Вадим Климовской - Марш Обреченных. Финал

• Название: Марш Обреченных. Финал
• Автор: Вадим Климовской
• Жанр: Фэнтези

Третья книга хроники. Все начинается из воспоминаний историка и летописца, архивариуса Серой Башни, служащего Тайной службы Алькира Черствого, ветерана Эльсдарской Сечи. В своих мемуарах он подчеркивает, с какими трудностями предстояло столкнуться спецотрядам Северного Королевства Людей, чтобы захватить Эльсдар и одолеть эльфийских выскочек. Эпизоды подходят к своей кульминации и на континенте Зоргана четко обрисовываются положительные и отрицательные герои. Много развязок зависит не от магии и оружия, а скорее от способностей тех или иных персонажей найти взаимопонимание между собой.

---

Девиз столь наглого характера Илена встречала перед своими глазами везде и всюду. Напоминания о всевластии Форта и Ешкана с Невольчем блистали в любых светских местах. Общественных скоплениях народа. Даже жители столицы и те, казалось ей, повседневно таскали в руках и на себе, дощечки с поучительными заявлениями. Ей хотелось кричать и рыдать, пока бурный восторг того вечера тайно не обдавал ее бурлящим адреналином. Ох, если бы они, высшие иерархи Лафима знали, от чего ей на самом деле хотелось забиться в уголок и истеричить? Наверное, прознав сокровищную правду, Тревор Ешкан задрожал бы и затрепетал, забился бешеной агонией.

После казни Ламаса Илена пребывала в глубоком психологическом и эмоциональном ознобе. Шквал паники и поток самобичевания. Наползающее чувство горя. Что они наделали? Что она наделала? Как она могла такое допустить? Свершить казнь над человеком? Магистром? Без суда и следствия, руководствуясь маниакальными заверением и предлогом Рериха и Лоа. Ужас! Кошмар!!

После той страшной ночи, она забилась в имении покойного отца и не высовывала носа, страшась шорохов и шагов прислуги, вздрагивая от любого постороннего шума. Ей мерещились конвои городской стражи, спешащих по парку к беседке, где она пребывала в это роковое для души время. На третий день, со дня расчета над Ламасом, к ней явился адъютант Рерих, спокойный и сдержанный, будничным тоном заявил, что в столице волнение: городская стража с патрулем магистрата рыщут по городу, ищут следы исчезновения молодого Ешкана. Правда о худших новостях в кругу правительства никто пока не думает, напротив, считают, что сынок Тревора снова увлекся, ушел в загул. Запил и ошивается у какой-то знатной дамы. Илена еще больше разнервничалась, ведь последними в тот вечер с Ламасом под ручку видели ее и именно ее могли подозревать той дамой, у которой пропадает вельможный ловелас. Рерих с ней огласился, отметив, что да столь тонкий факт не стоило исключать, но также напомнил, в подозрениях есть алиби, ее видели, как она прощалась с Ламасом и карета Илены покидала имение раньше магистра, поэтому указывать на нее, будут в последнюю очередь. Она могла оказаться в этом деле лишь свидетелем, да и только. Доводы Рериха несколько успокоили ее, и дни до банкета в Бародже потянулись своим чередом, никто к ней не заявлялся, и уже вечером, на кону предстоящих событий в парке развлечений, прибыл советник Ньеманн, такой же замученный и задерганный, как всегда, сообщивший, что веселье состоится и госпожу Илену Лафимскую приглашают развеяться от скуки. Конечно же, по наущениям Рериха, она незамедлительно согласилась и приняла подарок вежливости.

Илена с молодых лет не очень часто посещала столь одиозное и специфическое место, коим именовался Бародж. Бародж — столичный парк массовых посещений. В дни ее юности король Риште обустроил километровую городскую землю под общественные аттракционы отдыха для простого и состоятельного жителя государства. Благо земля Южных Губерний на то время была богата на диковинки. Народу всегда хотелось с интересом на что-то посмотреть, развеяться. После кончины короля и падения короны, многое поменялось, хоть и оставило за собой старые привычки и традиции. Взгляды магистрата и совета постепенно исказили и исковеркали старую обыденность Лафима, внеся собственные интересы и аппетиты, фантазия "вождей" ушла далеко за границы идей старого правителя Лафим и планы по Бароджу, как уютном уголке досуга и отдыха, чиновники проглотили с жадностью пустынных тварей, преобразив под прихоти рынка денег и законам торговли. В наши дни от прошлого Бароджа осталась сама идея, как о парке, в который можно прийти и, поглазев на чудеса и извращения природы, под градом впечатлений разойтись по домам; в остальном, магистрат и Торговая палата и здесь приложились на полную катушку, возжелав наполнить до отказа необъятные кошельки. Зверинцы Бароджа превратились в аттракционы смелости, дерзости и азарта, — став соперником той же Фодарской арены, лишь менее масштабной и зрелищной, чем являлся амфитеатр. В конечном счете, оба объекта потянули к себе массы людей, зрителей, что создало два противоборствующих без битв и сражений лагеря выкачки денег, тотализаторов.

