Калифорнии составляет немаловажный предмет торговли. Преимущественно заготовляют сухое мясо по миссиям, где представляется более удобства в отношении места. В Вербобойно и в Сан-Франциско этою промышленностью занимаются немногие, и то для себя.