Илена скользила по превращенному Бароджу омерзительным щупом, негодующим пламенем, в миллионный раз, убеждаясь, что в подземельях Фодарской арены, они все сделали правильно. Хотя возможно даже и обошлись с покойным Ламасом несколько мягче, чем следовало в результате. Но разве об этом стоило печалиться? Правильно, эффект они заполучили — столица потихоньку пробуждалась, а магистрат зашевелился, еще в целом не понимая причину напряженной суеты. Ощущая прикосновения нечто неясного и карательного, и Илена уже скоро готова была им закричать в лицо… Яростно и горячо! "Расплата пришла, сукины сыны!" — погружая стальной клинок по самую рукоять.

Администрация Бароджа и управление магистрата оцепили парк плотным кольцом, превратив общественное мероприятие в закрытый пассаж. В щите стражников и армейских подразделений Илена углядела для себя явную нервную суматоху, что навевало на отдельные размышления: государственный аппарат задергался и забушевал оглушенный пропажей одного из молодых сотрудников, да еще кого! — сыночка главного из "вождей"! Из обыденного конфуза дело переросло в правительственную проблему. Можно с точностью сказать — Тревор Ешкан поднял на ноги все службы, бросив на поиски своего драгоценнейшего отпрыска.

Илена от этой мысли испытала некий прилив торжества, и вместе с тем зарождающуюся волну силы, отваги и могущества. Попался паук! Попались мышата!

Банкетная зала разместилась в трехэтажном сооружении, построенном над обширным вольером, окруженным решетчатым парканом. Магистрат почему-то решил, что светские беседы и правительственную демагогию можно со вкусом совместить с нервирующим душу зрелищем, каким буйствовало дно вольера. По мнению Илены, их давно, магистров, как один, следовало лечить. Своими выходками и поступками они паразитировали нормальное общество негативными действиями и примерами. А вместе с ними и Илена, медленно превращалась в затаенного хищного зверька.

Ей обдумано отвели место подальше от панорамного вида — те места заняли "сливки" общества, упиваясь вакханалией на дне преисподней, Илена и с этого, предложенного великодушной администрацией номера, прекрасно видела утопическое безобразие Бароджа. Что хорошего в том ужасе, она не понимала, но окружающие ее люди просто купались в океанах визгов и воплей. Для жителей Лафима вот такие события и мероприятия превратились в обыденность. То есть кровь и схватки — нормой каждодневной жизни. Наркоманы смертей! Магистрат и Торговая палата подсадили горожан на адреналиновые коктейли. Без допинга и дня не прожить!

Ее усадили возле Розарии Эстальн и Роджека Тальна таких разных и непохожих за характером друг на друга, но идеальных по представлению Илены кандидатов на участь, постигшую Ламаса, тоже высокомерие, болтливость и наглость. Стоило Розарии и Роджеку понять, кто составляет им компанию на банкете, и в мгновение ока болтуха переменилась, став языкатой язвой, а Роджек всеми способами стал ей подначивать и вставлять двусмысленные словца и фразочками, от которых жаба-Розария похотливо хохотала и кокетничала. Роджек же многозначительно поглядывал украдкой на Илену, проверяя какое действие производят его выражения на госпожу Лафимскую, ему было невдомек, что его вольное вульгарство действовало на нервы Илене, и она частенько отворачивалась, больше наблюдая за копошением в вольере и редко краснея от крайне тупых глупостей Тальна.

— Господин Ешкан, будьте, уверены, такое больше никогда не повторится! Завтра же я лично решу эту проблему…

Хохот за соседним столиком поглотил концовку рыданий губернатора Кина. За главенствующим столом восседали в парадных костюмах и мундирах: Тревор Ешкан, Тиберий Форт и Юржан Невольч — не разлучные вовек. А с другой стороны того же стола: губернатор Кин, огромный и массивный; рядом — губернатор Ложич, маленький и щуплый. Кин отдувался и изрядно потел. Его густой бас слышался на трех платформах, и этим открыто развлекались гости вокруг. Илена неожиданно вспомнила, что выговором Кина и Ложича обещал заниматься сам лично сынок Тревора Ламас, но исчезновение последнего не только перекрутило карты, но даже гуще разъярило Тревора и допрос неудачников принимал крутой оборот.

— Сейчас Тревор их четвертует, благо Кину этим уже не испортишь. Вряд ли он последние десять лет хоть какой-то частью тела пользовался в полную силу, кроме естественно желудка, — в полголоса заявил неугомонный Роджек.

Илена чуть не подавилась глотком вина, игристым и розовым, вкус показался ей приторным и горьковатым или это последствия дурных шуточек Тальна?